Дурнишкес - Витаутас Петкявичюс

Я долго раздумывал, как покороче назвать поведение такого знаменитого архитектора?.. В конце концов остановился на самом нейтральном - "товарищ К.Шкирпы и А.Гитлера", т.е. их сторонник, единомышленник, сообщник...

Поскольку Вэ.Вэ. фон Ландсбургас слово "товарищ" понял так, как этому его учил великий языковед всея Литвы и Жемайтии Нахман Душанский, и написал в своей ябеде, что его "отец никогда не дружил с Гитлером и не видел его даже издалека", то другой, уже посредственный языковед прокуратуры В.Й.Дабашинскас задумал любой ценой доказать, что это правда, и только правда, или жесточайшее оскорбление. Поэтому он направил запрос в Литовский центр геноцида: не имеется ли каких-нибудь документов, свидетельствующих о дружбе и переписке В.Жямкяльниса и А.Гитлера?

Вот это да! Ведь и ежу понятно, что таких документов никогда не было и не могло быть. Такое понимание выражения "товарищ Гитлера" можно объяснить ограниченностью нездорового человека либо злонамеренным желанием напакостить автору книги. Прокурору, желающему угодить ябеднику, был нужен только отрицательный ответ, чтобы без какого-либо риска обвинить меня в клевете и привлечь к уголовной ответственности. Логика Берии: если нет в архивах, значит, автор виновен.

Но ещё смешнее, что ландсбургистский центр по-комсомольски отрапортовал: "В.Ландсбургас-Жямкельнис был членом временного правительства и министром коммунального хозяйства. Временное правительство, образованное 23 июня 1941 г., имело целью восстановление литовской государственности. Временное правительство и его члены должны были поддерживать определённые связи со структурами Германии, оккупировавшей Литву, однако сведений о том, что Ландсбургас сотрудничал с секретными службами нацистов, осуществлял разведывательную деятельность, поддерживал личные и иные связи с вождём Германии А.Гитлером, мы не обнаружили".

А это уже откровенное преступление. Историческая фальшивка. Документальная взятка человеку, превратившему Литву в республику самоубийц. Комсомольский архив, не утруждая себя никакими документальными свидетельствами, разъясняет, каких безобидных, просто патриотических целей добивалось фашистское правительство, а сотрудничество с гестапо называет "определёнными связями". Словом, не обнаружив свидетельств того, что В.Жямкяльнис распивал с Гитлером шампанское, архив и прокуратура делают вывод, что автор, заведомо зная, что таких документов нет, намеренно клеветал на покойного.

Ведь это же бред сивой кобылы, а не юридическое доказательство. До сих пор не возьму в толк, как могли юристы с высшим образованием, читающие газеты, под влиянием жалобщика запросить архив, нет ли, мол, каких-нибудь документов, свидетельствующих о дружбе В.Жямкяльниса и А.Гитлера. Это уже не комедия, а полный маразм нашей Генеральной прокуратуры. На такой духовной ущербности базируется весь наш правовой надзор.

Ведь и я, опираясь на логику следователя, могу запросить любой архив, нет ли каких-нибудь документов, свидетельствующих о дружбе и переписке Вэ.Вэ. фон Ландсбургаса с И.Сталиным, поскольку не раз слышал, как он на кафедре марксизма-ленинизма называл вождя народов товарищем? Ответ был бы однозначным - нет, а моё расследование было бы законным, подтверждённым соответствующими справками и идиотским выводом: виновен, поскольку в архиве таких данных нет, а ты о них пишешь. Поэтому не следует удивляться, что сегодня по отношению к писателям и журналистам действует не юридический, а ландсбургический закон: "Дайте мне одно предложение из "Отче наш", и я докажу, что его автора надо расстрелять". Однако прокуратура, из жажды угодить своим господам, сокращает даже такой путь, прибегая к практике якобинцев, основанной на законе гильотины: "Сперва отрубим голову, а потом разберёмся, кто это был".

И так ни с того, ни с сего уже три года длится надо мной суд. Полтора года я не могу ничего писать, т.к. приходится копаться в своих записях, просиживать в библиотеках, объяснять зарубежным издательствам, откуда я взял то или иное утверждение, а в это время ябедник за казённые деньги разъезжает между Брюсселем и Вильнюсом и валяет дурака. Его аргументы: я не помню, я не слышал, мне отец ничего об этом не говорил... Поэтому прокурор снова делает вывод: если истец (в данном случае - мессия) ничего не помнит, значит, этого действительно не было, и простому смертному нечего придираться к Сыну Божьему.

