Истории Черной Земли - Каштру Сороменью

Однажды бабушка отказалась взять внука с собой в поле, сказав, что она устала и ей тяжело его нести. «Ты не хочешь меня взять с собой? — крикнул он. — Ну смотри, ночью придут к тебе пакасы!» Бабушка не обратила никакого внимания на его слова, только улыбнулась. И, знаешь, почтеннейший господин, это случилось! Хотя сказал такое ребенок, а не взрослый человек…

— Настоящий колдун с самого младенчества может колдовать. Надо бы бабушке знать это! — перебил ее старый колдун.

И вождь опять склонил голову:

— Да, бабушка должна была это знать, должна была знать, какой у нее внук…

— И вот, почтеннейший господин, — продолжала Бебека, — как ребенок сказал, так и получилось. Ночью целое стадо пакас окружило их хижину: му… му… му… И это несмотря на то, что вокруг горели костры, чтобы звери не подходили. Со страху бабушка стала кричать, звать на помощь. Люди, которые спали в других хижинах, проснулись, пошли посмотреть, что случилось, но никто не решался подойти близко. Все боялись такого большого стада. Ведь у пакас длинные рога… А бабушка кричала: «Где мой внук, где мой маленький колдун, пусть он прогонит стадо, а то пакасы меня убьют!» Кто-то побежал искать внука. А он в хижине. Проснулся и говорит отцу и матери: «Айюе! Я знаю, почему моя бабушка плачет — ее пакасы не выпускают из хижины!» Вынесли ребенка… И все пакасы мгновенно разбежались. Вот о чем говорят сейчас повсюду.

— Этот ребенок настоящий колдун. Такой колдун нам очень нужен, его будут слушаться все добрые силы… Теперь можешь идти, Вебека, сердце нашего старого колдуна успокоилось… — сказал вождь и движением руки показал, что она может идти.

И, коснувшись ладонями земли, Вебека подняла сынишку, который играл на земле, поставила корзину на голову и неторопливо зашагала по тропинке.

— Теперь, — сказал старый колдун, — есть кому меня сменить. У нас, у нашего народа будет хороший, добрый волшебник.

— Это нам очень нужно, — согласился вождь. — Все подтверждает великую силу мальчика. Я слышал, будто бы, когда он хочет есть, а в доме нет никакой еды, стоит ему только сказать: «Бабушка, пойди к ручью, там найдешь еду и для меня, и для себя», как оба они бывают сыты. Да-да, мальчик вырастет и станет добрым волшебником.

Воцарилась тишина. В густой тени дерева люди работали и тихо обсуждали только что услышанное. Один из старейшин, опираясь на палку, подошел к вождю:

— Если этот ребенок обладает такой великой силой, почему бы нам не попросить его вызвать дождь? Ведь наш старый колдун, как ни старался, дождя не наколдовал нам.

— Я уж, наверно, состарился, боги меня не слушают, — печально проговорил колдун. Надо, чтобы отец разрешил ребенку колдовать, и пусть мальчик попросит богов о дожде.

— Если надо, то поговорим с отцом. Наверное, он согласится. Нам очень нужен добрый колдун. Люди недовольны Шамбеже и теми, кто с ним заодно. Много они зла делают. А наш добрый волшебник стал уже стар и слаб.

Кимона диа Зонга, великий вождь, поднялся:

— Пусть этот ребенок станет славой не только нашего народа, но и всей нашей земли! Да будет так!

Тогда, хорошо запомнив услышанное, Шамбеже решил показать людям, на что он способен. И с наступлением ночи он вместе с теми, кто с ним заодно, отправился в путь.

— Мы идем во мраке! Мы все видим! Мы идем во мраке! Мы все видим! — устрашающе повторяли они.

Люди сквозь сон слышали их голоса и тревожно ворочались на циновках.

— Где его похоронили? — спросил один из спутников Шамбеже.

А другой, ударив ногой по маленькому холмику земли, сказал:

— Здесь! Разве вы не видели, где его хоронили?

И в злобной радости все закричали:

— Поднимись, мертвец, мы пришли!

Шамбеже и один из тех, кто с ним заодно, посыпали землю волшебным порошком, приказывая бесчувственному телу подняться со своих носилок.

— Теперь он наш! Теперь он наш! И тело и душа! Все наше!

Но в это время небо на востоке чуть посветлело.

— Придется ваш пир отложить до завтра, — с досадой проговорил Шамбеже. — Пусть мертвец полежит пока в моей хижине. Отнесем-ка его туда. Согласны?

И те, кто с Шамбеже заодно, согласились. Завтра они им поужинают. Вчетвером они понесли носилки с мертвым телом в хижину Шамбеже.

Но никто из них не знал, что Камуколо, хитрец и воришка, выследил их, все видел и слышал. Вслед за колдунами он пробрался в хижину и улегся рядом с мертвым телом.

