Круговорот - Вадим Кошелев

Прохаживались солдаты, наблюдая за облаченными в рубище невольниками, которые занимались тем, что высыпали принесенную в носилках землю на верхушку вала, после чего возвращались внутрь огороженного периметра за новой порцией земли. Судя по всему, этим делом они занимались уже достаточно давно. Складывалось такое впечатление, что профессия носильщика разных носилок на Материке пользуется наибольшей популярностью. И не трудно было догадаться, чем в ближайшее время займутся плененные тауты. Оставшийся путь оказался недолгим. Невольников провели через широкие дубовые ворота внутрь периметра. Здесь они обнаружили большой город, усеянный домами, бараками и другими постройками, средь которых выделялось большое здание каменного храма с католическим крестом, венчающим остроконечный купол. Наличие этого богоугодного заведения наводило на мысль, что на Материке, все еще верят в единого бога и его пророка Иисуса. Храм и другие здания располагались у подножия исполинского холма.

Холм был пологим. Местами на нем росли столетние деревья. Кое-где он зиял норами, из которых выносили землю носильщики. Макушка Холма уже была частично освобождена от земли, отчего белому свету явились верхние этажи древних небоскребов. Некогда — это были ухоженные здания из стекла и бетона. Сейчас никаких стекол не наблюдалось, зато бетон местами присутствовал. Его даже дополняли штукатуркой. А сами здания ремонтировали, как могли. В основном закрывали большие дыры струганными досками или делали новую кладку из камня. Что, в общем-то, не придавало особой эстетичности древним строениям. Заинтригованный Саня не мог сразу определить, какой европейский город покоится под землей. Это мог быть Мюнхен или Женева или тот же Франкфурт с его небоскребами. Судя по всему, под Холмом покоился огромный мегаполис, расположенный в центральной или южной части древней Европы. И местные археологи даже представить себе не могли его размеры. А если принять во внимание пригороды, то тут можно было веками копать и не перекопать. Санины попутчики тоже пребывали в замешательстве. Им еще не доводилось видеть ничего подобного. Размах раскопок поражал, как поражали размеры Холма. Саня позабыл о голоде и усталости. Его мысли унеслись куда-то далеко от ужасных реалий. И лишь одно желание в тот момент всецело поглотило неисправимого романтика. Желание — как можно скорее попасть в утробу спящего под Холмом зверя. В реальность Саню вернул тычек алебардой в спину. Какой-то конвоир совсем некультурно затолкал приросшего к месту Пряхина обратно в движущуюся по поселению колонну, которая направлялась в сторону шумевшего неподалеку базара. Какие-то прилично одетые люди окружили невольников еще на подходе к рынку. Они галдели, алчно осматривая таутов. Щупали их мускулы, воротя носы. Нашелся один ненормальный, который попытался на ходу открыть рот Ноя, дабы осмотреть его зубы. Саня так и не понял, удалось ли ему это в полной мере. Но своих передних зубов он, скорее всего, лишился: связанный Ной саданул проныре своей одноглазой головой и тот сразу исчез из поля зрения. Ною это не сошло с рук. На него налетели солдаты и, повалив на землю, принялись охаживать древками алебард. Воины таутов не могли смотреть, как бутузят их товарища и, несмотря на то, что не имели возможности пустить в ход связанные руки, напали на солдат, силясь массой своих тел задавить ненавистных конвоиров. Образовалась давка. Поднялся невообразимый гвалт. «Красный плащ»

высунулся из носилок и орал громче всех. А давешние щеголи с парчовыми шарфами свистели в висевшие на груди дудки, вызывая подмогу. На свист со стороны рынка набежали латники. Совместными усилиями они угомонили разбушевавшихся пленников. Сане, спокойно стоящему посреди людской толчеи тоже досталось.

