Тайны старого Петербурга - Мария Жукова-Гладкова

Мы шли гуськом вслед за Васей, указывавшим дорогу. Свет горел в каждом втором доме, но нам нужен был стоявший на противоположной стороне деревни, на отшибе, среди явно нежилых.

– Слушай, а чего мы поближе не подъехали? – шепотом спросил Женя.

Вася ответил, что необходимо соблюдать меры предосторожности. Он специально остановился поближе к жилой части деревни. Если придется спасаться бегством, так мимо жилых домов. Авось кто-то и пустит к себе или даже милицию вызовет. Правда, Вася не был уверен, что тут у кого-то есть телефон или что поблизости имеется отделение милиции.

Мы обошли всю деревню, держась в зарослях. Мы с Васей были вооружены, Женя шел с пустыми руками и что-то непрерывно бормотал себе под нос.

Наконец мы оказались в кустах прямо напротив интересующего нас дома, примерно на расстоянии ста пятидесяти метров от него. Очертания строения и соседних с ним вырисовывались в полутьме темными громадами. Вася осветил землю у нас под ногами и кусты вокруг – и мы одновременно заметили синий лоскуток с мелкими оранжевыми цветочками, зацепившийся за одну из веток.

– Ольга Николаевна, – прошептала я.

Ваучская сегодня с утра надела ситцевый костюм именно такой расцветки – сарафан с накидкой.

Мы внимательно осмотрели землю: похоже, что Ольга Николаевна провела некоторое время в засаде. Но что случилось потом?!

– Ладно, я схожу к дому, – предложил Вася, – а вы отсюда прикрывайте. Марина, нож дай на всякий пожарный.

Жене стало еще хуже, когда он увидел, как мы ловко управляемся с оружием. Я осталась с автоматом. Пистолет был у Васи.

Вася двинулся к дому. Я поднесла к глазам бинокль и очень пожалела, что он – не ночного видения. Я могла лишь разглядеть темные очертания Васиной сутуловатой фигуры.

Наконец он открыл дверь и вошел в дом. Я видела в окнах свет фонарика. Наконец Вася вышел и направился к нам. Неожиданно остановился и махнул рукой, подзывая нас. Мы вышли из укрытия и присоединились к нему.

– Ну что? – спросила я.

– Пошли, сама посмотришь. Ничего. И дом не заперт.

На сдаче бутылок, хранящихся на этой даче, наверное, можно было бы сделать целое состояние. На столе стояли грязные тарелки и чашки. Пыли было много, но на полу – множество следов. Всяких и разных.

Мы прошлись по всем комнатам и не нашли ничего интересного. Мы даже не могли определить, возвращался ли сюда Андрей после их с Васей вылазки в город, во время которой Васю подстрелили.

– Что теперь? – спросил Женя.

– Эх, позвонить бы… – протянул Вася. – Может, они уже дома?

Женя опять заорал, что он из-за нас, идиотов, мотается неизвестно куда среди ночи. Мы что, до утра не могли подождать? Может, наши дед с бабкой просто подзадержались? Погода хорошая, погуляли, воздухом подышали. А мы: поехали, поехали!

Внезапно бывший осекся. Мы тоже насторожились. И услышали урчание мотора в темноте. Свет мощных фар прорезал тьму.

– Уходим! Быстро! – скомандовал Вася.

Машина уже поворачивала к крыльцу – через входную дверь не ускользнуть. Мы ринулись в дальнюю комнату, Вася рванул на себя раму, и она тут же поддалась. Мы выпрыгнули в огород. Женя, правда, взвыл у меня за спиной, неудачно приземлившись, я на него цыкнула, и мы понеслись к соседнему дому.

Участки разделяла живая изгородь. Кустики, правда, были невысокие; мы без труда пробрались между ними и залегли неподалеку от дома.

Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди: от страха, от прыжков, бега с препятствиями, хотя мы преодолели не больше пятидесяти метров. Мужчины лежали на земле по обеим сторонам от меня и также тяжело дышали. Женя еще и тихонечко поскуливал. Я испугалась, что его могут услышать в доме, где уже зажегся свет, правда, не в той комнате, через которую мы убегали. А окно-то за собой мы забыли прикрыть…

Я сказала об этом Васе. Художник ответил, мол, никто не догадается, что из дома кто-то только что спасался бегством. Помолчав, он добавил, что, наверное, следовало как-то укрыться в доме, чтобы послушать, о чем говорят. А может, нам как-нибудь обойти дом с другой стороны?

Женя молча замахал руками. Он был нам не товарищ.

– Иди к машине, – сказала я. – И жди нас там.

Бывший опять сказал, что я – сумасшедшая и он не понимает, как мог прожить со мной три года. Я тоже не понимала, как выдержала три года с ним. Но я его уже не слушала, направляясь вслед за Васей вдоль живой изгороди. Бывший сделал несколько шагов вслед за нами, потом махнул рукой и, чуть прихрамывая, пошел в другую сторону. Мы с Васей остались вдвоем, но, откровенно говоря, так мне было спокойнее.