«Вот теперь мы узнаем, кто хитрее! Вот теперь мы узнаем, кто раньше встает: ты ли, колдун, или я — вор», — так, лежа рядом с мертвецом, размышлял Камуколо.

Когда снова наступила ночь, Шамбеже пришел за покойником. Потянул колдун мертвое тело к себе, а оно вдруг отпрянуло назад и тяжело шлепнулось на прежнее место.

— Эй! Не хочешь идти? Тебе понравилось это место? — насмешливо проговорил Шамбеже.

А те, кто заодно с Шамбеже, стояли рядом и не понимали в чем дело.

— Я его тащу, а покойник почему-то возвращается обратно… — растерянно объяснил Шамбеже. И снова попытался поднять мертвеца. Но у него опять ничего не получилось.

— Он уже не может чего-нибудь хотеть! Пусть делает то, что мы хотим! — хохотали колдуны. — Бери его за плечи, а мы возьмем за ноги.

Так они взвалили тело на носилки и очень довольные направились в густые заросли.

А Камуколо потихоньку выбрался из своего укрытия, прихватил корзину Шамбеже, в которой лежали колдовские принадлежности и, стараясь не упустить колдунов из виду, но вместе с тем и не приближаясь к ним слишком, отправился вслед за ними.

Подвешенное на жердях мертвое тело было освещено разгорающимся пламенем костра. Вокруг него, по змеиному извиваясь, вертелись колдуны в дьявольской пляске. Они дрыгали ногами, бешено крутили головой, хриплыми голосами выкрикивали какие-то заклинания и пронзительно свистели. И это были уже не люди, а странные существа: на головах — рога, птичьи перья и волосы торчком, на лбу — огромный рог носорога, на поясе у каждого по четыре непрерывно шуршащие ветки: две — по бокам, одна — спереди и одна — сзади.

И вот, будто призывая к пиршеству, языки пламени начали лизать мертвое тело, которое уже издавало резкий запах. Шамбеже остановился первым и, зловеще усмехаясь, осмотрел покойника:

— Поглядите-ка на него! Вон какой жирный! И для кого он так старался побольше есть? Ха-ха-ха!

— Не знаешь для кого? Для нас, конечно! — сказал один из колдунов.

И снова, оскалив зубы, завертелись они вокруг жертвы. Затрещали сухие сучья, колдуны разразились хохотом.

Потом, хлопнув несколько раз в ладоши, Шамбеже присел на корточки.

— Вот эта самая тварь, Кифубу, — сказал Шамбеже, указывая на покойника, — хотел меня однажды опозорить! Знаете, в то время, когда была чума, я пошел к нему просить, чтоб он дал мне быка… Мои сдохли от болезни, а коровам был нужен бык… И как вы думаете, что он мне ответил? «Здесь в наших местах, чумы не было. Если я тебе дам быка, он сдохнет так же, как твои…» А теперь сам жарится, как бык!

— Сейчас мы его попробуем! — воскликнул один из колдунов, с шумом вдыхая запах жареного мяса.

Вытащив из корзины большой клубень маниоки, Шамбеже воскликнул:

— Сейчас мы его попробуем вместе с этой штукой!

Вдруг совсем рядом завыли шакалы, привлеченные запахом жареного мяса.

— Убирайтесь прочь! Убирайтесь прочь! Это не для вас! — закричали колдуны и стали бросать в шакалов пылающие головешки.

А Камуколо, прятавшийся в кустах, корчился от отвращения. Так вот они какие, колдуны! Среди людей ведут себя, как люди, а здесь — как звери! Ах! Они заслуживают самой страшной смерти! Убийцы, людоеды!

— Может, это мне все мерещится? Чур меня, чур меня! Уйду-ка я отсюда подальше, пока меня не увидали, — прошептал Камуколо, осторожно уползая сквозь заросли кустов и волоча за собой заветную корзину.

— Это что такое? — изумился Шамбеже, когда рано утром увидел на поляне Камуколо, завернувшегося в кусок красной ткани.

Сердце Шамбеже сжалось от страшного подозрения. Уж очень эта красная ткань была похожа на ту, которая обычно лежала в его корзине. Он помчался в хижину, все перерыл. Но напрасно. Ни ткани, ни корзины… Да, на Камуколо его волшебная ткань! Негодяй! Вор!

Бегом возвратился он на поляну, где Камуколо все еще стоял, обвернутый красной тканью, а на него во все глаза смотрели девушки.

— Теперь я верю, что вор встает раньше колдуна! — сказал Шамбеже.

— Разве я тебе этого не говорил? Вор всегда встает раньше колдуна и знает то, что скрывает от других колдун, — не растерялся Камуколо.

— Что ты болтаешь? — прошипел колдун.

— А ты что, уж ничего не помнишь?

— Что я должен помнить?