Пилот-девица - Александр Зорич

Внушительный кратер двухкилометрового диаметра смотрел в космос своей единственной черной глазницей и словно бы мечтал… о мире без людей? А может о конце времен?

Изломанные, обветренные края кратера напоминали зубы старого, славно пожившего дракона.

Лавовые поля, тянущиеся по склонам Курильщика, выглядели малобюджетной цифровой декорацией для какой-то еще не снятой кинодрамы с гекатомбами погибших и облученных.

— А почему вулкан называется «Смеющийся Курильщик»? На вид он невеселый совсем, — спросила Василиса у дяди Толи, чтобы не молчать.

По совести говоря, она была уверена, что тот ответит «не знаю», с похмелья пилот обычно бывал не очень-то разговорчив. Но она ошиблась!

— Это, стрекоза, потому что вулкан время от времени издает такие странные звуки, будто похохатывает. Ну а еще он при этом выплевывает в атмосферу всякий чад. Значит — курильщик! Вообще, скажу тебе как бродяга со стажем: вулканов десять я лично видел, которые так звались. Сразу вспоминаются Курильщик Оскар с планеты Дигма и Курильщица-Черепаха с Анадиомены. Это крайне тривиальный ход человеческой мысли. Как кошуратика Пушком назвать.

Василиса закивала. Мол, да, Пушком. Ее-то котофеев, в Красноселье, звали Отеллыч и Дездемонка… Ох, как же она скучала по их живому мягкому теплу, особенно ночами!

— А это не опасно, дядь Толь, лезть в вулкан, который еще дымится?

— Ай, прекрати! Всё, что мы делаем — опасно. Разница только в том, опасно в большей или меньшей степени… Спускаться в вулкан опасно в средней степени. Это немало! Охотиться на василиска — примерно так же. Может, даже до большей степени дойдет, если василиск попадется особенно злопакостный. Но за то же нам деньги и платят! Промышлять василиска — это, доця, высший трапперский пилотаж.

Но задать еще один общеобразовательный вопрос Василиса не успела. Как только вертолет пересек восточную границу кратера, Кобус Ламберт заложил крутой вираж, заводя машину на посадку, и Василиса временно утратила дар речи от ощущений и ощущеньиц.

Затем последовал стремительный спуск на тихонько пофыркивающих двигателях, и по-кошачьи мягкое прикосновение вертолетных лыж к вулканическому туфу.

Португалец Луис Альбуфейра перекрестился и трижды вспомнил Деву Марию Лурдскую.

Командир группы Аурел Хаджи, уроженец Голубого Дуная — забытой колонии румынских цыган на самой окраине Сферы Великорасы — прочитал увлекательную лекцию по правилам техники безопасности:

— Правило первое. Ни на секунду не оставайтесь без противогаза. Если что — в вертолете есть запасные. Фумаролы часто плюются оксидами серы; может и не окочуритесь, но кровью будете плеваться до Нового года. Правило второе: без моего приказа никто не отходит от вертолета дальше, чем на пятьдесят шагов. Пока мы только ставим лагерь, настраиваем систему сигнализации и отдыхаем до тринадцати ноль-ноль по местному времени. Правило третье: если кто-либо видит или слышит василиска, и даже если кому-то только кажется, что он его видит и слышит, он обязан немедленно поставить в известность всех членов группы.

— И девчонку поставить в известность? — спросил кто-то из трапперов, разумея, конечно, Василису. — А она пи-пи не сделает при такой известности?

Все заржали. С приличествующей случаю беззлобностью и вульгарностью — в общем, Василиса не обиделась.

— Да, разумеется, и ее, — без тени улыбки подтвердил Хаджи. — У девчонки, кстати, тоже есть рация. И она, между прочим, будет готовить нам жратву. Чтобы мы шли на охоту не с пустыми желудками.

После этих слов командира трапперы покинули надоевший вертолет и рассредоточились вокруг него — нужно было оборудовать лагерь.

Василиса была приставлена к термосам, утвари, тюкам со снедью и ходить никуда не ходила. Тем не менее, она все же стала невольной свидетельницей вот такого разговора:

— Да какие тут василиски, — проворчал венгр Дьюла Фазекаш. — У моей бабушки Богларки под кроватью их и то водилось больше! До ближайшего василиска топать и топать! Километров десять по пещерам! Если не больше…

— Не знал, что твоя бабушка родом с Наотара, — усмехнулся образованный норвежец Бьорн Эйнар. — А вообще, я с тобой не согласен. Василиск всему очень быстро учится. Он настолько адаптивен, что даже за два года, которые мы на них не покушались, их повадки могли серьезно поменяться…

При этих словах норвежца Василиса вспомнила мужиков родного Красноселья. Те тоже за пару лет, прошедших с предыдущего визита трапперов, научились очень многому!

