Я тебя не отпускаю - Айрин Лакс

разобраться в хитросплетениях сделок?! – загоняет в угол. – Можешь дать дельный совет?! Не думаю! Сейчас даже у меня руки связаны. Нужно всего лишь закрыть рот и просто быть рядом, а ты…

У Вадима крупные неприятности, и злость выплёскивается именно на меня.

Потому что сделать нечто большее он бессилен!

Вадим решил играть по-крупному, когда переехал в столицу, быстро обзавёлся нужными связями. Но всегда есть рыбка покрупнее, а на сей раз, кажется, против Вадима выступила настоящая акула, обгладывая бизнес супруга. Пока что с разных сторон: там сорвалась сделка, в другом месте отжали крупный, выгодный проект, сейчас партнёр разорился.

– Не перечь мне больше. И не вспоминай о бывшем. Он сдох. Кормит червей. Сдох. Я твой муж! Я!

Меня трясёт, и я чувствую, как пляшет ремень по спине, обжигая через ткань платья.

– Поняла?

Даже сказать ничего не получается. Спину жжёт, и горло душит паникой.

– Поняла? – спрашивает с нажимом Вадим.

Быстро-быстро киваю.

Ремень с металлической пряжкой летит на пол.

– Три дня. Под домашним арестом! – выплёвывает супруг ядовито и добавляет, переводя дыхание. – Ваня остаётся у моих родителей ещё на одну неделю. Сама виновата. Вывела меня.

Я боюсь пошевелиться.

Вадим иногда вспыхивает, как порох, но по-настоящему сильно он избил меня лишь второй раз.

– Вывела меня из себя, девочка… Вывела!

Крупные ладони мужа обхватывают мои плечи и гладят вверх-вниз по рукам, разгоняя по коже острые мурашки паники и ожидания: что же будет дальше?!

– Зачем ты встряла в такой неподходящий момент? – спрашивает, поцеловав в волосы. – Зачем злишь меня?

Ему не нужны ответы. Это просто вопрос вслух.

Поход в СПА обернулся кошмаром, но по-настоящему меня пугает разлука с Ваней.

* * *

Три дня под домашним арестом – и Вадим не шутил, он запретил мне покидать территорию дома.

Звонила Наташа и хотела встретиться, но я сказала, что плохо себя чувствую, тогда подруга перенесла встречу.

На четвёртый день Вадим скупо разрешил мне выйти в офис, на половину рабочего дня.

В офисе духота из-за летней жары, на полную мощность работают вентиляторы и кондиционеры, а я маринуюсь в плотной блузке чёрного цвета, с длинными рукавами.

На том локте, куда пришёлся самый сильный, первый удар, расцвёл уродливый, почти чёрный синяк, который был бы заметен под белой или любой другой светлой тканью.

Пришлось маскировать. На спину и смотреть не хочется, по мне словно слон прошёлся. Хаотичные синяки расползлись и вверху на лопатках, и на пояснице.

Вадим извинился в тот же день, поздним вечером. Вернулся домой, сильно навеселе, заверив, что подобного больше не повторится, и презентовал золотую цепочку с кулоном в виде сердца из изумруда, в комплект к браслету, который подарил немного раньше.

Внимание по-Вадимовски – лишить всего, что важно, запугать до смерти и обсыпать дорогими подарками. Носить этот кулон неприятно, но не принять подарок – оскорбить Вадима и усугубить ситуацию.

Поэтому в офисе я появляюсь с улыбкой на улице и собираю комплименты в лицо от завистниц, которые через миг начинают перешептываться за моей спиной, что я меняю украшения чаще, чем они перекрашивают ногти.

С трудом высиживаю до начала обеденного перерыва и собираюсь в любимое кафе напротив, как раз звонит подруга, с просьбой о встрече.

Я приглашаю её в кафе. Кажется, она была неподалёку, потому что появляется лишь на пять минут позднее, чем я.

– Ох… – выдаёт Наташа вместо приветствия, засмотревшись на дорогой кулон на моей шее. – Выглядишь на миллион. Или даже больше.

– Спасибо. Рада, что болезнь на меня почти не повлияла.

С улыбкой принимаю свой заказ от официанта и уточняю у подруги:

– Ты будешь что-то заказывать?

– Думаю, нет. Я забежала к тебе на минутку. Поговорить. О том вечере в баре. Как твой муж? Ничего не заподозрил? – подмигивает.

– Не понимаю, на что ты намекаешь, Наташа.

– Думаю, понимаешь. Не корчь из себя святошу, Варя. Когда я обняла тебя на прощание, от тебя несло чужим мужиком. Но я опрокинула на тебя коктейль и амбре от спиртного должно было всё заглушить. Сработало?

– Наверное, тебе стоило меньше пить, Ната.

– Я не пьянею от одного-двух коктейлей. Хорошо развлеклась?

– Не понимаю тебя. К чему этот разговор?

– Думаю, понимаешь.

Отрицательно качаю головой. В последнее время на меня навалилось слишком много проблем, у меня просто не остаётся сил играть в шарады.

Хочу ясности в своей жизни.

Просто жить без закулисных интриг.

– Ну что ж, скажу прямо, как есть. Я видела тебя в баре с тем мужчиной.

Я делаю вид, что мне плевать, размазываю ложкой башенки крема на пирожном, превращая их в хаос.

Наташа наблюдает за моими движениями, ожидая реакции. Но так она ничего не добьётся. В браке с Вадимом я научилась сохранять невозмутимое выражение лица даже в самые трудные момент.

Думаю, я могу сказать ему спасибо хотя бы за это.

– В баре, справа, подсел мужчина. Держался незаметно, якобы подошёл не к тебе. Выпил, отошёл в сторону. Меньше чем через минуту тебе позвонили. Якобы Вадим. Ты ушла в том же направлении, что и тот мужчина. Вас не было достаточно долго, и кое-кто не смог попасть в туалет… Понимаешь?

Я с улыбкой пожимаю плечами, продолжаю разрушать работу кондитера, потом запускаю ложку в воздушный корж со сливочным кремом и надкусываю так, чтобы не испортить помаду.

– Я прошла за вами, – продолжает говорить подруга. – В туалете были вы. Вдвоём. Кажется, было жарко.

Я автоматически проглатываю кусочек десерта, не чувствуя его вкуса, как будто жую пресный картон.

– Не отрицай. Ты и тот мужчина. Сабуров, кажется. Да, я навела справки! Ты изменяешь мужу. Мы обе знаем, как сильно Вадим ревнует тебя ко всему, к каждому фонарному столбу.

– Ты преувеличиваешь.

Сердце колотится на предельной скорости, бьётся о рёбра изнутри.

– Я ничуть не