Пилот-девица - Александр Зорич

Вообще-то, это был сын главврача города Рахша, столицы Наотара, и он ни над кем, кроме сестер и аквариумных цихлид, ни разу не начальствовал. Но, будучи потомственным аристократом, выглядел так, будто командовал по меньшей мере полком палубных торпедоносцев — и в этом качестве одержал ряд блистательных побед.

— Мое имя — Мехрдад Зелек. Я и мои товарищи прибыли сюда, в эту напитанную мраком Преисподнюю, чтобы прикончить пару-тройку василисков покрупнее. Прикончить не ради прихоти, но во славу Амэша-Спэнта и всего благого! Ведь василиск есть наимерзейшая храфстра! А долг каждого ашванта истреблять храфстру где она ни есть!

Слова «храфстра» и «ашвант» переводчик Василисы произнес как есть, на фарси, но к каждому добавил комментарий, выплюнутый дикой скороговоркой. «Храфстра — зловредное животное, порождение Ангра-Манью.» А также: «Ашвант — хороший, добродетельный человек.»

Зато Амэша-Спэнта и Ангра-Манью переводчик вообще никак не откомментировал. Видимо по мнению его кибернетических мозгов это-то уж точно знал каждый.

Закончил свою речь Мехрдад Зелек в повелительном наклонении:

— Немедленно назовите себя и скажите, что вы здесь делаете, незнакомцы!

— Мир вам, высокорожденные хозяева этой планеты! — еще более льстиво осклабившись, провозгласил Хаджи. — Мы — партия мирных звероловов, дети разных народов, объединенные общей целью… У нас есть разрешение на охоту — мы заплатили за него в казну богоспасаемой Конкордии немалые деньги. И, по доброй иронии судьбы, нас тоже интересуют василиски! Точнее, всего один совсем небольшой василиск…

— Один? Что за неуместная скромность? Скромность не украшает мужчину! — удивился Мехрдад. — Тем более, мне говорили, этой храфстры здесь немало… К чему ограничивать себя?

Пока сын главврача произносил эту тираду, дядя Толя наклонился к Василисе и прошептал ей на ухо:

— А-а, я же тебе говорил, зеленые они совсем, как бананы в Подмосковье! И, держу пари, на василиска отродясь не охотились! Потому что если бы охотились, знали бы, что одного василиска добыть — это уже термоядерный успех, для которого и умение надобно, и удача, и кураж… «Прикончить пару-тройку покрупнее!» — дядя Толя небесталанно перекривлял высокомерного Мехрдада. — Кончай уже сразу десяток вражин, чего мелочиться.

Тем временем разговор продолжался.

— Как исчерпывающе верно ваше мудрое замечание, достопочтенный Мехрдад! — всплеснул руками Хаджи. — Но, увы, мы располагаем разрешением поймать лишь одного. Да и это разрешение стоило нам буквально всех наших скудных сбережений… Поэтому позвольте нам, о высокородные пехлеваны, выступить на охоту первыми! Мы быстро изловим причитающийся нам экземпляр и немедленно освободим пространство для пышной и богоугодной охоты, которую вы, как хозяева этой гостеприимной планеты, сможете длить хоть неделю!

Друзья пехлевана, которые доселе помалкивали поодаль, расплылись в довольных улыбках — было видно, что угодливость вожака трапперов пришлась им по душе.

Однако Мехрдад оказался не таким простофилей.

— Первыми? Вы пойдете первыми? Это абсолютно неприемлемо, — отрезал он и вздернул вверх свой аристократический подбородок с глубокой ямкой. — Мы с друзьями немедленно выступаем в Главный Лабиринт. А вы — поступайте как знаете. Но, клянусь, если потащитесь следом, наступая нам на пятки, и попадетесь мне на глаза… я за себя не ручаюсь! Могу принять вас за браконьеров или, допустим, за пещерных лемуров… Но надеюсь, мы с вами до этого не докатимся, — вспомнив парадную агитацию за «мир и дружбу между собратьями по Великорасе», которой были туго набиты визор, газеты, книги и вообще все вокруг, Мехрдад счел за лучшее ласково скруглить тему.

Хаджи закивал с преувеличенным раболепием.

Мол, конечно не докатимся! Да и вообще, можно ли на нас, трапперов, обижаться? Мы такие няшки! Такие бедняжки! Простые звероловы, у которых, вдобавок, нет денег! Не чета вам, таким великим! Добронравным! Могучим! Знатным! Сияющими светом Истинной Веры! Нет-нет, мы уже сдаемся! Мы на всё готовы! Ну разве что интим не предлагать. А на остальное — готовы, ага.

Пехлеван жестом показал, что разговор окончен.

Клоны, быстро расхватав из вертолетов экипировку, зашагали по дну кратера к приметному сталагмиту. На картах сталагмит звался Стражем. За ним-то и открывался вход в Главный Лабиринт.

