Я тебя не отпускаю - Айрин Лакс

за последний год во внешности всё больше прорезываются черты Рината.

Он словно его маленькая копия, так сильно похож, что даже если бы я хотела забыть Рината, то никогда не смогла бы этого сделать из-за Вани.

Вадим возвращается в спальню спустя полчаса и ложится в постель, надев шёлковую пижаму.

Я занимаю место на его плече, потому что нужно задать ещё несколько важных вопросов и при этом держать вид любящей супруги.

– Вадим, у меня не получилось дозвониться до твоих родителей. Их телефоны отключены.

– Ты звонила маме и папе? Зачем? – напрягается Вадим.

– Как зачем? Ванечка же у них. Я соскучилась по нему и хотела бы услышать, как у него дела.

– У него всё хорошо. Я разговаривал с родителями два дня назад и показывал тебе фото.

– Да, замечательные фото, – говорю с улыбкой. – Но услышать голос сына – это совсем другое. Ты же понимаешь это…

– Я понимаю лишь то, что ты кудахчешь, словно наседка, над своим сыночком… Неужели нельзя расслабиться без него?

– Вадим, что происходит?!

Я отстраняюсь и заглядываю в его глаза, которые темнеют за одно мгновение.

– Ты удерживаешь меня вдалеке от сына. За какой проступок? Я делаю всё, что ты требуешь от меня.

– Но ты любишь его сильнее, – звучит ответ.

Я стираю холодную испарину, выступившую на лбу.

– Вадим, ты перегибаешь палку. Ваня – мой сын, единственный ребёнок. Разумеется, я люблю его. А ты… ты пытаешься сравнить то, что априори сравнивать нельзя. Скажи, где Ваня?

– С родителями.

– А где твои родители? Я звонила им на сотовые и на домашний телефон. Никто не отвечает…

Вадим раздражённо вздыхает.

– Когда Ваня рядом, ты постоянно трёшься только около него. Он вырастет тряпкой!

– Это отговорки. Я хочу узнать, где Ваня. Прямо сейчас хочу узнать, не потом, не через день или через два! Где мой сын?!

Спокойствие быстро рушится приступом паники с примесью ярости.

Сейчас я зла на Вадима так, что могу даже ударить его по голове тяжёлой вазой, как раз стоящей на тумбе.

В ней стоит роскошный букет алых роз. В нашей спальне всегда стоят свежие цветы – букеты один в один – алые розы, присутствие которых я уже не замечаю, но зато с удовольствием прокручиваю в голове мысль о том, насколько тяжела керамическая ваза.

– Успокойся! – осаживает меня Вадим. – Или не услышишь сына ещё неделю! Или даже две…

– Или отправляюсь за решётку из-за твоих махинаций! – заканчиваю фразу за него и сбрасываю халат, повернувшись к нему спиной.

Пусть смотрит на следы своих стараний и полюбуется на синяки, которые так ещё и не сошли.

В спальне повисает густое молчание.

Вадим напряжён и зол, но, кажется, он чувствует, что я стою на самом краю пропасти.

Давление со всех сторон колоссальное, ощущаю себя загнанной в угол. Но когда не остаётся шансов на свободу, раненый зверь начинает отбиваться и может нанести колоссальный урон.

– Завтра важная встреча! – говорит Вадим. – Ты же знала об этом заранее. К чему там сын? Или ты думаешь, что его пустят на званый вечер?!

Он говорит о важности завтрашнего вечера, о том, что я обязательно должна поддержать его, мы должны выглядеть счастливой и влюблённой парой…

– Завтра у тебя заказан салон красоты, – напоминает Вадим.

– Боюсь, у них не хватит тонального крема, чтобы замазать следы побоев! – отвечаю жёстким тоном.

– Всего лишь наденешь другое платье. Красное. Длиною в пол. Помнишь?

Конечно, я помню платье, которое так ни разу никуда и не надела.

Очень длинное, роскошное, с наглухо закрытой спиной, длинными рукавами и провокационным декольте, которое спускается невероятно низко, едва ли не до самого пупка.

Платье требует идеальной фигуры и формы груди. На мне оно сидело шикарно, но Вадим, сам же его мне подаривший, ревностно решил, что платье слишком вычурное и откровенное.

Однако сейчас это единственный из имеющихся вариант. К этому платью даже украшений не понадобится, только идеальная причёска и яркий макияж.

– Если всё пройдёт гладко, мы вместе съездим за твоим сыном, – выкладывает последний козырь Вадим.

– Я хочу знать, где он. В противном случае я никуда не пойду. Или пойду, но ты меня не заставишь быть милой. Я не могу изображать, что всё в полном порядке, когда наш брак разваливается на части, а мой сын чёрт знает, где находится. Ты не имеешь никакого права…

Вадим плотно зажимает мой рот ладонью.

– Вообще-то имею. Я его усыновитель. Помнишь? А ты лишь моя жена. Брак не разваливается. Отнюдь… Ты просто торопишь события! Я хотел сделать тебе сюрприз!

С этими словами Вадим резко встаёт и выходит, возвращается через несколько минут, с папкой в руках, швырнув её на кровать.

– Что там?

Не знаю, что ещё придумал Вадим, но рука тяжелеет и совсем не хочется открывать папку.

– Открой и посмотри.

Заметив, что я медлю, Вадим сам раскрывает её и поворачивает ко мне. Я с изумлением разглядываю фотографию малышки, которой едва исполнился год или чуть больше…

– Кто это?

Приглядываюсь к лицу девочки в светло-жёлтом платьице, с ободком из крупных цветов на голове, и обнаруживаю отдалённые черты сходства с Вадимом.

Это как удар молнии.

Я ошарашенно поднимаю на него взгляд.

– Только не говори, что это твоя дочь!

– А если и так? – спрашивает с усмешкой Вадим. – Какие-то проблемы, Варя? Я же воспитываю твоего сына.

– Я ничего не понимаю. Просто скажи прямо, как есть.

Вадим похлопывает папкой по ладони, подталкивает в мою сторону. Я ещё раз двигаю папку к себе, листаю. Там не одно фото, а несколько, на других страницах.

Настоящее портфолио.

Девочка похожа на Вадима. Безусловно! Его глаза, меняющие свой цвет от игры света и тени, его изогнутые брови, широкие скульптурные скулы…

Слишком много похожих черт, чтобы подумать, будто