Зависть: теория социального поведения - Гельмут Шёк

социального продвижения определяются моделью англосаксонской группы, поэтому социальное продвижение включает расставание с целевыми установками, предписанными испаноязычной культурой.

3. Англоговорящая группа, несмотря на некоторый кастовый дух, достаточно открыта, чтобы абсорбировать действительно способных представителей испаноговорящей общины, тем самым лишая эту группу ее лидеров.

4. Наиболее показательная, с нашей точки зрения, причина связана с препятствующей социальному продвижению и успеху завистью, которую испаноговорящие выказывают по отношению ко всем членам их собственной группы, кто, как им кажется, пытается пробиться наверх. Успех приравнивается к предательству своей группы. Тот, кто стремится продвинуться в экономическом и социальном отношении, воспринимается как «человек, который продался англосаксам (Anglos)», «который идет по головам своих земляков». Тех испано-американцев, которые достигли скромного экономического положения, хоть чуть-чуть превышающего общий уровень испаноговорящей группы, называют orgullosos, «гордецами»; их несправедливо обвиняют в том, что они презирают тех, кто менее успешен. Это еще более ярко выражено в специально придуманном для них словечке agringados, что означает «обамериканившиеся». Многие из употреблявших эти слова сразу соглашались, что их земляки завистливы (envidiosos) и по этой причине не смогут и не захотят последовать (seguir) за теми, кто уже ассимилировался. Открытие этих мотивов побудило авторов выдвинуть утверждение о закольцованной системе сдерживания: наиболее одаренные из испаноговорящих неохотно берут на себя роль лидера, потому что осознают, как сильно им будут завидовать и до какой степени они будут окружены подозрениями. В то же время большинство держится на расстоянии от потенциальных лидеров, считая, что тем от них нет никакой пользы. Таким образом, в то время как одни остаются в испаноговорящем «гетто», небольшая группа людей, стремящихся к экономическому успеху, перемещается в неиспаноговорящее общество настолько быстро, насколько возможно. Авторы исследования даже считают, что бóльшая дискриминация со стороны «Anglos» пошла бы испаноговорящей группе на пользу: честолюбивые представители испаноговорящей группы могут пробиться наверх исключительно по отдельности, их не отбрасывает обратно, и они не превращаются в ожесточенных лидеров, которые могли бы сделать что-либо для своей собственной группы в целом[87].

Преступление лидерства

Даже те общества, которые не добились успеха в нейтрализации зависти большинства к немногим им неравным, конечно, нуждаются в вождях и начальниках, т. е. в людях, исполняющих функцию лидера. Но во многих случаях в описании роли лидера ясно различимы влияние зависти и страх самого лидера вызвать зависть, который определяет его действия. Так, Сирил С. Белшоу описывает, как у южных массим, островного народа в Меланезии, давление зависти настолько ограничивает лидера, что либо в интересах равенства, либо из страха слишком явно самому получить выгоду от новшеств, он иногда воздерживается от мер, которые способствовали бы прогрессу всей общины.

Массим ценят в своих лидерах административные способности и организационные таланты, как и большинство народов Меланезии. Раньше эти люди занимались в основном производством и обменом церемониальных благ. Технологический успех такого человека может приписываться его «доброй магии» или сверхъестественным способностям, в то время как все, что видит наблюдатель-европеец, – это вполне земной организационный талант. Во всяком случае, уважение к управленческим талантам хорошо подготовило это общество к современному коммерческому поведению[88]. И тем не менее многие предприятия не доводятся до конца; лидеры почему-то бросают свои планы, когда, казалось бы, еще чуть-чуть – и успех обеспечен. Почему? Прежде всего, лидер в этой культуре должен демонстрировать большую осторожность. Если он проявит нетерпение, его люди могут покинуть его. Он не имеет права кричать или проявлять недовольство и должен сверять каждый из существенных шагов с общественным мнением; и поскольку он был выбран лидером, он должен постоянно задавать себе вопрос «Как выглядит моя жизнь в завистливых глазах моих последователей?». Лидер не должен открыто ставить себя над другими людьми. Это усиливает его престиж, который увеличивается по мере того, как он делится своим богатством с людьми, что ставит его перед необходимостью повысить уровень жизни окружающих почти до своего уровня, делясь с ними[89].

Здесь Белшоу показывает, какой ущерб зависть или учитывающие ее институты могут нанести экономическому и технологическому развитию. Практически невозможно внедрять в обществе инновации, улучшать или развивать экономический процесс, не создавая неравенства. Но как лидер или инноватор может быть уверен, что на него не обрушится неприязнь тех, кто не получит немедленной выгоды от его деятельности? Окруженный завистью лидер может выбрать такой курс, который подробно описал Белшоу, и направить свои амбиции на повышение уровня потребления тех благ, которыми ему сложно делиться. Требование делиться может также разрушить продиктованный добрыми намерениями план экспансии, от которого в конце концов получит выгоду вся деревня. Среди массим был один метис, который отказался от различных самостоятельных предприятий, потому что не мог выносить зависти других, и в конце концов нанялся на работу в европейскую фирму.

Иногда честолюбивый человек может развивать свое собственное дело, переселившись с несколькими родственниками в другую общину, где они имеют право посвятить себя его экономическому процветанию. Если он не хочет уезжать и не в состоянии выдержать завистливую враждебность в своей собственной деревне, происходит следующее: он старается жить как можно ближе к среднему уровню жизни. Он может позволить себе и членам своей семьи мелкие, незаметные предметы роскоши или еду с более высоким содержанием белков, но его богатство накапливается в молчании – или же он делится им во время пышных праздников. Вне зависимости от того, сколько уважения может принести ему такое поведение, оно мало способствует экономическому прогрессу деревни в целом.

Ведущий эксперт по слаборазвитым странам С. Герберт Фрэнкел в 1958 г. показал, насколько в Африке велико влияние завистливых и тиранических родственников на человека, который хочет пробиться наверх. Для огромных пространств этого континента характерны небольшие, бедные общины, которым свойственна ригидная культура. Община косо смотрит на любого, кто стремится преуспеть. Фрэнкел сравнил такую ментальность с крайне эгалитарным умонастроением в некоторых развитых странах, где на обладающих исключительными способностями, трудолюбивых и успешных людей часто смотрят так, как будто предпочли бы, чтобы их вообще не было, и считают, что их следует облагать налогами с особой суровостью.

Фрэнкел описывает трудности одного видного племенного вождя в Гане. Этот человек 30 лет проработал клерком в различных европейских компаниях-экспортерах. Он знал, что единственный путь к политическому влиянию – это накопление средств для финансирования собственной политической организации. Для него это представляло огромную трудность. Как только его родственники начинали подозревать, что он что-то отложил, они приступали к нему с требованиями, основываясь на его обязательствах перед семьей. Фрэнкел отмечает, что в Западной Африке люди собираются у входа в банк и набрасываются на своих родственников, когда те выходят оттуда с