Круговорот - Вадим Кошелев

«Раскосый» сразу уселся в позу лотоса и, отключившись от окружающего его мира, ушел бродить по астралу. «Курчавый» пристроился в углу и задремал. Лишь их круглолицый товарищ пребывал в каком-то возбуждении. Он крутил нечесаной головой, пытаясь что-то отыскать. И это ему удалось: его взгляд наткнулся на, сидевшего за соседней решеткой Саню. Саня почувствовал этот пристальный взгляд, но виду не подал.

«Круглолицый» же еще какое-то время рассматривал Пряхина. Наконец, пробасил на настоящем русском языке:

— Барсук, а ты какого лешего здесь делаешь? Ты же в Озерный Край подался.

— Это вы мне? — Саня даже поперхнулся от неожиданности. Казалось, он целую вечность не слышал родной речи.

— Тебе, конечно… Кому же еще?

— Вы меня с кем-то спутали, молодой человек, — дружелюбно улыбнулся «круглолицему» Пряхин. — Я не Барсук. И к великому своему огорчению никогда не был в Озерном Краю. Сосед по клетке насупился. Он внимательно осмотрел Саню с ног до головы и уже более агрессивным тоном произнес:

— Ты кого обмануть хочешь, лешак? Или дурачком юродивым прикидываешься?

— Слушай, командир. Отстань ты от меня. Сказал же, не знаю я ни Барсука, ни Енота, ни Суслика. — Назойливость «круглолицего» начала доставать Пряхина.

— И меня не знаешь?

— Тебя уже знаю. Ты знакомый Барсука.

— Да, Барсук мой приятель давнишний, — никак не мог заткнуться человек из соседней клетки, на которого, казалось, уже глазело пол рынка. — Я с ним вместе вырос… Ну-ка! Оголи левое плечо.

— Это еще зачем? — возмутился Саня.

— У тебя там родимое пятно должно быть, размером с куриное яйцо. Пряхин на миг застыл. Этого парня он видел первый раз в жизни.

Незнакомец просто не мог знать о родимом пятне на плече. Это было невозможно, непостижимо, нереально.

— Ты, Барсук, никак зазнался? — присоединился к «круглолицему» его товарищ с курчавой бородой. — Своих соплеменников признавать не хочешь?.. А может это ты рассказал кротам о нашем схроне?

— Поверьте, парни — я понятия не имею, кто такие кроты, — взмолился Саня. — И о вашем схроне слышу в первый раз.

— Ты понял, Клешня? — злорадно улыбнулся бородач. — Этот, паскудник, понятия о кротах не имеет. Совсем нас за баранов держит.

— Погоди, Лиходей, — неожиданно осадил товарища, названный Клешней круглолицый парень. — Может, это действительно не Барсук.

— Да Барсук это. Кто же еще? — отмахнулся Лиходей. — Продал нас кротам. Думал, его за это на свободу отпустят. А сейчас делает вид, что с нами не знаком. Да еще слабоумного из себя корчит.

— И давно вас в полон взяли, ребятушки? — Сане надоело оправдываться, и он решил, наконец, расставить все точки над Ё.

— Да, почитай полмесяца прошло, — ответил Клешня.

— Полмесяца назад, я находился совсем в другом месте и при всем своем желании не мог на вас настучать.

— И где же ты находился? — ехидно спросил Лиходей.

— На западных островах — в городе таутов, — Саня кивнул в сторону развесившего уши Хоря. — Слышали о таких?

— Ну-ну. На островах, говоришь? — продолжал допрос Лиходей. — Как же ты туда попал?

— Понятия не имею… Головой я ударился и забыл все начисто. Соседи замолчали. Вряд ли они поверили про амнезию. Тем не менее, прекратили задавать глупые вопросы, тем паче, что к их клетке направлялись солдаты. Вояки принялись тыкать меж прутьев клетки своими алебардами, норовя задеть расшумевшихся парней. Они сопровождали свои действия выкриками приказного тона. Наверное, требовали тишины. Лихарь с Клешней вняли приказу и заткнулись, наконец. «Раскосый» же вообще никак не прореагировал на тычки алебард. Он все так же сидел в позе лотоса и не проявлял никакого участия ко всему происходящему.

— Что это за люди? — тихо поинтересовался у Сани ни черта не понявший из русской речи Хорь.

— Да, так, — отмахнулся Саня. — Друзья, Барсука.

— А кто такой Барсук?

— Говорят, что я. Хорь уже привык к непоняткам своего товарища, посему больше ничего спрашивать не стал. Саня же пребывал в неком замешательстве. Его мучил вопрос — откуда Клешня знает про родимое пятно на плече? И почему эти дикари так уверены, что уже давно знают Саню? Неужто и в правду где-то на Материке ходит-бродит себе Санин двойник — его далекий потомок? И на плече у него родимое пятно, величиной с куриное яйцо? В общем-то, ничего из ряда вон выходящего, здесь не было. В природе еще и не такое встречается. Генетическая наследственность, понимаешь, и все такое. Достаточно вспомнить старое индийское кино.

Там у всех родственников одинаковые родимые пятна. Вот только, по всему выходило, что в прошлой жизни у Пряхина дети остались. А он и не знал. Саня принялся вспоминать тех немногих подруг, с коими имел связь и никак не мог определить, кто из них мог родить от него ребенка. Да еще и не сообщить об этом. Из тяжких размышлений Саню вывел подошедший к его клетке человек.

Это был ни кто иной, как барыга Брандт.

— Привет, Алекс! — поздоровался купец. — Я вижу, ты крепко попал.

— Я попал еще год назад, — произнес Саня. — Никому не желаю такого попаданства.

— Я ж звал тебя с собой, помнишь?

— Звал… Помню, — кивнул Саня. — И с диггерами обещал свести.

— Но ты ж ведь не согласился.

— А кто тебе мешает свести меня с диггерами сейчас?

— Поздно, Алекс. Ты теперь собственность Толстого Фрица.

— Слушай, Брандт, — обратился к купцу Саня. — Выкупи меня у толстяка, и я сделаю тебя богатым человеком.

— Пустые слова, Алекс, — усмехнулся купец. — Я не имею привычки бездумно выбрасывать деньги на ветер.

— Твоя проблема в том, что ты не веришь людям.

— Не верю, — согласился Брандт.

— А ты поверь. Ведь ты ничего не теряешь кроме горсти монет. Зато получаешь возможность хорошо заработать. Под этим Холмом скрыты несметные сокровища. Я принесу тебе их.

— Не все так просто. — В глазах купца мелькнула некая алчная искра. — Лабиринт разделен между баронами. Все что находится под землей их собственность. Ко всему прочему Глубинные Ярусы вообще недоступны. Там обосновалась нечисть. И никак ее оттуда не выкурить.

— Я найду способ принести тебе артефакты. — Твердо сказал Саня.

При этом заметил, как из соседней клетки на него недобро косятся друзья Барсука.

— Мне нужно подумать. — Зерно искушения уже было заронено в расчетливый разум купца. Он знал Саню, как удачливого охотника за артефактами и, наверное, даже считал человеком слова.

— Только быстрей думай. А то ведь не ровен час, рабское клеймо мне на лбу выжгут. Тогда ты точно упустишь свою выгоду, — продолжил уговоры Пряхин.

— Может, и меня выкупишь? — поинтересовался у купца присутствующий при разговоре Хорь.

— Нет, — однозначно мотнул головой Брандт. — Ты мне не нужен. Купец ушел, оставив Сане призрачную надежду, а Хорю осознание безвыходной обреченности.

— Не переживай, дружище. — Пряхин приятельски хлопнул напарника по плечу. — Я тебя в беде не оставлю. Мне бы только из клетки выбраться. Успокоив, как ему казалось, Хоря, Саня повернулся в стороны друзей Барсука и, перейдя на русский язык, произнес:

— Нечего на меня пялиться. Сказал же, не помню я вас. Амнезия у меня. Понятно?

Глава 3

Следующий день начался с того, что уже знакомый старик разнес заключенным завтрак. Саня украдкой наблюдал, как невольники из соседней клети уминают свои пайки. Его так и подмывало расспросить этих говорящих на русском языке людей об их мире. Узнать, что они за народ такой и где живут? И давно ли пропал таинственный Барсук? И где находится — Озерный Край? Но, в то же время, Пряхин чувствовал, что у него не получится дружеского общения с земляками. Подозрение и вражда усилилась после вчерашнего Саниного разговора с Брандтом. Теперь дикари уж точно думают, что их бывший соплеменник Барсук сотрудничает с «кротами». Под словом «кроты» наверное, подразумевались живущие у Холма люди. Но «крот» — это, же не национальность, а погоняло какое-то.

Впрочем, скорее всего, определенной национальности «кроты» и не имели. Здесь собралась этакая солянка из представителей различных племен. История «кротов» не была такая уж и древняя. Саня определил это по многим вещам и представил себе, как еще сотню лет назад на Холме рос первозданный лес, а по его склонам бродили дикие звери. Но вот однажды у Холма появились люди. Они вырубили лес, прогнали зверей. И начали осваивать Холм. Нетрудно догадаться, что поначалу у поселенцев не было никакого политического устройства. Были только дикие ватаги копателей истово роющих землю. К ним присоединялись новые желающие добраться до артефактов и, в конце концов, начались междоусобицы и свары. Но «кротам» удалось пережить это смутное время. Иначе и быть не могло.