Когда убивают футбол: игра по-русски - Марк Фурман

— Вот то-то и оно, — и тут раздосадованный президент «Арбата» открыл Миронычеву то, о чем доктор давно догадывался, но, как и все остальные сотрудники клуба, предпочитал молчать. — Где-то еще зимой Екатерина начала убеждать меня, что мы бросаем деньги на ветер, получая, как и все команды, от телетрансляций матчей до 400 тысяч долларов за сезон. Говорила она, что уравниловка не красит «Арбат», за такую игру частный канал готов раз в пять больше платить. В Европе сумма до десяти миллионов долларов — обычное явление, а испанской «Барселоне» телевидение платит до двадцати пяти — тридцати миллионов долларов.

— Ну, согласись, Вячеслав, мы ведь не «Барселона», — врач сделал глоток пива, начав сооружать бутерброд с сыром и оливками.

— Не «Барселона», — обиделся Родин, — но и не на помойке себя нашли. Ты погоди судить. Значит так, пока Ницкова убеждает меня, остальные пять московских команд без нас договариваются о создании совместного пула по трансляциям и обращаются с этим в ВФА. Их поддерживает вся периферия от Ростова до Владивостока, а мы как бы вне игры. И тут мне звонит Пшеничный, назначает встречу. Оказывается, он уже договорился с некой немецкой компанией о телетрансляциях и рекламе наших игр от имени Ассоциации. Немцы дают деньги через «НТВ — плюс». И те показывают наш футбол, распоряжаясь нами и рекламой. Так что здесь не только Ницкова с Серафимом Викторовичем кашу заварила. Немцы-то здесь причем? Я бы понял, если бы они купили право нашлепать нам что-нибудь свое на футболки. Но платить бешеные бабки каналу за то, чтобы нас никто не видел? Бред какой-то. Но ведь это всем было выгодно — Ницковой, Пшеничному, немцам почему-то. Вот ведь какой разворот.

Миронычев взглянул на часы и нетерпеливо сказал:

— Все, наверное, так, как ты говоришь, Слава, но первый тайм подходит к концу. Давай узнаем счет по телефону, я звякну в Голицыно на базу, а ты прикинь, к кому бы из соседей завалиться, чтобы все-таки посмотреть вторую половину игры.

— Да ну их, соседей. У меня на кухне маленький «Сони» стоит, у него автономная антенна. Попробую поймать этот твой «НТВ-плюс».

38

Когда среди прочих бумаг Ницковой Корначев наткнулся на тонкую папку с надписью от руки красным фломастером «Выборы», то поначалу не обратил на нее внимания. Из представленного досье он знал, что гендиректор «Арбата» подумывала о депутатском мандате в Госдуму, но затем сняла свою кандидатуру.

Из многочисленных опросов окружения Екатерины Борисовны, сотрудников «Арбата» и самого Родина следовало, что Ницкова весьма серьезно взялась за дело, даже выезжала к себе на родину, в Самару. Там, во Дворце спорта вместе с группой поддержки, состоявшей из игроков «Арбата» и бывших легендарных ветеранов, среди которых первой фигурой был харизматический лидер клуба Федор Чернышов, она встречалась с местными фанатами. Поглазеть на ставшую известной землячку и футболистов пришло свыше пяти тысяч человек. На все мероприятие ушло до десяти тысяч банок «Арбат-колы», которую раздавали у входа. От пива в бутылках с арбатовкой символикой местная милиция и ОМОН в ультимативной форме предложили отказаться. Затем планировались подобные мероприятия в Москве, возможно, в других городах. Но, резво взяв со старта, Ницкова внезапно отказалась от погони за депутатским мандатом и соответствующими привилегиями.

Сунув папку в дипломат, Юрий Владимирович в суете забыл о ней. Нынче, проснувшись раньше обычного, перекладывая документы и прикидывая планы на предстоящий день, он вновь наткнулся на нее и решил посмотреть повнимательней.

Первый десяток листов касался самой Ницковой. Краткая биография, заявление о приеме во Всероссийскую партию народных демократов Владимира Житомирского, характеристики, несколько фотографий. Затем шел учетный листок с грифом ВПНД, на котором наискосок рукой Ницковой было написано кратко и эмоционально: «Дура!».

Следователь улыбнулся, покачал головой: «Надо отдать должное этой женщине. При всей неуемной энергии и любви к деньгам, преимущественно в валюте, она сохранила способность иной раз чисто по-деловому, критически взглянуть на себя».

За документами, касавшимися самой Екатерины Борисовны, было подколото несколько листов агитационного плана, в которых излагались программа и лозунги ВПНД. Сразу же за ними он увидел красочный пригласительный билет с эмблемой «Арбата». Из него следовало, что «Уважаемый господин… поклонник и фанат любимой команды приглашается на учредительный банкет в ночной бар «Золотая пуля», посвященный сотрудничеству клуба с партией ВПНД». Внизу билета стояли подписи Ницковой и Житомирского.

