Стеклянный дом - Кристина Ульсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фредрика, вернувшаяся после визита к тетке Ребекки, заперлась в своем кабинете с привезенными оттуда материалами. Она отчиталась в нескольких словах, утверждая, что надо поближе изучить организацию кураторов. Алекс был в душе не согласен с ней, но, поскольку других убедительных версий не имелось, возражать не стал.
Он взглянул на часы. Скорее всего, уже скоро Фредрика отправится домой и вернется не раньше понедельника. Дай бог, ей удастся примирить интересы семьи и работы. Группе не нужен еще один Петер.
Алекс решил позвонить Турбьерну Россу и поблагодарить за приглашение на рыбалку. К сожалению, он вынужден отказаться. Слишком много работы. Слишком много всякого, что надо осмыслить. Слишком…
– Турбьерн Росс.
– Привет, это Алекс. Я только хотел сказать, что с удовольствием поеду с вами на выходные.
«Что я такое говорю?» – спохватился он.
Руки у него вспотели. Неужели он совсем лишился рассудка?
– Черт, как я рад, – ответил Турбьерн. – Я думал, ты откажешься.
Сам Алекс тоже так думал.
– Меня особенно привлекла рыбалка.
– Я так и решил. Позвоню жене и скажу, что ты едешь с нами.
– Подожди. Я поеду на своей машине. Завтра мне нужно поработать, так что появлюсь поближе к вечеру, если не возражаешь.
Естественно, Турбьерн не возражал. Все можно организовать, если захотеть. Главное, чтобы Алекс съездил с ними на дачу, сменил обстановку, подышал свежим воздухом и выпил с Турбьерном по рюмке коньяка.
Закончив разговор, Алекс позвонил дочери, рассказал о своих планах. Он слышал, как она обрадовалась, понимал, что посылает долгожданные сигналы: смотри, у меня идет нормальная жизнь. Проводить свободное время с друзьями – все, что нужно человеку.
Боль жгла грудь. Утрата показала, что человеку на самом деле надо так мало. В конечном счете он не нашел ни одной вещи, которую не отдал бы, чтобы вернуть Лену. Ничегошеньки.
Звонок мобильного задал новое направление мыслям.
– Это Диана Тролле. Я отвлекаю?
– Нисколько. Как у вас дела?
Что она должна ответить? Что он в состоянии выслушать? Жизнь стала бессмысленной, по утрам не хочется просыпаться… Она избавила его от самого неприятного, оставив это между строк.
– Я в порядке. Хотела только узнать, как движется расследование.
Алекс на мгновение закрыл глаза. Как было бы прекрасно, если бы он мог сказать: все идет отлично, мы нашли убийцу, он уже сидит в следственном изоляторе Крунуберг.
– Имя Густава Шёё вам о чем-нибудь говорит? – спросил он вместо этого.
– Нет. Хотя подождите. Это научный руководитель Ребекки в университете.
– Какие у них были отношения?
– Никаких, насколько мне известно.
– Я имею в виду – хорошие или плохие?
– Скорее, плохие. Она была недовольна им.
– В чем заключалась проблема?
– У него никогда не было времени. Помню, ее это раздражало. Считала, что он мог бы серьезнее относиться к ее работе. Даже пыталась поменять его на другого, но университет на это не пошел. Почему вы о нем спрашиваете? Он под подозрением?
На этот вопрос Алексу отвечать не хотелось.
– Мы рассматриваем несколько лиц.
Ответ звучал уклончиво, не так доверительно, как ему бы хотелось.
– Вы установили, кто был отцом ребенка?
На этот вопрос был только один возможный ответ.
– К сожалению, я пока не могу это комментировать.
В трубке стало тихо, и он услышал нечто другое – голос боли и тоски.
– Иногда мне кажется, что я слышу ее шаги. Все эти маленькие звуки, которые она издавала, на которые я не обращала внимания. Алекс, я слышу ее. Я схожу с ума?
– Вовсе нет. – Когда Алекс попытался ответить, голос плохо повиновался ему. – Мне кажется, многие в вашей ситуации переживают нечто подобное. Потерять любимого человека – это все равно что лишиться важной части тела. Ее ощущаешь все время, хотя ее уже нет.
– Звуки-призраки.
– Мы слышим их почти все время. – Он улыбнулся, заморгал, смахивая набежавшие слезы.
– Хотя их уже нет.
Она говорила почти шепотом, Алекс положил голову на трубку. Его поразило, до чего приятно было слышать голос Дианы – исполненный жизни, хотя они и говорили о смерти.
Закончив разговор, он вышел в коридор и разыскал Петера.
– Следует еще до выходных допросить Густава Шёё.