— Вот я этим вопросом немного интересовался, — продолжал Бьорн, — и скажу тебе так. История наблюдения за василисками насчитывает уже сто лет. И когда читаешь книги, которые за эти сто лет были написаны… — Бьорн озабоченно наморщил свой высокий умный лоб. — В общем, когда их читаешь, складывается ощущение, что все авторы писали про разных василисков. Сто лет назад эти твари были такие, девяносто лет назад — уже другие, восемьдесят лет назад — третьи… Не меняется только количество конечностей и общая… ну, злостность, что ли, — тут Бьорн снова усмехнулся, но уже не лукаво, а как-то печально.

— Не мудри, Бьорн. Себя перемудришь, — махнул рукой уставший от длинной и чересчур умной тирады Фазекаш и нацедил себе из термоса густого крепкого кофе.

Суп из телятины с каперсами и подосиновиками из знаменитой оранжереи форта «Вольный», коронное блюдо повара Василисы, уже почти поспел, когда в кратере появились еще два вертолета.

Местное солнце по имени Дромадер успело взойти — но пока не перевалило через край кратера. Внизу, на дне, еще царил росистый рассветный полумрак.

Пилоты двух новеньких клонских вертолетов с какой-то совершенно неуместной удалью вошли в кратер крутым виражом. Кобус Ламберт с дядей Толей переглянулись и, не сговариваясь, покрутили пальцами у виска. Конкордианцы вели себя настолько неосмотрительно, будто никогда в жизни не слышали о дневных турбулентностях в районе Смеющегося Курильщика.

То, что вертолеты несомненно конкордианские, было ясно по большим, в полфюзеляжа семиконечным звездам салатового цвета на фоне оранжевой полосы от носа до хвостовых винтов.

Трапперы мгновенно похватались за оружие и сгрудились вокруг вожака, Аурела Хаджи.

«На каком основании залетные клоны портят нам такую ответственную охоту на василиска?» — читалось в напряженных взглядах.

Дядя Толя тем временем аккуратно оттащил Василису за вертолет. И прошептал ей на ухо:

— Если я скомандую, сразу ложись на землю. И ни в коем случае не вставай! А еще будь готова, что я в любую секунду тебя за шкирку в вертолет втащу и увезу к «Кассиопее».

— Вы же знаете, дядь Толь, что я…

Но закончить Василиса не успела — дядя Толя положил палец на ее алые, как бы всегда припухшие губы. Мол, потом, потом.

Два оранжевых винтокрыла приземлились. Из них вышли восемь рослых мужчин в легких герметичных костюмах, сводных братьях легендарной российской «Саламандры».

При этом на пришельцах не было ни шлемов, ни противогазов. Что сводило достоинства дорогой герметичной экипировки к минимуму.

— Пижонят! Пехлеваны, итить их двести, — проворчал дядя Толя, адресуясь не то к Василисе, не то к самому господу Богу, который, может, и не в курсе, каковы эти пехлеваны. — Ничего не боятся, сам черт им не брат, спесивые, чушью мозги набиты, короче — туши свет!

— Ну, нельзя же так сразу суждения выносить… Они еще рта раскрыть не успели! — заступилась за пехлеванов Василиса, на которую незнакомая южная красота породистых конкордианцев произвела неизгладимое эстетическое впечатление.

— А-а, я уже давно все про них понял, — равнодушно отмахнулся дядя Толя. — С пехлеванами ведь как: видел одного — считай, видел всех.

Увы, дядя Толя оказался прав.

Все новоприбывшие мгновенно наставили на притихших трапперов стволы своих роскошных автоматических винтовок (и не скажешь «охотничьих» — вполне армейских!). Вслед за чем едва ли не хором, с видом самым что ни на есть высокомерным и победительным, приказали джентльменам удачи сложить оружие.

Аурел Хаджи был стреляным воробьем. Он отсидел срок за грабеж. Четыре раза привлекался к исправительным общественным работам. Пять раз на его жизнь покушались. Три раза из этих пяти бронежилет, считай, не помог. Дважды он усмирял мятеж на дрейфующем в космосе без хода трапперском звездолете.

Словом, Аурел Хаджи совсем не испугался. Зато обстановку он оценил трезво и счел правильным подчиниться. Пока что.

Когда трапперы разоружились, Хаджи, елейно улыбаясь и почтительно пригибая голову, выступил навстречу вновь прибывшим, жестами показывая, что жаждет поговорить.

От толпы клонов тоже отделился самый большой начальник.

Вообще-то, это был сын главврача города Рахша, столицы Наотара, и он ни над кем, кроме сестер и аквариумных цихлид, ни разу не начальствовал. Но, будучи потомственным аристократом, выглядел так, будто командовал по меньшей мере полком палубных торпедоносцев — и в этом качестве одержал ряд блистательных побед.