Воспитанник - Vladarg Delsat

— Вот за тем валуном, тащ капитан, — ткнул пальцем специалист по маскировке. — Можем, кстати, проредить любопытные кентаврьи морды, — ответом ему стал удаляющийся стук копыт, а капитан просто показал большой палец. Товарищи офицеры любили хорошую шутку.

А в это время грубо ругающиеся «не маги» раскапывали экскаватором внезапно осыпавшийся дом, подозревая очередной теракт. Международная Конфедерация Магов заседала на предмет определения события: это таки война, или таки нет? Всем очень хотелось, чтобы это событие было взрывом газа… или газов. Но в результате контингент решили вводить, потому что бардак в Магической Британии вышел за пределы понимания других стран.

А вот Ее Величество, так и не дождавшаяся магов на коленях, приказала привести пред ее очи Министра Магии, что выполнено, разумеется, не было, отчего Королева осерчала на магов, приказав… хм… В общем, у МКМ возникла еще одна проблема — утихомирить бабушку, которая утихомириваться не желала, а желала своих подданных, украденных злыми магами. Злые маги все отрицали. Дрожали от страха и отрицали изо всех сил. Разобраться в происходящем было очень трудно.

— Во всем виноваты грязнокровки, — убежденно произнёс представитель Отдела Образования, в день взрыва находившийся у любовницы вследствие острого воспаления хронической хитрости. — Их нужно было изначально всех уничтожить.

— Вы хотите сказать, что планомерно доводили рожденных простецами до взрыва? — удивился следователь, не заметив приписку от колдомедика о странной одержимости допрашиваемого.

— Это они взорвали Министерство! Они! Мстят за своих! — завизжал чиновник, добавив материалов для проверки. Наличие подозрения о мести должно было установить возможные причины мести, и вот их как раз оказалось больше, чем достаточно.

— Такое ощущение, что в Британии собрались ученики Гриндевальда, — вздохнул очень пожилой следователь, даже не подумав, какую бомбу взорвут его слова. До ассамблеи они дошли уже в виде экспертного заключения, заставив представителя Германии схватиться за сердце.

***

Миссис Грейнджер буквально в двух словах объяснила мужу всю его неправоту, отчего мужчина все понял и обещал, что больше не будет, а напакостивший Гарри с радостной улыбкой возвращался обратно. Красные звезды на крыльях Букли вполне могли быть ответом на составленное матом письмо. Гермиона чувствовала себя вполне уверенно, когда держалась за Гарри, поэтому предпочитала с ним не расцепляться.

Гарри не зря подписал письмо «тем» именем и званием, ему было интересно, был ли он тут, надеясь на то, что мир другой, и если не Верка, то хоть Аленушка могут быть живы. Ведь они были единственной семьей маленького сержанта. Сейчас у него была Гермиона, а вот можно ли доверять ее родителям — это был очень спорный вопрос. По крайней мере, для мальчика, потому что доверие — оно обоюдное, так товарищ лейтенант из СМЕРШ говорил, а не «я лучше знаю, потому что я взрослый». Мало ли что взрослый, это не аргумент.

— Наследник, — Салазар решил объяснить Гарри ситуацию и предложить путь ее решения. — Подойди-ка.

— Да? — Гарри, не расстающийся с Гермионой, подошел к портрету, отчего-то виновато глядящему на мальчика.

— В теле твоей матери может не быть души, — прямо сказал Слизерин, вздохнув. — Если ее запытали, или…

— Я понял, — о дементорах сержант помнил, чувствуя, что в груди поселился холод, как тогда, когда погибла Верка с Аленушкой. — И что теперь?

— А теперь ты проведешь ритуал, который призовет в тело душу близкого тебе человека, — произнес Салазар, глядя в глаза пацану, в очередной раз потерявшему близкого. — Я объясню, как. Важно, чтобы этот человек был мертв и не ушел на перерождение.

— И тогда у меня будет кто-то… — прошептал Гарри, с трудом беря себя в руки. — Я согласен.

— Это правильно, Гарри, — Гермиона обняла покрепче своего мальчика. Ей было немного странно слышать такое предложение от древнего портрета, но стоило девочке на минуту представить, что такое случилось с ее мамой, и она чуть не потеряла сознание.

Ритуал был достаточно прост, специальных знаний не требовал. Правда, Салазар не уточнил, что нужно думать именно о том самом человеке, считая, что наследник наверняка будет думать о матери, получив ее обратно. Реальность оказалась немного иной: товарищ сержант думал о Верке. Своих родителей Гарри не знал, а вот Вера… Она стала самой близкой пацану в той жизни, еще бы Аленушку… Если бы не Гермиона, то на душе маленького солдата медицинской службы было бы совсем плохо. Несмотря на то что девочка стала центральной фигурой его жизни, Гарри было трудно…

Этот ритуал сопровождался отнюдь не латынью, а полностью проговаривался на языке древних змей, который был не особенно понятен даже самому мальчику, но он послушно шипел слова очень древнего ритуала, призывая душу близкого человека, а перед глазами стояла отнюдь не мама, а Верка, как она ругалась, как учила расчесывать Аленушку, как… плакала.

Когда тело на полу пошевелилось, Гарри чуть не расплакался от ощущения какого-то глубинного тепла, под ошарашенным взглядом портрета, видевшего, что в тело вошла действительно близкая наследнику душа. Стремившаяся обогреть пацана. Глаза лежавшей на полу женщины открылись одновременно с последними словами шипящего языка.

— Гриша? — удивленно, но с акцентом по-русски произнесла выглядевшая мамой ребенка. — Ты что здесь делаешь и где твоя форма?

— Вера? — пораженно, будто не веря себе, спросил мальчик, не сдержавший слез. Гермиона подскочила к Лили, протянув ей руку, чтобы помочь подняться. Она видела и слезы любимого, и слышала интонации. В какой-то момент девочка даже подумала, что понимает слова незнакомого языка, а Гарри уже обнимал Веру, одной рукой контролируя свою девочку.

— Гриша, почему я так выгляжу? — наконец по-английски спросила Верка.

— Потому что это тело моей мамы, — улыбнулся мальчик, радуясь тому, что очень похож на себя прежнего. — Ее душа ушла, и я позвал самого близкого человека…

— Меня? — удивилась женщина. Вера совсем не задумывалась, кем стала для пацана, сумев только разок прийти попрощаться к нему. Но теперь она была ему мамой, узнав и девочку, что цеплялась за Гришку. Откуда Вера знала эту девочку, она ответить не могла.

— Познакомься, это Гермиона, — улыбнулся маленький сержант. — Она моя жена. Тебе многое нужно будет узнать, но мы тебе поможем.

— Хорошо, — улыбнулась Вера, принимая себя. Быть Гришкиной мамой ей было странно, но неприятия эта мысль не вызывала. Мальчик был хорошим, добрым, отзывчивым