Слезинка на щеке - Филлис Уитни

Доркас с силой отбросила его руки с дверцы и выскочила из машины.

«Знаки были, были. Это я их стерла. Этого, видимо, Фернанда вам не сочла нужным сказать».

Джонни стоял, с сожалением глядя на Доркас. Она взбежала по лестнице, готовая разрыдаться, глотая слезы от обиды, что никто, никто на свете, даже Джонни Орион не верит ни одному ее слову. Отчаяние с новой силой охватило ее.

На щитке ключей не оказалось, значит, Ванда наверху играет с девочкой. Доркас пешком взлетела на третий этаж и оказалась возле двери, с трудом переводя дух. Ручка двери легко подалась, и Доркас ворвалась в комнату. Балконные двери были закрыты, в комнате царил полумрак. Постели были аккуратно застелены, наверное, заходила горничная, но не это придавало помещению какую-то нежилую казенность. Доркас не могла понять, что изменилось. Она была в шоке оттого, что никого не оказалось на месте. Дверь в комнату Ванды была слегка приоткрыта, но ни женщины, ни Бет Доркас там не обнаружила. Если их нет в гостинице, то что же ей делать? Как и где их искать? Как вынести ужас ожидания, не имея ни малейшего представления о случившемся?

До ее слуха донеслись чьи-то голоса. Доркас бросилась к балкону и распахнула двери. Нежась под теплым утренним солнцем, Ванда Петрус сидела на маленьком стульчике, а на коленях у нее удобно устроилась Бет, с восхищением слушая рассказы о Греции. Трудно представить более мирную картину.

Паника как-то разом улеглась, осталась только тошнота от пережитого испуга. В голове зазвучали последнее слова Джонни, потом недовольный голос Фернанды. И вдруг они потонули, заглушённые голосом… Джино. Неужели он с самого начала был прав? Неужели она настолько не в состоянии владеть собой, что ей нельзя доверять ребенка? Неужели она находится на полпути к разрушению?

Но на балконе действительно был мел прошлой ночью. Возможно, это ни о чем не говорит, но он был. И все остальное тоже было реальностью, а не плодом ее больного воображения.

Слава богу, Бет не заметила следов тревоги на лице матери, зато Ванда посмотрела довольно настороженно. Бросив бодрое «привет», Бет потребовала, чтобы Ванда продолжала свой рассказ. Женщина сделала движение, чтобы спустить Бет с колен, но Доркас остановила ее: «Не вставайте, пожалуйста, продолжайте. Я… я просто решила пораньше прийти».

Она вернулась в полутемную комнату и остановилась, дрожащая и измученная. Лежа в клинике, она наслушалась всякого, в том числе, что сумасшедшие никогда не признают себя таковыми, считая себя нормальными; самые дикие поступки кажутся им вполне логичными, а мир зачастую видится в перевернутом свете. Именно ради этого, убеждала себя Доркас, она и оказалась здесь. Чтобы опровергнуть эту истину, ей следует прислушаться к Джонни и постоянно быть начеку, все время держать себя в руках, не позволять себе расслабляться ни на секунду. В этом он абсолютно прав. При первой же возможности необходимо разыскать вдову Маркоса Димитриуса. Только она может подтвердить правду о Джино. Эта женщина должна что-то знать.

Доркас присела на кровать, пытаясь унять дрожь, бессмысленно водя глазами по маленькой белой комнате. Теперь она поняла, откуда возникло ощущение вылизанности. Кто-то распаковал все ее вещи. На туалетном столике стояли баночки с кремами и косметика, которые она так и не вытащила вчера из сумки. Чемоданы лежали под кроватью. На один из них она наткнулась ногой и вытащила на свет. Он был абсолютно пуст.

