Иду на вы - Санин Евгений

Послышался короткий свист стрелы, громкий стон гонца и торжествующий возглас половца:

- Есть!

            - Молодец-ц! – отозвался из полутумана голос Белдуза. – Сумку, сумку с-скорей бери!

            - Вот она! Держи, хан!

            - Нет, это я его подстрелил, я и отдам!

            - Хан, оба они врут, это я его ранил сначала!

            Ветер опять погнал в сторону дым, и Славко успел увидеть нескольких половцев перед вырвавшим у них сумку Белдузом.

            - Будет вам с-собачиться! – недовольно шипел тот. – Помогите мне лучше уз-зел раз-звязать! Этот проклятый русский змееныш-ш чуть без руки меня не оставил… Ничего, вс-стречу его еще раз – пожалеет, что родился на свет!

            - Надо было его сразу со всей деревней сжечь! – заметил Куман. – Я ведь сразу предлагал!

            - Нельзя, некогда было! – остановил его хан. - Для нас что с-сейчас главное?

            - Грамота! – в один голос ответили половцы.

            - Вот она – княж-жеская! – поднял над головой свиток, со свисавшей с него блестящей печатью, Белдуз. И в то же мгновение дым снова закрыл его от Славки. – Сейчас мы узнаем, что в ней! Где гонец?

- И, правда, где? Только что здесь лежал… - послышались растерянные голоса.

- Как сквозь землю провалился!

- Дым от стогов, хан…

            Славко, изо всех сил пытаясь разглядеть то, что происходит на дороге, умоляюще зашептал:

- Беги же, родной, беги! Прячься, пока тебя не видно!..

- Ушел, хан! – узнал он голос старого половца. – Наверное, ускакал на каком-нибудь нашем коне!

- Так что ж-ж мы тогда ж-ж-ждем? В погоню!

- Ах, в погоню? Ну, нет! – покачал головой Славко.

Он умело сложил ладони у губ и трижды, как можно более угрожающе, провыл волком.

- Хан! – тут же раздалось сразу несколько встревоженных возгласов.

- С-сам слышу! – огрызнулся Белдуз.

- Уходить надо!

- С-сам знаю! Эх-х, вы! Упус-стили!

- Слава Богу, ушел! – поняв, что половцы отказались от своего намерения преследовать гонца, с облегчением выдохнул Славко.

- С-скорее отсюда! За мной!.. – прокричал хан.

Дувший, как нарочно, все последнее время в эту сторону ветер сразу стих. И Славко увидел быстро удалявшийся по дороге, заметно поредевший, половецкий отряд.

- И эти ушли… - снова вздохнул он, огляделся и, с сокрушением покачав головой, сам себе сказал: - Пора и мне к своим возвращаться. Намаялись, поди, без огня на мерзлой земле…

Потирая в предвкушении порки спину, Славко прихватил половецкую саблю и уже сделал шаг по направлению к своей веси, где давно уже заждались от него весточки земляки, как неожиданно позади него что-то хрустнуло…

3

- Какая еще тень? – испуганно закрутил головой отрок.

            Славко замер и остановился, как вкопанный.

«Что это? Снег с ветки упал? Или… в стогу кто? Точно, в стогу – вот и парок идет… Неужто, гонец?.. Конечно же, он! Кому еще здесь быть? А я и уши развесил: ускакал, ускакал!..»

Славко, не помня себя от радости, кинулся назад. У стога он отложил мешавшую саблю, и стал спешно разгребать его обеими руками, разбрасывая в стороны охапки сена.

«Заяц бы сразу сбежал от меня… от зверя сбежал бы я…» - рассуждая сам с собой, бормотал он и, видя, что там, в глубине, действительно кто-кто темнеет и даже ползет навстречу, закричал:

- Эй, гонец! Не бойся, я - свой!

Но это был не гонец.

Сначала из стога показались небольшие, подбитые дорогим куньим мехом сапоги, потом пятнистая шуба из пардуса-рыси, затем соболья шапка и, наконец, появился сам хозяин этой роскошной одежды.

Это был невысокий, крепко сбитый паренек - Славкин ровесник.

- Ты кто? – ничего не понимая, уставился на него Славко.

- Ой! – испуганно ойкнул тот и попятился, явно намереваясь снова нырнуть в стог. – А ты?

- Я – Славко! Меня все тут знают. И наши, и половцы! Я уже два раза от них бегал! – приврал для убедительности Славко и затем, на правах хозяина здешних мест, строго спросил: - А вот ты кто таков? Откуда здесь взялся?

- Я не взялся… - всхлипнул незнакомец. - Я - из обоза выпал!

- Из обо-оза? – насмешливо протянул Славко. - Ты что – куль с мукой?

- Не-е, - слегка обиженно протянул отрок, с испугом косясь на лежавшую у ног парня саблю. - Купеческий сын!

- Вижу, что не крестьянский! Лицо сытое, руки гладкие… – оглядев его с ног до головы, усмехнулся Славко и вспомнил метнувшийся к стогам мешок: - Так вот, что за тень давеча здесь была…

- Какая еще тень? – испуганно закрутил головой отрок.