И вот вершина надругательства над человеческими правами! Мы вместе с защитниками В.Свидерскисом и М.Банялисом, наконец, доказали, что в "Корабле дураков" нет ни одного выдуманного мною предложения, что все они взяты из периодики и что я имею право писать, публиковать и распространять опубликованные в прессе сведения, если они не были опровергнуты или запрещены. И вот когда на пятнадцатом заседании суд меня оправдал, прокуратура вдруг спохватилась, что Вэ.Вэ. фон Ландсбургас подсунул ей не ту статью, поэтому все труды судей и защитников нужно аннулировать и, спасая честь и достоинство жалобщика и прокуратуры, начать всё сначала... На таком "основании" г-н Баркаускас подал жалобу в Апелляционный суд.

Боже, за что ты караешь нашу правовую республику?

А если те мудрецы вспомнят "Статут" Витаутаса Великого[45] и найдут в нём ещё какую-то статью, тогда мне конец. По традициям того времени посадят меня на кол и потребуют доказать, что у меня не было геморроя. Горек смех, когда нужно плакать.

Я прекрасно понимаю, что моральное право выше всех прочих прав, но я неплохо усвоил и то, что честь и достоинство - это не прогнивший сарайчик, который можно оттягать себе по суду. Но встают волосы дыбом, когда узнаёшь, что способствовать такой чепухе по собственной воле берутся юристы, занимающие высокое положение.

Достоинство даётся человеку природой и долгими годами утончённого воспитания, а честь - предмет общественного соглашения, иными словами, положительная оценка обществом действий и поступков, не вкладывающихся в обычные законы и правила. Что одним людям кажется честным и достойным, людям иного воспитания, признающим для себя более строгую шкалу ценностей, может показаться совершенно обратным. Словом, оба эти понятия относятся к сфере природы, воспитания, веры, образования, идеологии, психики, человеческого характера, убеждений, восприятия человеком красоты и истины. Объединить их одной статьёй закона или приказанием никому в мире не удавалось даже путём развязывания мировых войн.

Но литовцы - первые во всём. Они, даже не прочитав, приняли конституцию ЕС, которую потом отклонили её создатели. Они единственные обгадили избранного народом президента, поэтому, как знать, возможно, когда-нибудь им удастся вместе с каким-то новым фон Ландсбургасом, подобно Гитлеру, уместить всю свою честь и достоинство в триединство: один народ, одна партия и один фюрер, по-литовски - мессия.

Я много размышлял, изучал различные факты, соизмерял их с собственным опытом жизни и пришёл к выводу: если бы меня кто-то вынудил жить в соответствии с понятиями фон Ландсбургаса о чести и достоинстве, то, скорее всего, я бы застрелился. А тот человек на собственных понятиях только наживается, сколачивает миллионы, точнее, обкрадывает не совсем собственный народ и никогда не задумывается - честно это или нечестно.

Полагаю, прокурорам тоже чуждо такое понимание морали, однако они привыкли подчинять своё самоуважение воле начальства, поэтому без зазрения совести манипулируют законами так, как того требуют от них заказчики. Вот почему все политические дела о "чести и достоинстве" попадают в суд быстрее, чем дела об экономических преступлениях, хищениях и заказных убийствах, которые годами пылятся в их сейфах. Вошло в практику даже такое утверждение, что для возбуждения резонансного дела нужна политическая воля. А кто даёт такие волевые разрешения? Да те, которые сами совершают преступления, а после того требуют, от судов, чтобы им вернули утраченные в глазах народа или запроданные честь и достоинство. Ну, в самом деле, как это сделать? Ставить клейма им на уши, приклеивать к шее знак качества или нашпиговать их той честью, как фаршированного судака?

И вот по ходу такого литовского спектакля судебного абсурда получаю письмецо из Игналины. Пишет 82-летняя Вероника Варнене и заверяет, что может свидетельствовать за меня в суде. Не очень я этому поверил, но при удобном случае съездил к ней. На вид я не дал бы Веронике и 70 лет. Такой подвижной женщины с прекрасной памятью ещё встречать не доводилось, а когда я послушал написанные ею стихи, то понял, что это не простой человек.

Со слезами на глазах она мне сказала:

- Я выполняю волю своего отца и его ротного командира Й.Шюгждиниса

Эта стрелковая рота была партизанской и сражалась с оккупировавшими край поляками. Отряд был вооружён, хорошо организован, дисциплинирован. После прихода в 1940 году русских партизаны решили оружие не сдавать и сопротивляться новым оккупантам. Они пытались договориться об этом с центром "Союза стрелков" (шаулисов), но их выдал "активист" шаулисов В.Жямкальнис, располагавший всеми списками организации.