Доркас быстро подошла к шкафу, рывком дернув на себя дверцу. Платья и блузки ее и Бет аккуратно висели на плечиках. Все туфли стояли стройными рядами в нижнем отделении шкафа. Холщовая дорожная сумка пустым мешком выглядывала из-под платьев. Даже игрушки Бет нашли свое место. Ясно, что Ванда перерыла все вещи, ничего не упустив. Ни одна горничная в мире не стала бы заниматься этим делом по собственной инициативе.

Кровь застучала в висках у Доркас. Пришло время призвать на помощь всю свою выдержку и самообладание. Главное, не поддаться искушению называть вещи своими именами, например, следует воздержаться от слова «обыск». С этим покончено еще в Штатах. На Родосе она даже не значится как миссис Никкарис. Если посмотреть на произошедшее с другой стороны, то Ванда попросту оказала ей услугу из добрых побуждений — что, кстати, выходило за рамки ее прямых обязанностей. Так что Доркас должна быть ей признательна.

На балконе послышалось какое-то движение, Доркас прислушалась. Бет что-то негодующе возражала. На пороге появилась Ванда.

«Надеюсь, вы ничего не имеете против того, что я распаковала ваш багаж?»

Не оборачиваясь, Доркас вслушивалась в звуки ровного спокойного голоса, который нельзя было назвать неприятным. Ванда отлично владела собой. «Контроль», — властно приказал ей внутренний голос. Только не сорваться с места с криками возмущения. Что вы искали в моих вещах? Зачем вы рылись в моих сумках и детских игрушках? Этого нельзя делать ни в коем случае.

Повернувшись к Ванде лицом, Доркас заговорила, с удовлетворением отметив, что может говорить совершенно нормально, ничем не выдавая своих чувств: «С вашей стороны, было очень любезно помочь мне. Я специально пришла пораньше, чтобы заняться этим самой. Может быть, теперь вам стоит позаботиться о ваших собственных вещах?»

Женщина без улыбки согласно кивнула и с достоинством удалилась, на прощанье пообещав Бет, что позже непременно закончит свой рассказ.

Когда за ней закрылась дверь, Доркас вышла на балкон. По обочинам дороги стояли, как на параде, стройные пальмы. Через несколько секунд Ванда Петрус вышла из гостиницы и направилась за угол здания. Горделивая прямая осанка, легкая свободная походка. Доркас смотрела ей вслед, пока та не скрылась из глаз.

«Из-за тебя она мне не дорассказала…» — раздался обвиняющий голосок Бет, темные глаза обиженно смотрели из-под нахмуренных бровей. В это мгновенье девочка была точной копией Джино.

«Давай я тебе почитаю. Тащи какую-нибудь книжку», — предложила Доркас. Вместе они выдвинули ящик стола, в который Ванда сложила вещи Бет. Девочка схватила книжку. Доркас устроилась в легком кресле, включила лампу. Солнце светило не очень ярко, дневной свет оказался слабоват. К тому же Доркас не хотелось сейчас сидеть на балконе, в своей комнате она чувствовала себя в относительной безопасности. Ей ничто не угрожает здесь, когда они сидят здесь вместе с Бет. Девочка забралась ей на колени, они начали листать страницы. В книжке было собрано много историй, Бет выбрала ту, которая ей понравилась больше всего.

Как всегда было что-то успокаивающее в том, как они сидели, тесно прижавшись друг к другу, какая-то трогательная доверчивость, свойственная только детям, с которой Бет уютно прильнула к матери. Она была целиком захвачена чтением, восторженно ловя каждое слово, сердитая насупленность исчезла. Доркас читала, не пропуская ничего, с должным выражением, но какая-то часть ее сознания напряженно обдумывала сложившуюся ситуацию. Теперь она спокойно, без помех могла, как бы со стороны, взглянуть и проанализировать свое состояние, свои эмоции. Безусловно, и участливость Фернанды, и нетерпение Джонни были вполне оправданны. Она вела себя из рук вон плохо, как истеричная сумасбродка, и этому необходимо положить конец.