В огненном кольце - Евгений Дворянский

Командиры и военкомы полков и эскадрилий, партийные и комсомольские организации постоянно вели работу с авиаспециалистами, широко популяризировали опыт лучших, внедряли рационализаторские предложения.

В один из сентябрьских дней в 44-м истребительном авиаполку особенно много самолетов получило повреждения. Военком эскадрильи И. В. Ковалев, инженер по образованию, собрал техников и механиков, разъяснил им создавшееся положение и призвал сделать все, чтобы утром самолеты могли подняться в воздух. Авиаторы горячо поддержали призыв комиссара. Ковалев остался работать вместе с ними.

В течение ночи бригада под руководством старшего техника коммуниста Егорова вернула в строй самолет, требовавший большого ремонта. Много труда и смекалки вложили в это техники коммунисты Болотин, Пыхтин, Готов, мотористы Зыков, Сидоркин, Чуркин.

Утром на аэродроме появился боевой листок, рассказывавший о самоотверженной работе техников и мотористов, отремонтировавших за ночь поврежденные самолеты{80}.

Активно работала партийная организация эскадрильи, которую возглавлял младший воентехник А.Г. Сальников (123-й истребительный авиаполк). Коммунисты - авиационные специалисты Серафим Шитиков, Николай Волков, Константин Чистов, Иван Каминский, Николай Бакаев в труднейших условиях быстро восстанавливали поврежденные машины, своим самоотверженным трудом воодушевляли товарищей.

В 26-м истребительном авиационном полку хорошо знали братьев Шмайловых, работавших авиамеханиками.

В начале войны их было трое - Савелий, Андрей и Михаил. Во время бомбежки аэродрома Савелий получил тяжелое ранение.

- Хоть одного бы фашиста убить ... Тогда и помереть ...

Это были последние слова Савелия. Он завещал братьям мстить. Об этом же писала им мать: "Отомстите, сыны мои, другой нет радости у меня"{81}.

Андрей и Михаил хотели уйти воевать на фронт и обратились с рапортом к военкому.

- Вам гаечный ключ дан, - ответил военком. - Им и воюйте! И так, чтобы фашист чувствовал: все три брата воюют, все живы - братья Шмайловы!

Андрей и Михаил всегда работали так, что действительно выполняли обязанности за троих. Они внесли несколько ценных рационализаторских предложений, значительно ускоривших установку мотора, замену шасси.

Андрей трудился в комсомольском звене, активно участвовал в общественной работе, его приняли в партию. В августе его назначили техником звена{82}.

... Летчики возвращались с боевого задания, шел на посадку командир звена Николай Щербина. Андрей Шмайлов подошел к командиру.

- Пару фашистов сбили! Впиши и себе процент, - весело сказал летчик Андрею.

Процент вклада братьев Шмайловых в дело победы рос непрерывно, рос в расчете на троих.

Большую изобретательность проявляли ремонтники зенитных артиллерийских полков, восстанавливая поврежденные орудия и приборы. Но имелись такие повреждения боевой техники, которые в полковых условиях устранить невозможно. Поэтому была создана 283-я армейская артиллерийская мастерская (начальник - инженер-подполковник Максимов).

Стрельбу зенитной артиллерии все более лимитировал недостаток снарядов. Расходовалось их зачастую больше, чем поступало с заводов. Например, в сентябре 1941 года зенитчики израсходовали 69 000 снарядов, а поступило лишь 14 530 штук{83}. Поэтому командование, городской комитет партии и Ленсовет принимали все меры для увеличения производства боеприпасов на ленинградских заводах. Одновременно в войсках усиливалась борьба за меткость стрельбы.

В труднейших условиях, в которых оказались защитники Ленинграда, требовалось мобилизовать всю волю и силы воинов, чтобы противовоздушная оборона надежно прикрывала город. А для воинов ПВО сентябрь оказался труднейшим. Враг предпринял за месяц 23 групповых воздушных налета, из них 12 - ночных. В этих налетах участвовало 2717 самолетов{84}. В обстановке, когда линия фронта проходила у самого города, отразить такую массу самолетов было делом чрезвычайно трудным. И все же из этой массы прорвалось к городу 480 самолетов{85}, т. е. меньше одной пятой части. Причем вражеская авиация понесла большие потери. Только войска ПВО сбили 272 самолета, из них летчики 7-го истребительного авиационного корпуса - 120 и зенитная артиллерия 2-го корпуса ПВО - 152 самолета.

В трудный период боев по отражению натиска врага на подступах к Ленинграду воины противовоздушной обороны, как и все защитники колыбели социалистической революции, проявили величайшую стойкость и самоотверженность, массовый героизм.

II. В огненной кольце

Выстоять, победить!

Линия фронта к концу сентября 1941 года пролегла южнее Урицка, через Пулковские высоты, южнее Колпино, затем по Неве до Ладожского озера. Ленинград был блокирован 300-тысячной группой войск армий "Север". Но выдохлись силы у фашистских армий: они понесли огромные потери и не смогли преодолеть нашу оборону. За первой линией их войск, вместо резервов, вытянулись длинные кладбища с бесчисленными рядами крестов и касок на могилах.

Непривычными были для гитлеровцев такие потери, действовавшие на психику солдат и командования. Ведь до нападения на Советский Союз гитлеровская армия, прошедшая по всей Европе, потеряла только около 300 тысяч солдат, а на Советском фронте за первые три месяца полегло более полумиллиона фашистских солдат и офицеров{86}. Значительная часть из этого полумиллиона была уничтожена под Ленинградом.

Ленинград, олицетворявший социалистическую революцию, не давал гитлеровцам покоя. Не добившись успеха штурмом, они решили сломить героическое сопротивление защитников города жестокой осадой, бомбежками и обстрелами. По распоряжению Гитлера оперативный отдел генерального штаба разработал указания "О блокаде Ленинграда", датированные 21 сентября 1941 года. В этом чудовищном документе говорилось: "... б) Сначала мы блокируем Ленинград (герметически) и разрушаем город, если возможно, артиллерией и авиацией... г) остатки "гарнизона крепости" останутся там на зиму. Весной мы проникнем в город... вывезем все, что осталось живое, в глубь России или возьмем в плен, сравняем Ленинград с землей и передадим район севернее Невы Финляндии"{87}.

Фашистское командование предусматривало различные варианты возможных событий, и во всех случаях приказ сводился одному: уничтожить. В указаниях верховному главнокомандующему армией главная квартира фюрера 7 октября 1941 г. предписывала: "Фюрер снова решил, что капитуляция Ленинграда, а позже Москвы не должна быть принята даже в том случае, если она была бы предложена противником".

Другая директива гитлеровского верховного командования от 7 октября 1941 г. предписывала войскам "уничтожить население орудийным огнем, если оно вдруг начнет покидать город"{88}.