Почему он выбрал Путина? - Олег Мороз

Забавно, что это унизительное выклянчивание иностранных денег всегда у нас сопровождалось разнузданной, чуть не матерной бранью, адресуемой тем самым иностранным финансовым организациям, у которых, собственно, и выклянчивали эти деньги: они, дескать, что-то там нам навязывают, к чему-то там нас склоняют. Омерзительная привычка безнравственных нищих.

Помимо печатного станка и вожделенных иностранных кредитов, «быстрые деньги» вроде бы сулило введение государственной монополии на алкоголь, и на этот счет было принято «принципиальное решение».

И действительно «подпечатывают»

Как бы то ни было, обещанное Примаковым вроде бы начало воплощаться в жизнь. Регулярно объявлялось, что правительство выполнило все свои обязательства по выплате зарплаты бюджетникам, денежного довольствия военнослужащим, по пенсиям за текущий месяц.

Откуда же все-таки брались деньги? Усовершенствования налоговых сборов вряд ли на это хватало. Многие газеты продолжали утверждать, что «из всех финансовых инструментов в распоряжении правительства реально имеется только печатный станок и эмиссия». Глава думской фракции «Нашего дома − России» Александр Шохин прямо заявил в интервью «Коммерсанту»:

Сейчас надо взять старые обязательства перед гражданами и честно объяснить: денег нет. Если хотите, чтобы мы заплатили, будет эмиссия, которая у вас эти деньги фактически заберет (имеется в виду через подскок инфляции. О.М.)

Однако сам Примаков не уставал заверять, что эмиссия проводится в минимальных размерах, так что ее роль в инфляции незначительна.

«Немножко подпечатывать» «пустые» деньги все же пришлось чтобы погасить волну народного гнева: на 7 октября была намечена всероссийская акция протеста. 12 октября Центробанк объявил, что в сентябре было напечатано 17 с половиной миллиардов рублей. Если учесть, что за первые семь месяцев 1998 года выпустили лишь 700 миллионов «новых» рублей, нетрудно судить о масштабах этого «немножко». По-видимому, из этих свеженапечатанных миллиардов и выплачивали в последние недели задержанные зарплаты бюджетникам, денежное довольствие военным, стипендии студентам.

Подобные не обеспеченные какими-то реальными инструментами «социально направленные» намерения и действия Примакова, естественно, не встретили понимания и одобрения со стороны международных финансовых организаций таких, как Международный валютный фонд, Международный банк реконструкции и развития, по-прежнему стремившихся помочь России реально, а не показушно выйти из кризиса. С ними у нового правительства начались проблемы, каких не было ни у одного из предыдущих российских правительств.

Между тем страна не чувствовала, что найден или будет найден в ближайшее время выход из кризиса, в который ее вверг августовский дефолт. Экономическая ситуация не улучшалась. На заседании правительства 29 сентября Примаков сообщил, что за истекающий месяц импорт продовольствия сократился в шесть раз. Это серьезно подорвало накопленные запасы, прежде всего в крупных промышленных центрах.

В начале октября был обнародован проект программы первоочередных действий по выводу страны из кризиса, подготовленный, как считалось, Юрием Маслюковым. Проект вполне «советский». Характерны отклики, которыми этот документ встретила пресса. «Известия» опубликовали статью под заголовком «Российское хозяйство вновь станет «народным». «Мы возвращаемся в экономику начала девяностых, говорилось в тексте, клановую, несправедливую и нецивилизованную, где рука государства становится владыкой и за все 150 миллионов решает, кто и как будет жить».

«Независимая газета» прямо утверждала, что «россиянам угрожает очередное крупное ограбление»: «Какими бы терминами ни маскировало правительство свою экономическую программу, речь сейчас идет о реставрации старой системы».

«Коммерсант» писал, что «проект антикризисной программы представляет собой проект перераспределения дефицита».

Газета «Сегодня» тоже давала соответствующей статье выразительный заголовок «Инфляция и социализм нам обеспечены». «Когда страна испытывает трудности с построением рыночной экономики на общеизвестных в мире принципах, писал автор, то кто-нибудь обязательно начинает испытывать искушение изобрести велосипед и построить национальную модель капитализма. К сожалению, это желание иногда испытывают и люди, которым власть позволяет пересадить на такой велосипед с квадратными колесами всю страну».

Как видим, мнение было довольно единодушным.

Среди прочего, появились слухи, что власти собираются запретить доллар (атаки на американскую валюту реальные или только предполагаемые как мы знаем, происходили постоянно).

Примаков оборонялся:

Никакие бредни, которые распространяются СМИ о том, что правительство якобы ведет курс на запрет обращения доллара, на национализацию, на сворачивание приватизации, совершенно не соответствуют действительности.

То же самое утверждал и первый «вице» Юрий Маслюков.

Можно привести также стратегическую установку другого вице-премьера Геннадия Кулика, курировавшего сельское хозяйство и производство продовольствия. По его словам, ставку следует делать «на собственные силы».

Если мы будем завозить в страну продовольствие, кормиться с чужого стола, заявил Кулик 24 сентября, нашего российского голоса никто не захочет слушать.

Ясно было, что обеспечить себя собственным продовольствием тогда впрочем, как и сейчас, страна не в силах. Но Кулику наплевать, что, будь его стратегия реализована, на российском продовольственном рынке снова стало бы так же скудно, как в советские времена. Важно, чтобы его, Кулика, голос был слышен во всем мировом пространстве. А для этого надо облокотиться на свои собственные, пусть и дохлые, возможности. Ну чем не кимирсеновское Чу-Чхе, доведшее Северную Корею до кошмарного голода?

Впрочем, Кулик признал, что «на сегодня нам не обойтись без определенного импорта продовольствия, поскольку отечественный производитель пока не способен полностью удовлетворить потребности рынка».

Хорошо хоть так: «определенный импорт» продовольствия правительство все же сохранит, но масштабы этого импорта будет определять не сам рынок, а он, Кулик, и подчиненные ему чиновники.

Забавно, не правда ли: премьер сокрушается по поводу того, что импорт продовольствия сократился, а его первый зам, отвечающий за эту сферу, рвется совсем в другую сторону?