Колесный путь - Алим Сапарович Аджиев

люди заметно выделялись среди местных: Они были ниже ростом и намного худее, а их кожа была почти черна от загара. На коже у многих были характерные шрамы от контактов с монстрами, и это говорило о том, что, вероятно, многие их собраться не смогли сюда дойти. Скитальцы с Севера редко говорили, всегда были озабочены и, как будто, совсем не улыбались. Казалось, что главным правилом в жизни этих людей было не привлекать к себе внимания и быть всегда начеку, готовым ответить на любую неожиданность. Весь окружающий мир всегда был явно враждебен им, и они также были к нему глубоко враждебны.

Вечерами команды Станции и Амфибии неспешно общались меду собою у костра. Рейнджеры много рассказывали о жизни на болотах, а также о своих соседях — Нефтяниках, в земли которых Станции предстояло отбыть после завершения работ. Среди жителей Столицы бытовало мнение, что к Северо-Востоку от них лежит, спрятанная среди пустынь, чудесная и богатая земля. Именно туда, в край Нефтяников, отправлялись самые богатые и ценные товары с рынков Столицы и соседних колоний. Оно и понятно — единственный оставшийся в этой части света поставщик топлива держал на крючке, казалось, весь остальной мир, назначая за свой товар такую цену, какую хотел. С надменным видом смотрели купцы Нефтяников на местных жителей, часто откровенно им завидовавших. Они и рады были, не только не прятать свою роскошь, но и нарочито выставлять ее везде напоказ. Конечно, это усложняло потом жизнь охране их караванов, но охрана у Нефтяников всегда была своя, весьма профессиональная и вооруженная самым лучшим оружием, а потому редкая банда рисковала нападать на них. Сами же гости из северных краев о себе рассказывали скупо и неохотно, неся иногда странный бред про особое величие и особую роль в мире их нации и правителя. Очевидно, слушать это было мало кому приятно, а потому дальше общение обычно не шло, да и вообще многие старались обходить таких гостей стороной. И не пускали бы, наверное, и вовсе этих малоприятных людей в свои колонии, если бы не нефть, которую они, в обмен на товары, поставляли.

— Интересно будет, наконец, взглянуть на этот хваленый золотой край — сказал как-то за ужином Аспирант.

— Золотой край, говоришь?… — пожилой рейнджер, заместитель командира Амфибии, усмехнулся.

Этот седой и действительно мудрый человек, неспешный и с добродушным взглядом, пользовался уважением у всей команды Амфибии, и не только у них, ибо для постапокалиптических времен он был просто невероятно образован и мог дать хороший совет почти по любому жизненному или профессиональному вопросу. Говорили, что именно этот человек разработал технологию патрулирования, что положила конец набегам монстров на Колонию с болот, а потом и сам пошел в экипаж патрульной амфибии, чтобы тщательно отработать все на практике, став заместителем ее командира.

— Ты видел бедолаг-оборванцев, что ставят и снимают гати для экскаваторов по колено в еще дышащей монстрами воде? Разве они похожи на жителей "золотого края"?" — сказал пожилой рейнджер Аспиранту.

— Разве это Нефтяники? — Аспирант был искренне удивлен.

— Разумеется! Хочешь жить — ищи работу. А в пустыне ее совсем немного, как и прокорма. Видишь ли, жизнь в колониях Конфедерации и жизнь у Нефтяников — две большие разницы — продолжал Заместитель, предвосхищая дальнейшие вопросы Аспиранта. — Даже мышление там у людей совсем иное!

Старик сел поудобнее, приготовившись к неспешному и обстоятельному рассказу, скорее, лекции, которые были для него обычны. Некоторые из членов обеих команд также приготовились слушать, поскольку Заместитель был одним из немногих в этой компании, кто мог рассказать что-нибудь интересное, чего еще не было тут рассказано в прежние вечера.

— Посмотри, кто живет в наших колониях, да даже в Столице? Фермеры, кустари, торговцы да наемные работники. Ну, есть еще криминал разный мелкий, но их не так много. Что у них есть? Небольшие участки, мастерские разные, ну, тягачи, вот, у некоторых, и не более того. Все мы примерно тут друг друга стоим, примерно одинаково друг от друга зависим и основное наше богатство, на самом деле, в наших руках и головах. А этого уж у нас не отнять! — продолжил седой рейнджер, сам довольно любуясь своим красноречием. — А что есть у них? — он выразительно махнул рукой на Север. — Да вот пусть даже у нас тут, вдруг забьет из под земли эта проклятая нефть из скважины. Считай, фонтан богатств с неба! Но забьет то он не у всех, а у кого-то одного на участке! Да даже если не на участке, а вот в ничейном месте, да сразу хозяин этому месту и найдется. И станет он быстро несметно богат. Но сразу же будет и много желающих у него эту скважину отнять. И, будь уверен, отнимут! А потом отнимут у того, кто отнял, и так будет много раз до тех пор, пока не возьмет ее себе человек властный, хитрый и жестокий, настолько, что всех других таких же он сможет своими этими качествами пересилить. Он даже не будет специалистом в нефти, он будет специалистом человеческих душ, знаток, как можно манипулировать ими и идти потом по их трупам! И вокруг человека этого будет отряд, его верные псы, головорезы, готовые по его приказу стереть в порошок любого, кто встанет у него на пути. Очень сильный отряд, самый сильный из всех, что есть в округе, и даже дальше. Он даст им жизнь столь богатую, какой не сможет дать никто больше, и это будет их верности ему главнейший ключ!

А что будет дальше?… А дальше у него будут деньги и будет сила, а жажда ненасытная власти у него уже и так есть. И он подомнет под себя всех вокруг, фермеров, кустарей, рабочих… Вот тут, у нас, может кто подмять всех под себя? Вот даже Глава наш Колонии, захочет захватить участки фермеров, своих соседей, что будет? Да сразу шум и скандал будет! Фермеры, они ведь цену себе знают, поднимут шум, и сразу все поймут, что не уважаемый мудрец-правитель наш Глава, а мелочный бандит, и дальше он Главой уже не будет. В чем разница? — а нету у него тех верных псов головорезов, что за него порвут любого. Ну нечем их ему кормить, и все тут. А у владельца скважины — будут! И эти псы заставят всех вокруг служить хозяину. И даже он не будет им такой приказ если давать, они и сами будут меж собой соревноваться, кто больше рвение ему покажет. И никому не станет тогда