– Я тоже так думаю, – ответил Петер. – Я позвонил в несколько мест, проверяя его алиби. Оно шаткое. Он прекрасно мог приехать в Стокгольм, подобрать там Ребекку и снова уехать в Вестерос.
– Вези его сюда. Прямо сейчас.
Вид из ее окна открывался такой мрачный, что она старалась туда не смотреть. Кто вообще разрешил настроить в центре города таких унылых зданий, из которых состоял полицейский квартал на Кунгсхольмене? Один железобетонный монстр хуже другого – крошечные окна, тесные кабинеты.
Воздух тут вообще не был предусмотрен. В расчете на то, что для дыхания у тебя есть другое место.
Фредрика позвонила домой, убедилась, что все идет по плану. В голосе Спенсера ей почудилась усталость, но она решила не обсуждать это по телефону. Почему – она сама не могла объяснить, и это ее пугало. В трубке послышался голос Саги, и сердце переполнилось нежностью. Подумать только, что бывает такая любовь! Раньше она себе этого даже не могла представить. Естественная, чистая и без всяких условий – иногда она немела от любви. Иногда, наблюдая за своим ребенком, она чувствовала, что готова расплакаться. Если бы с Сагой что-то случилось, она спятила бы. Душа никогда не нашла бы покоя. Она понимала: отними у нее ребенка – и ничего не останется.
Конечно же, ее волновало, будет ли это чувство ослабевать с годами, начнет ли она воспринимать Сагу как данность или любить ее меньше. А вот Диана Тролле, кажется, походила на человека, готового начать новую жизнь. После двух лет неопределенности она узнала о судьбе дочери – и эта ясность дала ей долгожданное успокоение. Безутешная мысль вертелась в голове у Фредрики. У Дианы есть другой ребенок – интересно, это сыграло свою роль? Легче ли переносится скорбь, если еще один остается?
А вот у нее ничего бы не осталось…
Фредрика попыталась прогнать неясную тревогу. Спенсер не хотел больше детей, да и ей самой хорошо за тридцать. Правильно и разумно не заводить больше детей. Так всем будет лучше.
Развернув брошюру, найденную у тетки Ребекки, Фредрика уставилась на имя Спенсера. Убеждала себя, что это ничего не значит, что надо забыть об этом. Но брошюру оставить себе.
Сохранить и скрыть от чужих глаз. Это будет нарушение всех правил, но как еще она может поступить? Наверняка есть какое-то логичное объяснение, почему имя Спенсера возникло в этой связи.
А вот организация кураторов представляла несомненный интерес. Зайдя на сайт студенческого совета Стокгольмского университета, она обнаружила, что система продолжает действовать. Наличие персонального куратора якобы обеспечивало студенту большую защищенность, лучшую подготовку к тому, что ждет по окончании учебы.
«Ты уже решил, кем станешь, когда вырастешь?» – вопрошал студенческий совет.
«Честно говоря, пока нет», – устало подумала Фредрика.
Всех студентов приглашали вступить в организацию. Обещались лекции и приемы, возможность завязать контакты в различных отраслях бизнеса. Если верить информации на сайте, на основании образовательного уровня и других заслуг будет выбрано некоторое количество студентов, которым будет придан личный куратор. Кураторы работали в различных областях, их объединяло желание помочь активным молодым людям сделать карьеру.
Но такой ли карьеры искала Ребекка, талантливая и настойчивая студентка кафедры литературоведения?
Вальтер Лунд. Человек, которому предсказывали, что он станет следующим шведом, избранным в легендарный международный клуб «Бильдерберггруппен», – почему именно ему выпало стать куратором Ребекки? Фредрика прочла о нем немало статей: его описывали как экономическое чудо, появившееся из ниоткуда и заставившее все остальные звезды померкнуть. Если она правильно помнит, ему около сорока пяти и он родом из Норвегии. Высокий, с интеллектуальным лицом, привлекательный внешне. Желанный член советов директоров нескольких крупнейших компаний – человек, умевший превращать остывший пепел в алмазы. Для Вальтера Лунда не существовало неразрабатываемого участка или невезенья – лишь непререкаемая вера в профессионализм и работоспособность.
Как его вообще уговорили, как он нашел время стать чьим-то куратором?
На сайте студсовета Фредрика нашла телефон председателя. Он снял трубку после третьего сигнала.
– Мортен, я на совещании.
– Фредрика Бергман, я из полиции.
Всегда срабатывает – почему люди испытывают такое заведомое уважение к организации, призванной реализовывать монополию государства на насилие?
– О’кей, подождите две секунды, я здесь закончу.
Действительно, несколько мгновений спустя в трубке снова раздался его голос: