Профи из «Вымпела» - Сергей Москвин

– И тогда вы пощадите мать с отцом?

– Даю тебе слово, – не моргнув глазом ответил Гамид. – Кто этот русский, кому ты поставлял информацию?!

– Капитан ФСБ, радиопозывной «Ворон». Больше я о нем ничего не знаю, – опустив голову, пробормотал Равшан.

– Где вы с ним встречались?! – сейчас же последовал новый вопрос.

– На старой пилораме, за селом...

Равшан понимал, что предает человека, которого считал своим другом. Каждое слово давалось ему с огромным трудом. Но те же слова являлись спасением для его родителей, а иного способа спасти их Равшан не видел.

– Как ты с ним связываешься?!

– Звоню по телефону и называю время, когда нужно прийти.

– А если твоего капитана в этот момент нет на месте?!

– Там магнитофон, он все записывает.

– Вот и позвони своему капитану.

Равшану показалось, что он ослышался. Но когда он поднял голову, то снова увидел в руке палача мобильный телефон.

– Сейчас ты позвонишь ему, – повторил Гамид, – и назначишь встречу на шесть часов вечера. Мне не терпится познакомиться с твоим русским другом, – с хищной улыбкой добавил он. – Номер его телефона?

Равшан молчал. Но его слабое сопротивление лишь раззадорило палача. Продолжая улыбаться, Гамид спросил:

– Так кому мы будем звонить: моим людям или твоему капитану?

«Одно мое слово, и твои старики будут корчиться в огне», – эхом отозвалась в мозгу Равшана угроза Гамида. А весь его вид и небрежно зажатая в руке телефонная трубка свидетельствовали, что палачу ничего не стоит отдать такой приказ. Представив это, Равшан продиктовал мучителю телефонный номер, оставленный ему российским офицером для экстренной связи, а затем и сказал под запись включившегося автоответчика о необходимости срочной встречи, назвав указанное палачом время.

Когда Равшан закончил говорить и поднял голову, то вновь увидел перед собой довольное лицо палача. Продолжая улыбаться, Гамид спрятал телефон обратно в карман и протянул руку назад, а один из его подручных сейчас же вложил ему в ладонь самодельный нож с широким и длинным лезвием.

– Вот и все, щенок, – Гамид помахал полученным от Бадыра ножом перед лицом Равшана. – Что передать твоему другу-капитану при встрече?

Равшан понял, что его сейчас убьют. Но эта мысль совершенно не испугала его. Вместо страха перед неизбежной смертью в душе юноши поднялась волна ненависти к палачу, заставившему его стать предателем. И Равшан, отчетливо понимая, что это его последнее действие, плюнул в лицо ненавистного врага.

Гамид никак не ожидал от запуганного пленника подобной выходки. Его глаза вспыхнули безумной злобой. Вне себя от ярости Гамид взмахнул ножом и со всего маха вонзил его в горло Равшана. Длинный клинок насквозь пробил юноше шею, перерубив гортань и перерезав сонную артерию. Из обеих ран фонтаном ударила кровь, забрызгав лицо, руки и одежду всадившего нож убийцы. Брызги еще теплой крови отрезвили Гамида, и он поспешно отскочил от убитого им человека.

– Надо было действительно сжечь этого щенка вместе с его стариками, – пробормотал Гамид, брезгливо вытирая кровь со своего лица.

Неразборчивое мычание, которое он дал послушать Равшану, являлось искусно разыгранной инсценировкой, имеющей целью убедить юношу в реальности смертельной опасности, угрожающей его отцу и матери. Будучи уверенным, что одним запугиванием ему удастся выпытать у Равшана нужную информацию, Гамид не стал брать в заложники его родителей. Но после плевка в лицо пожалел, что этого не сделал.

Из-за этой выходки обреченного мальчишки Гамид не почувствовал удовлетворения от достигнутой победы. Да и сама моральная победа над пленником выглядела сомнительно. Но, расправившись с заманенным в засаду российским офицером, Гамид рассчитывал в полной мере насладиться этим ощущением.

– Вот та пилорама, про которую говорил этот мальчишка, – вытянутой рукой Бадыр указал на деревянный сарай, одиноко стоящий на занесенном снегом пустыре в пятидесяти метрах от лесной опушки.

Молча кивнув головой, Гамид поднял к глазам бинокль. После измены мальчишки-проводника, вовсю стучавшего русским, Гамид не решился довериться боевикам из басаевского окружения и взял с собой на предстоящую акцию только Бадыра с Эльханом, которые доказали свою верность и преданность участием в убийстве пермских фээсбэшников и русской бабы, ехавшей с фээсбэшниками в одном купе. Они хорошо подготовились к акции. Три автомата и десяток ручных гранат, рассованных по подсумкам, по мнению Гамадова, должны были обеспечить безусловную победу при внезапном нападении на заманенного в засаду офицера. Оставалось только выбрать место для засады.

