Год багульника. Весенняя луна - Джен Коруна

— Это Моав тебе наговорила?! — обозлился хэур. — Она ошибается! Она еще совсем молодая и придает слишком большое значение некоторым вещам.

— Зато ты, по-моему, наоборот, совсем не придаешь значения тому, чему бы следовало. Например, той силе, что связывает вас с Моав: ты хочешь разорвать эту связь, даже не поняв, для чего она тебе дана.

— Я не хочу вмешиваться в то, в чем ничего не понимаю, — твердо, ровным голосом ответил Сигарт. — Эльфийские тайны относятся именно к этим вещам. И еще я не хочу видеть Моав несчастной, а со мной она может быть лишь несчастлива.

— Ты вправе поступать так, как считаешь нужным, однако не следует забывать, что воля Эллар сильна, и раз отступив от нее, ты можешь нарушить предначертанный ход событий.

— По-твоему, было бы правильнее заставить страдать бедное существо, виновное лишь в том, что послушалось своего сердца?!

Хега улыбнулась, не глядя на хэура.

— Мне кажется, ты недооцениваешь свою кейнару… Ее сердце — отражение света самой Эллар, едва ли стоит спорить с ним. Конечно, выбор за тобой, но мне кажется, желая оттолкнуть Моав, ты больше думаешь о себе, нежели о ней.

Она снова подняла на Сигарта прекрасные темные глаза. На этот раз он выдержал ее взгляд.

— Тот, кто не принимает бой, заранее проигрывает, — сказала Хега.

— А тот, кто вступает в битву, зная, что обречен на поражение, губит не только себя, но и тех, кто ему доверился.

Сильфа опять улыбнулась — на этот раз более искренне.

— А ты умнее, чем я думала, — проговорила она своим глубоким теплым голосом — Сигарту показалось, будто его погладила мягкая рука. — Похоже, Моав не ошиблась… Что ж, мне больше нечего тебе сказать — ты давно уже вышел из возраста моих подопечных!

Она рассмеялась тихим смехом. Напряжение, державшее Сигарта все это время, спало — теперь перед ним была всего лишь женщина, всю свою жизнь посвятившую детенышам. Заметив, что он все еще сжимает в руке подаренную щепку, он бережно спрятал ее во внутренний карман куртки, поклонился Хранительнице и зашагал обратно через лес.

***

Прошло еще два дня. Сигартом начало овладевать беспокойство, он не привык подолгу жить на одном месте, особенно без дела. Однажды днем, он, не выдержав, подошел к велларе.

— Моав, здесь очень хорошо, но может, двинемся дальше?

— Но ведь нас будут ждать только через пять недель.

— Я знаю, — не отступал хэур. — Но возможно, мы сможем за это время разузнать что-то о том, куда идти дальше… В любом случае, не стоит тратить время зря.

Эльфа вздохнула, она и сама понимала, что передышка закончена.

— Сегодня ночью Хранительница обещала показать мне керитры — Цветы слез, не терпящие света; они цветут лишь в новолуние. А завтра утром мы приглашены на танец сильфов в роще у храма — я очень хочу посмотреть. В общем, можем тронуться в путь после обеда…

На том и порешили. Солнце уже село, когда Моав и Сигарт, снова сменившие парадные одежды на свои обычные дорожные костюмы, стояли у стены Мермина. Фанзай провожал их до границы своих владений.

— Может быть, вы все-таки останетесь? — озабоченно предложил он. — Сегодня новолуние — не лучшее время для детей Эллар. Воины недавно видели в лесу сулунгов — эти звери опасны и безжалостны.

— У меня есть надежный защитник, которому не нужна ни луна, ни солнце, — улыбнулась Моав. — Мы и так провели в покое слишком много времени. Прощай, повелитель воздуха! Надеюсь, наши пути еще пересекутся.

— Возможно, даже быстрее, чем ты думаешь, прекрасная дочь луны, — ответил Фанзай и помрачнел.

Взглянув на него, Сигарт подумал, что ван Мермина не говорит и половины того, что думает. Легкая улыбка, а за ней — темные воды тайных мыслей… Только теперь он заметил, как они похожи с Хранительницей. Странно, что он не раньше не обратил на это внимания…

Они простились — через мгновение зеленая стена сомкнулась за путниками, оставив эльфу и хэура одних в темноте леса. Некоторое время они шли молча. Сигарт то и дело хмурил серые брови — уж больно не нравилась ему эта ночь. Он уже почти жалел, что они не вняли совету Фанзая и не переждали безлуние в Мермине. Моав действительно выглядела не лучшим образом — ее движения казались неуверенными, словно она плохо разбирала дорогу. Обычно такая ловкая, она часто оступалась в темноте, а ее веселый голос звучал натянуто и неестественно. Тревожила Сигарта и непривычная тишина — кому как ни рыси знать, сколько разных тварей, больших и маленьких, снуют под покровом ночи; теперь же они словно замерли — рысье ухо не могло уловить ни малейшего шороха под сенью исполинских деревьев. Ощущение опасности, точно червь, точило хэура — не зря умолкли звери. Он нервно поводил головой, пытаясь услышать или унюхать врага прежде, чем он услышит или унюхает их.