- Не бойся – твоя! – поспешил успокоить его Славко, видя, что незнакомец, очевидно, после пережитого ужаса, пугается теперь всего. - От половца, что ль, в стогу хоронился?

- Д-да!

- Сам-то хоть наш? Русский?

- Еще бы!

- А ну, перекрестись!

- Сейчас, только главу пред Господом обнажу!.. – отрок сорвал с себя шапку и, истово ударяя себя перстами, перекрестился: - Вот! Вот! Вот! Вот!

- Наш! – с удовлетворением признал Славко и, подняв с земли саблю, для удобства оперся на нее: - Ну, а теперь сказывай, как тебя звать?

- З-з-звенислав! Во святом крещении – Борис!

- Как-как?

Славко от удивления даже рукоятью сабли лоб себе почесал.

Незнакомец, в ужасе проследив за каждым его движением, еще сильней заикаясь, повторил:

- З-ззз-звенислав!

- Ну, и имя! – засмеялся Славко, возвращаясь в прежнюю позу. - Первый раз слышу такое!

- Это отец меня в честь золота так наз-звал. Уж очень он з-ззвон монет любит!

- То-то я гляжу, ты все позваниваешь! Замерз, что ли?

- Нет, это я от страха! – со вздохом объяснил Звенислав. – А так мне совсем не холодно!

- Еще бы! – с завистью покосился на его шубу и сапоги Славко. - В такой одёже тут до весны просидеть можно!

Звенислав, понемногу приходя в себя, слегка успокоился, а когда понял, что ничто ему тут не угрожает, решил даже взять свой верх над этим насмешливым, наглым смердом.

- Да у меня таких тулупов, знаешь сколько? – горделиво приосанившись, спросил он, и сам же ответил: - Больше, чем пальцев на твоих руках! А шуб и сапожек – и того больше!

Он, видно, перешел на свою самую излюбленную тему, и готов был продолжать это перечисление до вечера.

Но Славко больше всего на свете не любил, когда эти богатые, в городах-крепостях отсидевшись, перед ними, нищими, терпящими бедствия от половцев, добром своим хвастают.

К тому же ему давно пора было быть дома. Вспомнив про деда Завида, про плетку, он разом поскучнел и отмахнулся:

- Ну, и считай их, пока за тобой вернутся! А я пошел!

4

- Ой! – невольно вырвалось у Звенислава.

Скрипя снегом, Славко продолжил, было, прерванный знакомством с купеческим сыном путь. Но тот вдруг внезапно с испугом окликнул его:

- Эй, ты куда? Постой!

Столько страха и отчаяния прозвучало в этом голосе, что Славко невольно приостановился:

- Ну, чего там еще? – недовольно спросил он.

- А… если не вернутся?

- Чего-о?

Славко оглянулся и, словно впервые посмотрел на Звенислава.

Ничего не скажешь, одет он, действительно, был, как добрый молодец в сказке. Если бы не сказал, что из купеческого рода, то можно было спутать с самым, что ни на есть, княжичем! И про то, что таких шуб, шапок и сапог у него великое множество, сказал, видать, не для красного словца.

И озорная мысль вдруг пришла в голову Славке.

Думая: «Так я и поверил, чтоб за купеческим сыном, да не вернулись! А вот чтоб он своим богатством поменьше хвастал… Да и мне б заодно приодеться не мешало…» - он вернулся к стогу и уже вслух уточнил:

- Не вернутся, говоришь?

- Ну, да! - жалобно глядя на него, закивал Звенислав.

Несколько мгновений Славко боролся с собой: правильно ли он делает, или нет. Наконец решил, что нет ничего худого в том, если тот, у кого есть все, поделится с тем, у кого ничего нет, и с деланным испугом покачал головой:

- У-у! Тогда плохи твои дела!

- Почему? – не на шутку встревожился Звенислав.

- Да понимаешь, одет ты уж слишком богато…

- И что ж в том плохого?

- Да нет, ничего! – поспешно согласился Славко, делая вид, что успокаивает купеческого сына, но на самом деле только пугая его. - В стольном граде Киеве да Великом Новагороде, может, это и хорошо! А у нас тут много лихих людей по дорогам бродит.

- Ой! – вырвалось невольно у Звенислава.

А Славко все продолжал, нагоняя голосом и жестами страху:

- С кистенем, топором за поясом… До таких, как ты, одетых, охочие!

- Ой-ой!!

- Такие, что и «ой!» сказать не успеешь! А от них Бог спасет, так к половцам в плен попадешь!

Славко ожидал, что упоминание о половцах окончательно добьет Звенислава, но оно наоборот неожиданно вызвало в нем надежду.

- Ну, у этих меня отец выкупит - я ему грамотку напишу! – с легким небрежением махнул он рукой.

Надо было срочно выправлять положение. И Славко быстро смекнул, что нужно делать.

- Как! - с нарочитым ужасом переспросил он. - Ты еще - и писать умеешь?!