В Париж на поминки - Назим Зейналлы

− Полиция и группа экспертов сейчас работают в вашем номере.

Последовало молчание. Затем мы переглянулись и я спросил:

− А кто они?

− Убитые? Говорят, из России! Искали кавказцев.

− Ничего не пойму А в наш номер как они попали?

− Не знаю, я им ключа не давал, − затем вытащил из кармана наши паспорта. — Вот, возьмите.

Подумав, вздохнул и добавил:

− Деньги я у вас не брал, так что мы в расчёте. Сумку вашу я вынес, − и кивнул в сторону шкафа. − Вы идите, я на улице вам передам.

Мы снова замолкли.

− В компьютер ты нас вписал?

−Да.

− А удалить не забыл?

− По-моему, забыл, − испуганно прошептал Бекир и продолжал стоять с окаменевшим выражением лица.

− Только этого нам не хватало. Быстро …..

Бекира буквально сдуло из комнаты. Не прошло и минуты, как он, запыхавшись, снова стоял перед нами.

− Всё, спасибо, что предупредили. Удалил все данные.

− Точно удалил? − повторно спросил я.

−Точно, точно. Не беспокойтесь. Идите и ждите меня на улице.

В конце квартала Бекир передал нам сумку, пожелал счастливой дороги, мы пожали друг другу руки и разошлись. Остановились недалеко, в саду у мечети Султан−Ахмед.

− Садись надо подумать, − сказал я, хотя просто хотелось сесть и вздремнуть.

− Малик, за что убили их? Кто в них стрелял? Я ничего не понимаю…

Я сквозь сон пожал плечами;

− Умоляю, Фофа. Помолчи!

− Тебе не приходит в голову мысль, что они за нами приходили. Хорошо, что нас не было в номере. Ты что, заснул?

Я приоткрыл глаза. Фуад стоял передо мной и махал перед носом руками.

− Нет, я думаю. Думаю, что вздремнуть мне как видно не светит, − развёл руки, покрутил головой и вздохнул. − Что тебе?

Подняв голову, я за его спиной увидел гранитный обелиск, тот самый знаменитый египетский обелиск.

− Сядь и успокойся, − воскликнул я. − Дай рассмотреть.

Фуад взглянул на обелиск, затем на меня и снова на обелиск:

− И что ты там увидел особенного?

Мы молча уставились на обелиск, и я взглядом указал на египетские иероглифы.

− Смотри, так я и думал. Видишь глаз? А выше расположен коршун Хорус и змея, с правой стороны колонны должен быть жук, − мы обошли обелиск и я указал рукой. − Вот он, священный жук скарабей − наш талисман! Всё, как я тебе рассказывал. Это знак, который посылают нам.

Фуад хмыкнул, глядя на обелиск:

− Жук… Ты опять за своё…

Неожиданно рядом что-то плюхнулось и послышалось что-то среднее между смехом и стоном.

Повернув головы, мы увидели на соседней скамейке Зинаиду в обнимку с кейсом и с зажатой под мышкой кожаной сумочкой. Роскошный бюст от волнения колыхался вверх-вниз.

− Ба, кого мы видим, − воскликнул Фуад.

Зинаида даже не пошевельнулась, лишь сжав носовой платок в руке, посмотрела в сторону отеля и ели слышно прошептала:

− Они меня найдут!

Мы огляделись и, понизав голос до шепота, спросили:

− Кто?

Зинаида приподняла голову и повернулась в нашу сторону, подбородок мелко дрожал.

− Не знаю, − и пожала плечами, затем приложив платок к глазам, прошептала: − Арама выбросили в море. В соседнем номере двое убитых выстрелом в голову. В номере Арама всё перевёрнуто.

Зина посмотрела на нас широко раскрытыми глазами, кейс выскользнул из рук и упал к ногам.

Мы застыли и, подождав пока она успокоится, также шёпотом спросили:

− А ваш бойфренд, как он?

− В госпитале лежит, под капельницей.

− Бедный, надо проведать его. А в каком госпитале?

− Да пошёл он на хрен. Ему во сне привиделись какие-то насекомые. Дрожал и в испуге всю дорогу бормотал о какой-то угрозе.

− Нет, надо пойти, поддержать. Нельзя оставлять его одного. Если хотите, мы пойдём с вами.

− Верну ему кейс и пошёл он… Толку от него никакого. Он мне по шарабану. Привёз отдохнуть, называется. Вот и отдохнули.

− Полиция поймала убийц?

− Нет, конечно. Выстрелов никто не слышал. Эти двое даже не жили в нашем отеле. Говорят, их видели на этаже, «тёрлись» около номера. Потом исчезли.

− Полицейские что-нибудь нашли?

Она оглянулась, снова промокнула глаза, сделала глубокий дрожащий вздох и едва слышным шёпотом сказала:

− У убитых нашли вот такие армейские ножи, − и раздвинула широко руки, чтобы показать нам размеры ножей.

Услышав это, мы пересели к ней.

