Фрау Волле и тайна бумажных зонтиков - Ютта Рихтер

Цельтесь в голову и уши — Проиграет Фидибус! Острый слух – его богатство. Размахнитесь-ка мечом! Пусть он поскорей оглохнет, Не услышит ничего!

Нападавшие захлёбывались от злости. Но Фидибус оставался спокоен.

В хитрые глазища цельтесь! Ослепите вы его! Зрение – его богатство. Размахнитесь-ка мечом! Пусть он поскорей ослепнет, Не увидит ничего!

Клыкастые тролли попробовали было на него вскарабкаться, но, как ни старались, неизменно соскальзывали по гладкому деревянному туловищу жирафа. Чем больше они злились, тем невозмутимее держался Фидибус. Нам с Морицем показалось, что он даже посмеивается.

Все усилия атакующих были тщетны. Клыкастые тролли набрасывались на Фидибуса со своими маленькими шоколадными кинжалами, но те ломались один за другим. А на деревянном Фидибусе не осталось ни царапинки.

– Отличный бук, – только и сказал он. – Я сделан из отличного бука! Такая твёрдая и прочная древесина!

Он отшвырнул тролля, потерявшего кинжал, и направился к нам по полю битвы.

– Раскрывайте бумажные зонтики и готовьтесь к взлёту, – крикнул Фидибус.

«Взлёту… лёту… лёту…» – повторило эхо.

Освобождение Себастиана Шнемилха

Мы крепко ухватились друг за дружку – Фидибус, Мориц и я – и полетели на бумажном зонтике по полутёмным коридорам Бедокурии. Вскоре мы оказались на пересечении с коридором, который вёл в бесконечность. У нас под ногами снова оказался облачный ковёр. А на ковре стоял лис Серебур собственной персоной и махал нам лапой.

– Приземляемся! – скомандовал Фидибус.

Зонтик плавно спустился, и наши ноги коснулись ковра. Серебур, прихрамывая, подбежал к нам.

– Это пустяки, и говорить не о чем, – сказал он и крепко обнял Фидибуса. – Спасибо, дружище!

– Пустяки, и говорить не о чем, – пробормотал Фидибус и на радостях трижды крутанул головой, словно это был пропеллер.

– Где он? – спросил Серебур. – Вы принесли его с собой?

– Ну конечно, принесли. Тут он! Мориц порылся в кармане, а потом положил клыкастого тролля На-ит-сабеса на ладонь. Тот устало закрыл глаза.

– Честное слово, это самый крошечный клыкастый тролль, какого я встречал, – проговорил лис и достал из меха бутылочку со слезами. – Вот что нам нужно. Смотрите в оба и запоминайте.

Лис вынул пробку и капнул три серебристые слезинки крошечному клыкастому троллю на лоб.

– Себастиан Шнемилх, отзовись! Себастиан Шнемилх, вернись! Себастиан Шнемилх, проснись!

Только Серебур произнёс эти слова, как крошечный тролль стал на глазах увеличиваться. На-ит-сабес соскользнул с ладони Морица и начал расти и расти. Борода исчезла, морщинистое лицо снова сделалось молодым и гладким, а длинный нос – коротким, как прежде. На-ит-сабес всё больше становился похож на Себастиана. Острые зубы стали круглыми, словно жемчужины, а под конец исчезли и острые уши. Перед нами снова стоял Себастиан Шнемилх. Он отряхнулся, словно мокрая собака, расплылся в широченной улыбке и сказал:

– Ох, сколько же всего может присниться!

Лис Серебур кивнул нам, обернулся, подскочил и исчез.

– Вы тоже видели этого странного лиса? – спросил Себастиан. – Или я всё ещё сплю? Что это за удивительный ковёр? Мягкий, словно облако. Да где же мы? В подвале? (Он покачал головой.) Симпатичный жираф, – сказал он Морицу.

– Идём, Себастиан, пора домой, – напомнила я.

– Только не к родителям!

– Конечно нет. Пойдём сначала к нам! – пригласил Мориц.

Он опять порылся в нагрудном кармане, достал бумажный зонтик, повертел в руках, а потом быстро убрал назад.

– Ты что, их собираешь? – спросил Себастиан. – У меня таких сотни, могу тебе все отдать.

Мы с Морицем покачали головами.

– Нет, спасибо, других зонтиков нам не нужно.

И вдруг мы оказались перед какой-то дверью.

– Это что, выход? – спросил Себастиан.

– Похоже, – ответила я.

– Идём! – позвал Мориц. – Надо открыть дверь!

– Конечно. А как же иначе! – Себастиан потянул за ручку.

Невероятно, но мы снова очутились в чёрном магазине Гезины Волькенштайн. Здесь кончалась Бедокурия. Ещё пять шагов, и мы открыли дверь магазина. Раздался тихий перезвон – вот мы и на улице. Мы с Морицем вздохнули, схватили Себастиана Шнемилха за руки и так бежали втроём