Кто-то саданул его сзади по самому больному месту — а именно по голове, которой за последние месяцы и так здорово перепало. От сотрясения потемнело в глазах. Саня свалился к ногам своего обидчика и тихо лежал в пыли до тех пор, пока его грубо не подняли на ноги. Наконец, свара закончилась. Пленников вновь согнали в колонну, и повели на кишащий людьми рынок. Там имелся специально отведенный уголок, где стояли десятки деревянных клетей. Саня все еще не до конца пришел в себя от удара по голове. Поэтому плохо помнил, как оказался в такой клетке. А когда оклемался, то увидел рядом с собой пятерых товарищей по несчастью, средь которых находились Хорь со Стрикером. Уже смеркалось, но на рынке народу не убавилось. Покупатели ходили вдоль клетей в сопровождении факельщиков и придирчиво выбирали живой товар. Определившись с покупкой, они шли к сидевшему в опущенных на землю носилках «красному плащу» и начинали бойко торговаться. Вскоре у носилок скопилось с десяток покупателей. А из клетей стали выводить выбранных ими людей. Из Саниной клети первым увели Стрикера. Затем купили еще троих таутов покрупней. Остались лишь они с Хорем. На них в тот вечер покупателей так и не нашлось. Через какое-то время торговля закончилась. Рынок стих и опустел. В наступившей темноте, Саня нащупал циновку, на которой не преминул устроиться. Неподалеку улегся Хорь. Бывший Санин напарник непрестанно вздыхал и крутился с боку на бок не в силах уснуть. Сане сон тоже не шел. Он лежал с открытыми глазами и смотрел на звездное небо, зарешеченное толстыми прутьями клети. В голову лезли всякие мысли о подземном городе Предшественников и о своем безрадостном положении. Но потом события прошедшего дня отошли на второй план: перед глазами встал образ девушки- барда. Что же сталось с Дэей? — этот вопрос не давал покоя на протяжении всех последних дней. Хотелось думать, что лесная чародейка жива. И сейчас вот так же смотрит на сияние далеких светил. Но очевидцы говорили об обратном. — Дэя погибла на пожаре. Ее больше нет. Она обрела вечный покой в мире Цернуна. Саня навсегда потерял милого сердцу человека, но никак не мог смириться с этой мыслью. В голове у него творился полный сумбур. Все было так туманно, так неопределенно. И на извечный вопрос — «Что делать?», не находилось никакого мало-мальски вразумительного ответа.

Глава 2

Утром следующего дня, когда на рынке еще только собирались торговцы, к клетям пришел старик с деревянным ведром, наполненным колодезной водой. Он обошел клетки, напоив невольников из узкого ковша, который просовывал им меж прутьев клеток. Воды не жалел и ушел лишь, когда убедился, что напоил всех жаждущих. Вернулся старик довольно скоро. С собой он принес короб с едой. И вновь пошел по кругу, выдавая заключенным паек, состоящий из черствой краюхи ржанова хлеба и куска солонины. Что и говорить, завтрак был довольно скуден. Тем не мене, он помог Сане на время приглушить давно мучавшее чувство голода.

«Красный плащ» — отец-благодетель не давал своему живому товару загнуться раньше времени от недоедания. Не разорился бы на еде, прощелыга. Кто знает, когда еще выкупят его пленников? В клетках сидело чуть больше десятка таутов. В основном это были ремесленники или крестьяне. Воинов, отличающихся статью и более здоровым видом, разобрали еще с вечера. Вот только что с ними сталось? Саня как-то с трудом мог себе представить гордеца Бреса или независимого Ноя с носилками в руках. На рынке появились первые покупатели, в основном они обходили клети с невольниками стороной и сновали у примитивных лотков да крупных лавок многочисленных торговцев. Базар был огромен. Здесь продавалось и покупалось все, что можно было купить или продать — еда, оружие, одежда, пучки трав, драгоценности, смола, необработанная древесина и другой первобытный ширпотреб Саня озирал заполняющийся людьми рынок и не заметил, как к клетям подошли латники. Вслед за ними принесли толстяка в плаще. Его носилки поставили неподалеку. Работорговец не спешил вытаскивать из них свою тушу и внимательно наблюдал через входной проем носилок за всем происходящим вокруг. К полудню народу на рынке прибавилось. Стало больше шума и сутолоки. Вдоль клетей начали сновать покупатели. С покупками не торопились. Видимо, ждали, когда работорговец снизит цену или приведет более качественный товар. Но толстяк не спешил двигаться в цене. Зато после полудня на рынок доставили еще троих неудачников. Один из них темноволосый, круглолицый здоровяк в изорванных кожаных доспехах был примерно одинакового с Саней возраста. Другой выглядел чуть постарше. Тоже крупный, и тоже в окропленной кровью коже. Правда, волосы у него были светлые, а борода курчавая. Третий невольник совсем не походил на своих товарищей. Это был мужчина средних лет монголоидной расы с черными, как смоль волосами, забранными в хвост. Его умное, раскосое лицо не знало растительности, отчего он казался моложе своих бородатых спутников Всех троих освободили от пут, поместив в соседнюю клеть.

«Раскосый» сразу уселся в позу лотоса и, отключившись от окружающего его мира, ушел бродить по астралу. «Курчавый» пристроился в углу и задремал. Лишь их круглолицый товарищ пребывал в каком-то возбуждении. Он крутил нечесаной головой, пытаясь что-то отыскать. И это ему удалось: его взгляд наткнулся на, сидевшего за соседней решеткой Саню. Саня почувствовал этот пристальный взгляд, но виду не подал.