Территория Альфы - Ирина Субботина

– То есть тебе неинтересно участвовать в нашем проекте?

– С этим режиссёром нет. Если бы подобное снимал пацан твоего возраста, я согласился. А так – неинтересно.

– Но почему? Я не поняла – почему?

– Я не хочу финансировать пособие для стареющих эротоманов. Ты пойми, занимался бы фильмом парень, он бы и историю сделал жизненной, а не надуманной. И тебя держал бы в тонусе. А так сексуальная размазня получается. И история, и героиня.

– Так что ты мне предлагаешь делать?

– Уходи. Откажись от этой роли.

– Ладно. Спасибо, что помог.

Она, к сожалению, никуда не убежала, а мой отказ продюсировать проект приписала какой-то мифической ревности с моей стороны.

Фильм был снят и вышел. Но самое интересное, что в одной из рецензий я прочитал следующее: «Он (мэтр) снял это кино, потому что больше не мог молчать о своих нереализованных желаниях. Был ли внимателен продюсер при читке сценария, или он сознательно подписался на то, чтобы реализовывать попытку мэтра удовлетворить собственную похоть».

Я позвонил ей и сказал:

– Соня, не об этом ли мы говорили с тобой ещё до начала съёмок?

– Ну и что? – ответила она мне. – Зато лучше, чем он, ко мне в жизни никто не относился.

Вот и всё – он уравнял её потенциал со своей немощью.

Идеальной модели не существовало. Каждый мирился и приспосабливался к той, что понятна. А на выходе почему-то получалась всё та же фигня.

Что-то начнёшь делать, а человек любимый вдруг похерил или бросил это. И думаешь: что я дурак, что ли? Я жил для этой женщины, и половина из того, что сделал для неё, нахрен мне самому было нужно.

И она так поступила, возможно, не потому, что не хотела определённого результата, а потому, что не понимала, что сотворила. А когда оценила или сделала вид, что оценила, мне это уже стало не нужно.

В какой-то момент пришло понимание, что можно быть тупым пользователем. Я приобрёл определённое отношение к женщинам. Потребитель и помощник в становлении. Стану пенсионером, посмотрю, изменится ли что-то в моём отношении к женщине. А пока я тупой пользователь. И они, все они, сами с этим согласны.

Сейчас, если я приглашаю девушку на ужин, то практически не получаю отказа. А когда-то я мог его получить, да и получал.

Если мужчина находится в неуравновешенном состоянии, это выводит женщину из себя.

Когда я в тридцать лет стебался, искал адреналин, соответственно, и контингент женщин вокруг меня был маленький. Для каждой из них я был зоной повышенного риска. Мог сорваться и на пару дней уехать в другой город, без объяснений изменить свои планы. Всё мог.

Конечно, находились экстремалки, которые поддерживали меня и подпитывались адреналином. Но это чаще всего были попутчицы на очень короткие дистанции и, как правило, с психологическими проблемами.

Такие девушки-однодневки, у которых, в связи с их эмоциональным устройством, отношение к жизни – как катание на американских горках. Вот так, к ним за компанию подсаживался, проехал и – досвидос.

Женщина всегда ищет стабильности и спокойствия. В ней изначально заложена потребность в стабильности; она живёт теми эмоциями, которые ей даёт ощущение полного спокойствия. Кажется, игра слов: стабильность – спокойствие, или спокойствие – стабильность, другого сочетания и не надо. Но именно за этими словами стоит целая женская вселенная.

Как говорится, мужчина ищет место в стае, а женщина – нашедшего место в стае.

Спокойствие я мог дать только теперь, а не в тридцать лет, когда меня колбасило. Хотя меня и после сорока не меньше колбасит, как мне кажется, но стало больше свободного времени.

На самом деле сейчас я даже смелее и свободнее, чем когда-либо это можно было представить. Только с возрастом смелость воспринимается как компромисс. И мной, и теми, кто окружает меня.

Когда мне было тридцать, у меня были деньги, машины, путешествия и примерно тридцать претенденток на отношения.

Сейчас, когда мне сорок, у меня есть всё то же самое, но претенденток – больше ста. И вот теперь, когда этой женской роскоши появилось много, внутри себя понимаешь, что нужно-то мало. В принципе, достаточно, как было тогда.

