Личное дело майора - Марина Анатольевна Кистяева

– Давай начнем сначала.

– В смысле?

– В самом прямом.

– Ты предлагаешь мне начать отношения сначала?

Он еще и идиот…

Тихонов быстро кивнул.

– Да. И отмотать время назад. Смотри… Отец ушел от нас, выбрав карьеру. Так я думал в прошлом. Ему приписывали роман с дочкой влиятельного военного. Ну и… я решил, что он нас променял. Родители развелись, я затаил на отца обиду. Подожди, Том, дай я выговорюсь, объясню, почему вел себя, как придурок, и ты резюмируешь уже. Хорошо?

Она кивнула.

– Я рос с мыслью, что не приму от него ни копья. Зациклился на этом. Хату отец мне подарил на двадцатипятилетие. Я не то чтобы не принял ее… Приехал сюда, осмотрелся. Любопытно же… А дальше забыл. Ни квартплату не платил, ничего.

– Ого.

– Да-а. – Евгений усмехнулся, пристально ловя любую реакцию Томы. – Ко мне даже приставы наведывались.

– Боже. – Тома, чтобы скрыть смех, прикрыла тонкими пальчиками с идеально розовым маникюром губы. – Серьезно?

– Абсолютно. Следом идет вопрос – при чем тут я и ты. Я, наверное, не смогу точно тебе объяснить… Но где-то в голове у меня поставилась галочка. Такая, знаешь, жирная. Что я не могу тебе дать то, чего ты достойна. С моей зарплатой. Ты дочь судьи, ты привыкла к лучшему.

Услышав последний выданный им бред, Тома изменилась. Точно по щелчку. Раз – и беспечность, некая шаловливость исчезла с ее лица. Девушка даже подалась назад. Нахмурилась.

Женя всматривался в нее, тоже хмурясь. Он ляпнул что-то не то. Что-то, чего говорить не стоило.

– То есть ты решил за меня? – чересчур спокойно, наконец, спросила она.

– Блять, Том…

Он не нашел ничего лучшего, как податься к ней. Судорожно сцапать ее руки и сжать их.

– Я не решал за тебя. Говорю же, это сложно объяснить! Сначала я тихо охреневал. Начиная с того дня, как ты появилась с цветами у спорткомплекса. Я в осадок выпал, Том. Ты такая… Ранимая и одновременно нереально нежная. Красивая. И я… Боец. Что я могу тебе дать?

– Все! Хватит, Тихонов… Я достаточно услышала…

Тома порывалась встать, забрать у него свои руки.

Не отдал.

Тамара вспыхнула тотчас.

– Я думала, ты что-то умное мне скажешь, Тихонов! Наконец-то поймешь! А ты!.. В одном ты прав – мы не пара! Ты твердолобый и…

Договорить она не успела. Евгений набросился на ее губы, одновременно запрокидывая Тамару на спину. Благо диван был разобран. Когда он его разбирал и зачем – вопрос спорный. Но кого он сейчас волнует?

В первые секунды Тома не поняла, что произошло. Иначе чем объяснишь ее заминку? Он же дурел от ощущения, что она под ним. Снова. По позвоночнику прокатилась огненная волна, ударила в пах.

Он брал поцелуй. Срывал его с сладких губ, пока Тома не пустила в ход ногти и зубки.

Почувствовав во рту вкус собственной крови, Евгений оторвался. Отодвинуться и не подумал. Освободить Тому от тяжести собственного тела – тоже.

Она будет под ним! И точка.

– Не смей! – зашипела Тамара, извиваясь под ним и еще сильнее его распаляя, за что Тихонов готов был себя уничтожить.

Испытывать возбуждение, когда женщина против – последнее дело.

И он бы отпустил…

Точнее, не допустил бы ситуации вовсе, если не несколько «но».

– Не смей… – снова зашептала Тома, смело глядя ему в глаза. И, Слава Богу, в них не было ни страха, ни отвращения. Ни паники. – Понял меня? Сейчас что ты мне пытаешься сказать? Что пошел против принципов? Привел меня сюда, потому что якобы эта квартира должна мне зайти, а твоя старая нет?! Ты придурок, майор!

– Нет! – заорал он в ответ, раздвигая ее колени в сторону и устраиваясь между ними. Тома охнула и интуитивно приподняла бедра. Зрачки расширились, выдавая ее небезразличие. – Я не о том!

– А о чем же? Я не понимаю тебя!

– Я и сам не понимаю! Мать помирилась с отцом, а я…

– Господи, Тихонов, ты сведешь меня с ума.

Тамара внезапно обмякла под ним. Разом. Перестала сопротивляться.

Время закристаллизовалось, застыло. Они, кажется, и дышать перестали, глядя друг на друга. Их лица находились близко. Очень. Дыхание смешалось.

Мотнув головой, Тома подняла руку и подрагивающими пальчиками коснулась лица Евгения. Сначала скулы. Подбородка. Потом губ.

Верхнюю обвела… И снова повторила движение.

– Прости меня, – глухо выдавил из себя он, ловя малейшее ее касание.

– У меня нет слов.

– Хочешь – ударь.

– Зачем? Я любить тебя хочу, майор.

В ее огромных глазах появилась влага. Прозрачная. Как там говорят поэты? Хрустальная? Так и есть. Видя накатывающие слезы Тамары, Тихонову захотелось себе же и втащить.

– Том… Не надо…

Грудь сдавило от нестерпимой нежности. Он начал покрывать ее лицо уже куда более осторожными поцелуями. Самого потряхивало от адреналина. Внутри жгло, давило. И одновременно рвалось к ней.

Пусть потом она его пошлет куда подальше. Он придет к ней. И будет приходить до тех пор, пока она его не примет. Не посмотрит, как раньше. С робкой теплотой и надеждой.

Она как-то протяжно всхлипнула и ткнулась губами ему навстречу.

– Теперь отталкивать не будешь? – прошептала она, больно кусая его мочку уха. Этакая маленькая женская месть.

– Ты прикалываешься, да? – Он вскинул голову, чтобы найти ее глаза.

Тщетно.

Она спрятала их, отвела. Сильнее приподняла бедра, потеревшись о его пах. Член стоял колом.

Раздевались они спешно. Пару секунд смотрели друг на друга, а потом, не говоря ни слова, начали избавляться от одежды. Евгений предпочел бы раздеть Тому сам, но она перехватила инициативу, сдергивая с себя футболку.

Под той – нежное розовое кружево.

И соски. Маленькие напрягшиеся камушки, которые Евгений тотчас обхватил губами.

Тома оттолкнула его. Уперлась в плечи, чтобы продолжить обнажаться. Он не мог не уступить.

Все для нее… И, как хочет, будет.

Он жадно смотрел на обнажающуюся плоть. На подрагивающий животик. Бронзовый, почти плоский, с красивыми поперечными мышцами. Идеальный… А дальше – еще безупречнее.

Тонкая полоска волосков… и аккуратные губки…

Избавившись от боксеров, Евгений снова навалился на Тому. Та послушно приняла его. Обвила ногами.

– Скажи… – зашептала она торопливо. – Теперь все иначе будет?

Спрашивала она не о сексе.

– Даже не сомневайся.

Он целовал ее всю. Везде. Ее