Они шли несколько часов. Темнота сгустилась, став плотной, как чернила. Точно живая, она напирала со всех сторон, выныривавшие из нее темные деревья обступали путешественников враждебными тенями, но эльфа не останавливалась. Сигарт ступал бесшумно — Моав то и дело оглядывалась, чтобы убедиться, что он рядом. Сигарт чувствовал, что она сама боится зловещего леса, хотя и старается всеми силами не показывать этого. Он усмехнулся про себя — гордый маленький Кузнечик…

— Фанзай говорил, что к утру мы выйдем к Кайд-Ирилю, — нарочито спокойным тоном начала Моав, для того, чтобы хоть как-то снять повисшее напряжение, но тут же умолкла — в звенящей тишине ее голос казался почти что криком.

Она испуганно взглянула на Сигарта, но даже он выглядел как мрачная тень. В темноте его зрачки расширились, как у ночного зверя, светлые глаза казались теперь почти черными.

— Ты бы поменьше шумела, — понизив голос, сказал он, уставившись во тьму. — Мы здесь явно не одни. Нутром чую — за нами кто-то следит!

Его опасения оправдались. Не успел он договорить, как прямо впереди раздался громкий треск — что-то неслось напролом через чащу. Моментально выхватив лук из-за спины, Моав стала растерянно озираться по сторонам, то ослабляя, но натягивая тетиву рукой.

— Справа! — громко крикнул Сигарт, одним прыжком становясь перед эльфой.

Он узнал этот хриплый глухой рык — такие звуки могли издавать только одни животные — сулунги! Тупые и злобные порождения гор, они удивительным образом пришлись по душе Моррогу: по словам лазутчиков Сиэлл-Ахэль, князь Бурых гор с удовольствием разводил этих тварей за перевалом, прикармливая еще теплым мясом. Правда, до недавних пор это мало кого волновало — в Риане сулунгов видели крайне редко. Однако в последнее время все переменилось: огромные кровожадные волки стали переходить через горную гряду, наводя ужас на местных жителей, их видели даже далеко на юге, в стране людей; видели и боялись как огня, и было из-за чего — и с одним-то сулунгом справится не каждый воин, а уж если они приходили стаей, о спасении можно было и не мечтать.

***

Едва Моав успела развернуться туда, куда указал хэур, как из-за дерева выпрыгнуло крупное животное. Отдаленно похожее на волка, оно было покрыто длинной грязно-бурой шерстью, гребнем вздыбленной на спине. Ближе к животу мех редел — мощные лапы были голыми и отвратительными, как у жабы. Омерзительную картину довершала тупая приплюснутая морда и маленькие злобные глазки, не выражавшие ничего, кроме жестокости.

Увидев, что сулунг готовится к прыжку, эльфа проворно отскочила в сторону — челюсти монстра лязгнули как раз в том месте, где она только что стояла. В этот момент ветки снова затрещали, заставив Сигарта похолодеть. Этого он и опасался — сулунг был не один! Вслед за вожаком показались еще три черных громадины, каждая размером со взрослого медведя. Глухо урча, они подошли к старшему и остановились, оценивая обстановку: похоже, двое путников, каждый из которых был намного меньше их по размеру, показались волкам лакомой добычей. Обернувшись рысью, Сигарт весь подобрался — ему еще никогда не доводилось сражаться с таким количеством волков одновременно. Его глаза плоско светились в темноте двумя зеленоватыми огнями.

Внезапно за спиной хэура раздался звук спускаемой тетивы, и один из зверей с воем упал, забив передними лапами — вощеная стрела попала прямо в глаз волку. Крылатый лук и впрямь бил без промаха! Смерть товарища стала сигналом для остальных. Словно по команде, они бросились в сторону, где стояла Моав, но хэур оказался быстрее — он оттолкнул эльфу и на лету мертвой хваткой вцепился в шею одному из нападавших. Сулунг протащил огромную кошку на себе еще несколько шагов, пытаясь сбросить, однако хэур держался крепко. Все глубже вонзая клыки в толстую шкуру волка, он одновременно быстрыми движениями сильных лап полосовал его бок, оставляя на нем глубокие раны. Сулунг странно захрипел — раздался хруст перекушенных позвонков, и зверь тяжело повалился на землю. Сигарт упруго отскочил от поверженного врага, белые баки и грудь были все в крови. Он быстро нашел взглядом Моав. Вооружившись ножом, та стойко оборонялась от сулунга-вожака — благо, остальные звери отвлеклись на Сигарта. Нападавший на Моав волк тряс головой, взмахивал огромной лапой, но эльфа оказалась слишком проворной добычей — ориентируясь скорее на слух, чем на зрение, она снова и снова уворачивалась от страшных ударов, каждого из которых было достаточно, чтобы переломить ее пополам.