Не привыкший к долгим раздумьям Бадыр сейчас же предложил самый простой вариант:

– Заберемся внутрь, там и дождемся русского.

Он даже сделал шаг, намереваясь выйти из леса, но Гамид цепко ухватил его за рукав:

– Куда?! Наследишь. – Гамадов указал Бадыру на нетронутую снежную целину, разделяющую лес и пилораму. – Этот русский капитан наверняка не лох. Если обнаружит следы, сразу поймет, что в сарае его ждет засада... Да туда и не попасть. Ворота заперты, – добавил он, разглядывая в бинокль навесной замок и металлическую цепь, стягивающую створки ворот.

– Как же быть? – растерялся Бадыр.

– Остаемся здесь, – объявил свое решение Гамид. – Место удобное. Русский остановится у ворот, чтобы отпереть замок. Тогда мы его и снимем. Подстрелим и предметно побеседуем с раненым.

Бадыр с Эльханом одобрительно закивали головами. Предложение главаря практически исключало риск. Выстрелить в спину человеку, занятому отпиранием замка, представлялось обоим боевикам простым и безопасным делом. То, что в расставленную ловушку может забрести матерый спецназовец, роли не играло. Будь он хоть трижды спецом, как он сможет защититься от внезапного выстрела из засады?

...Спеша на встречу с агентом, Ворон нервничал. Равшан вновь оставил слишком мало времени на сборы, и Ворон с трудом укладывался в отведенный агентом срок. Опаздывать было никак нельзя. Прежде он всегда появлялся раньше Равшана и совершенно не представлял, как поведет себя паренек, не застав его на месте встречи. Магнитофонная запись поступившего от агента сообщения, которую Ворон прослушал дважды, зафиксировала дрожь в голосе Равшана. В этот раз он волновался куда больше обычного, из чего Ворон сделал вывод, что у Равшана есть какая-то чрезвычайно важная или срочная информация, которую ему нужно как можно быстрее передать. С учетом этих обстоятельств, он не мог позволить себе опоздать на встречу.

Время поджимало, и Ворон, чтобы не пробираться по заснеженному лесу, вышел на ведущую от Старых Атагов к пилораме дорогу. Там, где снег доходил ему до щиколотки, капитан переходил на бег, а в более глубоком снегу шел ускоренным шагом. Все же передвигаться по дороге было намного проще и, главное, быстрее, чем по занесенному снегом лесу.

К пилораме он вышел за семь минут до указанного Равшаном времени. Отдавая себе отчет, что на пустынной дороге его одинокую фигуру видно издалека, Ворон все же остановился и внимательно осмотрелся. На небе уже взошла бледная луна, освещающая своим светом окрестности. Искрящийся в лунном свете снег вокруг пилорамы выглядел нетронутым. Лишь в стороне от дощатого сарая хоздвор бывшей пилорамы пересекала цепочка свежих следов, но не человеческих, а оставленных каким-то мелким зверем: лисой или зайцем. Звериные следы на снегу наглядно свидетельствовали, что вокруг все спокойно. Если бы во дворе пилорамы скрывался человек, ни одно дикое животное не осмелилось бы забрести сюда.

Ворон сошел с дороги и двинулся к сараю. Покрывающий землю снег делал его шаги совершенно бесшумными. Ворон мысленно усмехнулся: если бы внутри сарая его ждала засада, в скрадывающем шаги перемещении имелся какой-то смысл. Но Ворон уже достаточно четко различал в темноте замок и цепь на воротах сарая, чтобы с уверенностью сказать: в сарай никто не пробирался. Отсутствие человеческих следов во дворе пилорамы и у ворот сарая подтверждало это предположение.

Подойдя к воротам, Ворон потянул одну из створок на себя, та подалась, но недостаточно. Набившийся под ворота снег не позволял открыть створки на всю длину сковывающей их цепи. Ворон принялся расчищать снег ногой и в этот момент услышал в тишине донесшийся со стороны опушки какой-то подозрительный шорох. Инстинкт бойца сработал прежде, чем он смог определить источник звука, и Ворон мгновенно рухнул на снег, одновременно сдернув с плеча автомат. В тот же миг тишину разорвал грохот автоматной очереди и треск щепок, выбитых из деревянных ворот вонзившимися в них пулями. За первой короткой очередью тут же последовала другая, более длинная. На этот раз пули прошли над самой головой упавшего в снег офицера. Ворон определил это по треску продырявленных досок, который переместился к нему гораздо ближе. Автоматчик или автоматчики (Ворону показалось, что вторая очередь прозвучала чуть в стороне от первой) твердо намеревались добить его. Те, кто находился в засаде (теперь Ворон не сомневался, что угодил в заранее подготовленную засаду), если даже и потеряли его из вида, то точно знали, что он залег у ворот сарая. Значит, рано или поздно, скорее рано, они нащупают его своими очередями. Необходимо было срочно менять позицию, но сделать это предстояло под непрерывным кинжальным огнем.