За билетом и цветными фотографиями торжества в той же «Пуле», где Ницкова с Владимиром Венедиктовичем пили пиво на брудершафт, размахивая флажками «Арбата», сидели рядом, обменявшись фирменными футболками партии и клуба, шла резолюция общего форума, аккуратно написанная от руки, затем отпечатанная на компьютере.

Текст ее гласил следующее: «Владимир Житомирский и поклонники московского «Арбата» на совместном вечере в баре «Золотая пуля», способствуя авторитету истинно российской народной партии и сильнейшей народной команды России, заключили между собой следующее соглашение:

1. Клуб гарантирует ВПНД максимальную поддержку своих сторонников, с привлечением членов их семей (родителей и др.) на предстоящих выборах в Государственную думу, как по общепартийному списку, так и в одномандатных округах.

2. Фанаты «Арбата», в обусловленном сторонами количестве, участвуют в совместной предвыборной агитации, поддерживая лидеров партии.

3. Считать делом чести «Арбата» обеспечение ВПНД на предстоящих выборах не менее ста тысяч голосов.

4. Партия ВПНД гарантирует арбатовским болельщикам финансовую поддержку при выездах в города России (обеспечение транспортом, приобретение билетов, питание и т. п.).

5. Партия ВПНД, отрицательно относясь к разборкам и дракам между фанатами «Арбата» и других клубов, берет на себя посреднические функции при переговорах по улаживанию конфликтов с милицией, другими правоохранительными органами, лечение пострадавших.

6. В ходе разрешенной Центризбиркомом предвыборной кампании партия ВПНД и клуб «Арбат» используют на своих мероприятиях совместную атрибутику и символику».

За этой резолюцией никаких других документов в папке не оказалось, но Корначеву и этого хватило, чтобы представить все выгоды для Ницковой и «Арбата» такого странного для прежних времен спортивно-политического альянса. В итоге ВПНД и огромная армия фанатов популярного клуба становились рядом, сметая уже в масштабах России противников с политической арены.

Следователь, закрыв эту папку, сделал соответствующую пометку в своем блокноте.

39

В баллистической лаборатории экспертного управления МУРа за зашторенными окнами было тихо и прохладно. Если отодвинуть плотную темную ткань, с высоты четвертого этажа просматривалась неширокая Петровка с редкими в выходной день автомобилями и плавящимся от жары асфальтом.

Виктор Тропников, предъявив удостоверение дежурному, в спешке, не дожидаясь лифта, рванул наверх по лестнице, лихорадочно хлопая по карманам в поисках сигарет. Торопился он не без оснований. Около часа назад Корначеву сообщили об убийстве двух неизвестных в деревне под Ореховом. Судмедэксперты изъяли из трупов и на месте происшествия несколько пуль и гильз, две пули оказались идентичными тем, что были обнаружены в теле Белянчикова.

Это была серьезная зацепка. Некий свет в веренице суетных дней после убийства Ницковой. Корначев, с головой ушедший в нефть и футбольные дела «Арбата», попросил криминалиста разобраться в происшедшем, выяснить все обстоятельства дела.

За тот час, что Тропников добирался до МУРа, опытный эксперт-баллист Олег Корсаков вывел развертки пуль, извлеченных из груди и головы Белянчикова с узкого поля микроскопа на экран компьютера. Теперь на светящемся мониторе он сближал поля нарезов с теми пулями, что были доставлены в лабораторию из-под Орехова.

— У двух пуль, что поступили сегодня утром, развертки со следами идеально совпадают с теми, которые хранились у нас после убийства майора, — сообщил баллист Тропникову. — Одна из трех ореховских пуль резко деформирована и не пригодна для идентификации. Тут просматривается рикошет, на ней заметны частицы постороннего металла.

— Введите меня в курс дела, — попросил Тропников. — Вы, наверное, знаете все обстоятельства, при которых погиб майор? Тут каждая мелочь важна.

— Пока я и сам знаю немного, — Корсаков протянул ему лист бумаги с машинописным текстом. — Вот постановление следователя, в нем изложены обстоятельства дела, но подробности отсутствуют.

На плотной качественной бумаге ниже вводной части было отпечатано следующее: «16 июня… года, около двух часов ночи в частном доме села Керенское Орехово-Зуевского района Московской области, принадлежащего…, после пожара в подвальном помещении обнаружены обгоревшие трупы двух неизвестных лиц. В ходе последующего судебно-медицинского исследования из тел каждого из трупов извлечено по пуле, одна деформированная пуля обнаружена на кухне дома, рядом с металлическим обогревательным котлом…».