Последним, что увидела Василиса, была странная сцена: красивый длинноволосый пехлеван извлек из ножен меч с богато инкрустированной рукоятью и что было дури рубанул фаллообразно произрастающий кристалл горного кварца.

— Ну как дети, ей-богу, — с неодобрением заметила Василиса.

— Да вдатые, походу, — презрение дяди Толи к пехлеванам не знало границ.

Когда клоны ушли, Аурел Хаджи подвергся ожесточенным словесным нападкам со стороны самых авторитетных трапперов — португальца Альбуфейры и русского Степана Нечаева, к слову, бывшего боксера, дисквалифицированного за драку на банкете в Кремле.

— Да они вообще страх потеряли! — величественно кипятился статридцатикилограммовый Нечаев. — Разговаривали с нами как с падалью! Да взять все стволы и перестрелять их в спину, чтобы знали, как ведут себя четкие пацаны!

— Я того же мнения, — вторил ему Альбуфейра. — У нас ксива есть. Мы за нее бабло отвалили, и немаленькое. А вот у них может и нет никаких разрешений. Если сейчас в полицию ихнюю клонскую по рации стукануть, может выяснится, что эти герои тут так… как бы импровизируют! А вдруг их полиция за браконьерство прихватит?

— Этих прихватит, ага, — дядя Толя не верил в равенство перед законом. — У клонов в провинции пехлеваны — это считай полубоги. Если у них и впрямь разрешения на охоту нет, полиция им такое разрешение в два счета изготовит. Задним числом. А нас за попытку клеветы на непогрешимых пехлеванов всей компанией в местную кутузку на недельку закроют — до выяснения, так сказать, обстоятельств.

— Еще мнения есть? — сдержанно поинтересовался Аурел Хаджи.

Он-то сам знал, что за перестрелку с клонами-пехлеванами Гай Титанировая Шкура может ему и башку когтистой лапой снести. Но в то же время как стихийный психолог понимал: надо дать товарищам выговориться, чтобы на душе не накипало, потому что когда у всех в руках оружие, в группе должны царить мир и взаимопонимание.

— Да, есть одно, — в разговор включился педантичный зануда Бьорн Эйнар. — Сердцем я всецело с Луисом и Степаном. С удовольствием перестрелял бы клонов, всех до единого, хладнокровно и бесстрастно… Но, если смотреть на вещи трезво, сегодня мы воспитанием невеж заниматься не будем.

— А чем будем? Когда эти опарыши весь Лабиринт заняли? — злобно спросил Фазекаш.

— Будем заниматься тем, за чем сюда прилетели — поимкой василиска, — отвечал Бьорн. — Разве тебе не известно, что кроме Главного Лабиринта существует еще Восточный? Он меньше Главного. Не такой зрелищный. Круче уходит вниз. Но с точки зрения прагматики, поймать в нем василиска вероятность даже выше, чем в Главном.

— Кто как, — обиженно промолвил португалец Альбуфейра, — а я в этот ваш Восточный Лабиринт — ни ногой! Там на моей памяти двое ребят гробанулись.

— Так то когда было… Семь лет уже прошло, — возразил Бьорн.

Инициативу вновь перехватил Аурел Хаджи, который успел подустать от демократического галдежа.

— Ну значит так. Пока я тут главный, все будет по-моему. Я говорю, что идем в Восточный Лабиринт. А кто против, тот пусть сам из кратера вылазит и своими ногами на все четыре стороны топает.

— Да я что? Я ничего, так просто, вспомнил, — сдал назад Альбуфейра.

Глава 11

Курильщик смеется

Март, 2621 г.

Кратер вулкана Смеющийся Курильщик.

Планета Наотар, система Дромадер, Великая Конкордия.

Местное солнце — Дромадер — перевалило через восточный край кратера и прямо в лицо Василисе хлынули сотни ослепительных стрел.

Лучи дневного светила оживили, заставили сверкать, фонтанировать красками кристаллические леса и цветники. И цветники эти засияли, словно в волшебном фильме для младших школьников. Только успевай охать и ахать!

— Диво дивное! — воскликнула Василиса, молитвенно сложив руки на груди. — Да откуда же лепота такая в мире? Ничего подобного никогда не видывала!

— С тобой не интересно. Ты вообще, считай, ничего не видывала, окромя свиньи в хлеву и вышиваний своих, — скептично процедил дядя Толя. — А вот то, что я, я, старый скиталец, такого не видал — вот это да, неожиданно.

Феномены, тем временем, становились все более внушительными.

Температура повышалась, испаряя влагу с каменных стен. Над кратером вставали радуги — малые и большие. В их полосатом сиянии казалось: нет во вселенной места покойней и безопасней, чем недра Смеющегося Курильщика.