Когда думаешь об одной. Знаешь её черты, характер, особенности и недостатки. И особенно, то послевкусие, которое она оставляет. И держишься на этом до следующей встречи. Но туда уже не вернуться. Поэтому, приходится вежливо отказываться от тех или иных соблазнов.

Как-то одна моя знакомая сказала мне:

– От меня дождаться второго раза – это большой комплимент.

А от меня первый раз получить – это комплимент.

Теперь разборчивость сопряжена уже с каким-то физическим состоянием. Устал после работы, а за девушкой надо ехать через центр. Если отправлял водителя, значит, надо на работе ещё часа полтора провести, ожидая, пока её заберут. Либо приезжал домой и, дожидаясь, мог заснуть. Проще отказываться от отношений.

И тогда стареешь и превращаешься в старого мудака.

В последнее время я не общался с девушками, которые ничем не занимались. Безделье можно себе позволить при наличии капитала, – меня никогда не волновало, откуда он появлялся у девушки, – но это серьёзная ошибка, и приводит она к депрессии.

Я не про клинический случай, когда плохое самочувствие возникает от недостатка или переизбытка аминов в коре головного мозга. Здесь всё понятно: к врачу – и грамотная комбинация препаратов способна решить проблему.

Я про тех особых девушек с развитым художественным воображением, которые умело прикрывают своё безделье какой-то сверхчувствительностью и восприимчивостью. Стараюсь на это не покупаться, хотя сложно, особенно если девушка грамотная, владеет набором современных клише: фраз, оценок, комментариев.

Но в итоге-то что? У меня очередная встреча с её очередной попыткой скрыться от жизни? По-видимому, у большинства таких особ страх перед решением жизненных проблем сильнее, чем потребность испытать удовольствие от проделанной работы.

От чего же они тогда способны испытать удовольствие, если изначально сами разрушили механизм его получения?

Я старался избегать девушек с очевидно перекроенными лицами и телами. Я не против пластической хирургии, только чрезмерное увлечение ею показывает, насколько искажены представления о мире внутри самой женщины.

И о запросах мужчины.

Реклама зомбирует, знаю. Царит образ сверхженщины, которая задыхается от переизбытка собственных сексуальных флюидов.

И как только девушка перекроила себя по образу и подобию икон стиля, решила сверхзадачу – всё: нормальный секс с ней больше невозможен. Реальность рядом с ней выглядит бесцветной, рыхлой, заселённой другими формами и запахами. Всё это вредит сексуальности.

Она недосягаема в своей виртуальности. И она – симулянтка, которая не понимает, кто она на самом деле. Не понимает, что секс подразумевает выход наружу всего эмоционального, что есть внутри, требует выражения реальных эмоций.

И здесь возникало противоречие – секс разрушал созданный сексуальный образ. А это уже неоправданно с точки зрения энергетических затрат. Когда все эмоции потрачены на его создание и презентацию.

Я каждый раз находил подтверждение тому, что любовью хорошо занимались девушки, не зацикленные на собственной упаковке и переделке себя.

И каждый раз ловил себя на мысли, что я и сам заложник рекламной индустрии, – но всё равно хотел ту, которая соответствует образу сверхженщины.

Вопрос – где, в какой обстановке и при каких обстоятельствах можно найти спутницу, оставался для меня открытым. Понятно, что не в ночных клубах. Но и не в библиотеке?

С какого-то времени я находился в состоянии неактивного выбора из того, что видел. Брал, кого хотел. Цель – приятно провести время. Иногда в голове проигрывал возможные отношения, что-то сканировал, что-то откладывал в памяти, брал с собой. Если случалась химия – хорошо. Если нет – все мысли о женщине отпускал.

Для меня счастье – это эйфория, и больше ничего.

И с некоторых пор постоянные вопросы: как и с помощью чего или кого можно вызвать и продлить эту эйфорию. Чувствовал: чем старше становлюсь – тем меньше способов и сил остаётся для её вызова.

Это не значило, что произошло крушение идеалов, исчезла точки опоры, – просто её приходилось искать в несколько иной плоскости, которая по отношению ко «всему женскому, женственному», являлась всего лишь маленькой частью. Деталью. Каким-нибудь бессознательным жестом, характерным только для этой конкретной женщины, изгибом её тела, длиной пальцев или манерой поведения, показывающей эротическую сущность.

Сама возможность улавливать эти единственные в своём роде проявления совершенства, последующее обладание этими «частями» позволяли включиться моему эротическому воображению и не спеша совершать свою важную работу.