К нашему великому сожалению, изгородь быстро закончилась. Следовало сделать выбор: или сидеть за самым ее краем и видеть лишь свет в окнах, или попытаться перебежками подобраться к дому и сесть под окном. Вася сказал, что он пойдет к дому и чтобы я его прикрывала – на всякий случай. Нам обоим туда соваться не стоит.

Из дома донесся трехэтажный мат.

– Сколько их там? – прошептала я.

Мы стали считать голоса и решили, что противников – четверо. Ерунда, если учесть, что мы неплохо вооружены.

– Я пошел, – сказал Вася и крепко поцеловал меня в губы, словно уходил на фронт.

Я осталась за кустами.

Я видела, как Вася сидит под окном, не прикрытый ничем, и прислушивается. Предполагаю, что слышал он немного, – следовало передислоцироваться к той части дома, где находилась дверь. Ночные посетители перебрались в какое-то помещение рядом с крыльцом. Вася уже собрался сделать именно то, что на его месте сделала бы я, но тут мы оба услышали еще одну приближающуюся машину.

Вася остался на месте. Бросил взгляд в мою сторону и пожал плечами. Я его отчетливо видела, он же меня – нет.

Как я поняла, из дома на крыльцо вышли те, кто только что заходил туда. Вновь прибывшие увидеть их здесь не ожидали. Беседу вели на повышенных тонах; в ночной тишине до меня долетало каждое слово, почти все – непечатные, так что особого смысла я не улавливала. Поняла я лишь одно: и те, и другие считали, что собеседникам в доме не место.

Вася решился все-таки выглянуть из-за угла, чтобы посмотреть, кто ведет эту милую беседу. Выглянув, он вернулся в исходное положение. Еще немного послушал. Затем снова выглянул и, подобно горному козлу, прыгающему по скалам, перелетел через грядки и снова оказался рядом со мной, за живой изгородью. Беседа у крыльца продолжалась. Страсти накалялись.

– Ну? – прошептала я.

– Ругаются, – пожал плечами Вася.

– Что не поделили? – спросила я.

Вася пожал плечами и вместо ответа спросил:

– Что будем делать?

Я предложила еще немного подождать: может, что и проясним для себя.

Ждать пришлось недолго. Вновь прибывшие, пожалуй, поняли, что не правы – хотя бы потому, что кто-то успел занять дом до них. Они загрузились в свою машину и отбыли. Четверо первых (или вторых, если считать нас первыми) вернулись с гоготом в дом. У кого-то из них затренькал сотовый телефон.

Мужчина с сотовым отчитывался о только что состоявшейся встрече. Разговаривая, он приблизился к окну, под которым только что сидел Вася. Как хорошо, что художник вовремя покинул свой пост! По словам молодца, приезжали люди Могильщика. Мы с Васей переглянулись. Мы не знали клички Валерия Павловича, между собой называли его Боровичком, но он вполне мог подойти под это «погоняло».

Зачем Валерий Павлович посылал сюда своих людей? За художником Андреем? Ведь мы же сами (вернее, Вася) сказали ему, что Андрей должен находиться в этом доме. Значит, его уже увезли другие? Кстати, а не замешан ли во всем этом Костя? С какой это радости дюжие молодцы, род деятельности которых сомнений не вызывает, занимают его дачу?

Василий принялся защищать друга, правда, на этот раз говорил менее уверенно, чем раньше.

Отчитавшись, молодец с сотовым отошел от окна, и его место тотчас же занял другой – тот тоже стал отчитываться о произошедшем. У них что, разные боссы? Странно как-то. Два отчета об одном и том же. Или работают на двух хозяев одновременно?

Потом один из четверки покинул дом – это мы поняли по скрипу входной двери – и направился к дощатому туалету, возвышавшемуся недалеко от того места, где расположились мы. Ах, какой культурный. Не желает под кустик. Переглянувшись, мы с Васей стали потихонечку отходить подальше от дома – чем черт не шутит. Вдруг захочется мужику заглянуть за живую изгородь? Я бросила взгляд на часы – без одной минуты двенадцать.

Когда молодой человек открывал дверь туалета уже изнутри, вдалеке вновь послышался шум мотора. Парень застыл на месте, прислушиваясь. Мы, конечно, тоже. Фары опять приближались к дому. Молодец выругался. Судя по всему, ему очень хотелось узнать, кого это еще черти несут. Нам тоже хотелось бы это знать. Я молила бога, чтобы только не Женя, – может, решил поинтересоваться, что с нами. Маловероятно, конечно, но вдруг?

Парень, стоявший у раскрытой двери дощатого домика, решил на всякий случай в него вернуться. Он стал наблюдать за домом сквозь щелочку. Мы же сидели, как две полевые мышки, стараясь даже не дышать.