− Мне показали их, на лезвии, около ручки надпись “Us Arm”.

− Убитые − американцы?

Она помолчала, оглянулась по сторонам и нагнувшись прошептала:

− Какие америкосы!? Русские из Москвы! Прилетели сегодня, говорят, искали что-то в отеле.

Мы переглянулись и встали. Кроме нас, только на другом конце сада в утреннем тумане просматривались силуэты людей.

− Получается, если бы мы были в номере… Пойдёмте, пойдёмте отсюда, − тихо произнёс я и быстрым шагом двинулся через сад.

− И чем дальше, тем лучше, − добавил Фуад.

Подняв пыльный кейс, она присоединилась к нам. В конце сада, у фонтана мы остановились привести себя в порядок, и в это время зазвонил телефон. Она широко раскрыла глаза и затаила дыхание, затем пошарив в кармане, вынула мобильник и посмотрела на нас, подняв вопросительно брови. Мы молча кивнули и приблизились к ней.

−Да, слушаю.

− Дрянь маленькая, мы всё равно найдём тебя. Лучше по— хорошему, верни…

− Я не знаю, о чём вы говорите, я ничего не брала и не видела. На хрена мне эта байда. Я не при чём, и не звоните мне больше, − выкрикнула она и выключила телефон.

Мы оглянулись и помахали одиноким прохожим, которые начали оглядываться в нашу сторону.

− Пошли к вокзалу, там хоть народу много. Это здесь рядом, − как можно тише сказал я. − Где наша сумка?

− Не знаю, наверное, я её оставил на скамейке. − Фуад в растерянности кинулся бежать, но я успел его схватить. − Стой! Пошли, там ничего стоящего.

И мы не спеша пошли в сторону набережной к знаменитому вокзалу Сиркеджи. Популярный в девятнадцатом веке “Восточный экспресс” прибывал из Европы именно сюда. В зале ожидания, лавируя между пассажирами, мы нашли свободные места и сели рядом с поющими под гитару молодыми румынами. Зинаида выставила из-под короткой юбки прямые как железнодорожные рельсы ноги, румыны перестали петь, замолкли вслед за ними стоящие около билетной кассы болгары и греки, все уставились на её соблазнительные округлые коленки. Фуад втянул воздух своим орлиным носом, привстал, строго глянул на представителей балканских стран, хмыкнул и взял Зинаиду за округлое плечо. Назревал “международный конфликт”. Оглядевшись, я за cпиной увидел рекламу кафе “Orient-Express”.

− Вставайте, пройдём, здесь нам не дадут спокойно поговорить.

Большинство кресел в зале пустовало. После того, как мы уселись подальше от посетителей и принесли меню, я возобновил разговор, предусмотрительно понизив голос:

− Вы не знаете, что они хотели от вас? − Понятие не имею.

− Получается, эта вещь у вас, если они вам угрожают, − затем обратился к Фуаду, который успокаивал девушку, поглаживая ей колени. − Фофа, оставь девушку в покое. Дай поговорить.

Она хотела что-то сказать, но передумала и замолкла, яростно сверкнула глазами и сжала пальцы. Ярость пересилила в ней страх, чувствовалось, что она ещё та штучка.

− Вы хотите, чтобы мы вам помогли? − спросил я, и не выслушав ответа, мрачно заявил: − У вас большие проблемы!

− Не ваше дело. У меня всё нормально….

− Я не верю, но если это так, то я за вас только рад.

Я отложил меню в сторону и перевёл взгляд на Фуада.

− Фофа, я тебя прошу. Будь добр, закажи официанту крекеры, поджаренный белый хлеб, молоко и кофе.

− Имя Фофа какое-то собачье. А вас как зовут? − кокетливо спросила Зинаида.

− Малик, надеюсь у вас не было собаки с такой кличкой, − вздохнул я.

− Марик, у меня “бойфренд” был с таким именем. Жмот редкий и сучок. А вы, случайно, не евреи?

− Нет, мы аз…, − сказал быстро вернувшийся Фуад, но я вовремя наступил ему на ногу, и он сразу замолк.

— Из Ассирии мы, − быстро вставил я.

− Арам тоже из Ассирии, это где-то в Грузии?

− Почти, − Фуад внимательно посмотрел на неё и, не отрывая руки от округлых колен, добавил. − Рядом с Месопотамией.

Официант поставил перед нами всё, что мы заказали и быстро удалился, почувствовав серьёзность разговора. Когда моя чашка опустела, я снова обратился к ней:

− Может, вы ещё что-нибудь хотите?

Она отставила чашечку в сторону и молча покачала головой. Её пальцы снова сжались в кулак. Кейс она поставила на колени.

Поняв бессмысленность дальнейшей беседы с Зинаидой, я, подозвав официанта, заказал всем свежевыжатый апельсиновый сок.

− В Стамбуле дают отличный апельсиновый сок, попробуйте.

Затем наступила продолжительная неловкая тишина, когда каждый старается хоть что-то сказать, но не знает, с чего начать.