Меч и ятаган - Дэвид У. Болл

– Да, госпожа.

Мехмед толкнул Нико в спину, тот встал и начал убирать со стола подносы. На блюдах и тарелках осталось огромное количество еды: кускус и баранина, хлеб, лук и фрукты. У Нико отчаянно урчало в желудке, когда он пожирал глазами остатки пиршества. Пить ему сегодня давали много, даже не только воду, но и какой-то травяной настой, но за весь день он ничего не ел. А о человеческой еде он уже и думать забыл. Он поднял первый поднос, выпрямился, тут же зацепился за ногу Мехмеда и упал, выронив поднос. Нико покраснел от стыда. Он не сомневался, что Мехмед специально сделал ему подножку, но не решился сказать об этом и поспешил быстро убрать все с пола.

– Прошу прощения, госпожа, – поклонился Мехмед. – Он, может, и силен в цифрах, но ужасно неуклюж. Не годится ни на что, кроме как выбивать пыль из ковров. Думаю, дольше пары недель он здесь не пробудет. Я переведу его в конюшни, где ему самое место.

– Ты этого не сделаешь. Завтра пусть мальчик принесет мне лепешки на завтрак. Не сомневаюсь, он справится.

– Конечно, госпожа, – склонился в поклоне Мехмед, но в его глазах сверкнула злоба.

Они отнесли подносы на задний двор, нос Нико был в опасной близости к остаткам еды. Он думал, что они пойдут на кухню, но Мехмед вывел его в переулок за домом и, к ужасу Нико, начал выкидывать еду прямо на дорогу, один поднос за другим. Там уже ждали козы и попрошайки, привычные к ежевечернему ритуалу, и от объедков быстро ничего не осталось.

– Я очень голоден, – сказал Нико, с тоской глядя на исчезающие сокровища. – Могу ли я что-нибудь съесть?

– Ты раб в доме Эль-Хаджи Фарука! – отрезал Мехмет. – Через два года, если не умрешь от какой-нибудь болезни или тебя не казнят, потому что ты не угодишь хозяину, тебя начнут кормить, а пока ты себе на еду еще не заработал. Работы сегодня больше не будет. Можешь пойти в город и поискать себе еды.

– Но как?

– Разберешься. Мальчишка, который так хорошо запоминает числа, придумает, как раздобыть еды. Вот, спать будешь здесь. Будь готов приступить к работе с первыми петухами, – закончил Мехмед и ушел.

Комната разрушила все иллюзии Нико о новом роскошном доме. Жить ему предстояло на заднем дворе в сарае с плоской крышей и таким низким потолком, что он не смог бы даже разогнуться. В Биргу в таком вонючем стойле держали бы разве что осла. Кроме него, на грязной соломе оказалось еще восемь жильцов: семь кур и садовник, которого Нико уже видел сегодня. Он был родом из Судана, но, несмотря на смуглую кожу и идеальные зубы, страшнее человека Нико не видел: одно ухо было совершенно лопоухим, а второе, судя по всему, отрезали тупым ножом несколько лет назад. Взлохмаченные волосы росли клочками, как кусты ежевики. Глаза слишком велики, нос слишком мал.

– Добро пожаловать! – радостно поприветствовал он Нико, касаясь сначала лба, а потом сердца. – Можешь устраиваться на ночлег вон там! Кур выгони, а вот петуха не трогай. Он гоняет крыс. Можешь постелить себе свежей соломы, если хочешь, но для этого надо сходить на рынок Баб-эль-Уэд и купить за свои деньги. У тебя есть деньги?

– Нет.

– Жаль. Солому достать сложно.

– Не так сложно, как еду… Пожалуйста, господин, у вас нет чего-нибудь поесть?

– Зови меня просто Иби, – улыбнулся садовник. – Я тебе не господин. Но тебе повезло. Я господин вечерних трапез! Пойдем на рынок вместе.

– А тебя они тоже не кормят?

– Нет. Они держат меня, потому что, когда я касаюсь земли, там, где прежде росли лишь сорняки, расцветают розы, – сообщил садовник. – Уродство пробуждает красоту. Повезло, что остался в живых.

Нико обнаружил, что Иби просто кладезь полезной информации. У мальчика было множество вопросов, но больше всего его интересовал один:

– А Мехмед всех ненавидит?

– Практически, – отозвался Иби, – но тебе он особенно завидует. Молва о твоих фокусах с цифрами в Бедестене пришла сюда раньше, чем ты. Уже ходят слухи, что ты станешь его заменой.

– Заменой? Как это? Я не желаю ему зла.

– Он боится не твоих желаний, а твоей красоты. Он давно ходит у хозяина в гарсонах. Мехмед уже не мальчик и теряет свое очарование. Да и не умен, как ты. Поэтому с твоим появлением его позиции становятся крайне шаткими. Чего тут непонятного? Тебе надо быть очень осторожным. Надо быть очень умным, и тогда если тебе очень повезет, то станешь гарсоном.

– Я несколько раз слышал это слово, – озадаченно посмотрел на него Нико, – но никак не пойму, что оно значит.

Иби добродушно рассмеялся над его невинностью и постарался понятно и наглядно объяснить мальчику, в чем состоит главная обязанность гарсона.

У Нико расширились глаза, кровь застыла в жилах. Его опыт в подобных делах ограничивался наблюдением за бездомными собаками, когда те долго стояли в сцепке и им явно было неудобно.

– Это больно? – наконец спросил Нико шепотом.

– Если честно, не знаю, – склонив голову набок, печально отозвался Иби. – Мое лицо не услаждает взгляд, от меня отворачиваются и мужчины, и женщины. Но наверняка не больно, ведь так много людей этим занимается.

– Ну, мне не придется, – уверенно сказал Нико. – Не успеет хозяин вернуться, как за мной придут рыцари ордена Святого Иоанна и заберут меня домой! Моя сестра уговорит их!

– Уверен, что так оно и будет, – ласково улыбнулся Иби, – но до тех пор с твоей стороны будет мудро делать все, чтобы угодить хозяину. Это большая удача, что тебя купил такой могущественный человек, и в то же время проклятие, так как тебя купил очень жестокий человек. Если ты угодишь ему в постели, он будет охранять тебя ревностнее, чем своих жен. В праздничные дни будет гулять с тобой по городу, разоденет тебя в одежды, достойные бея, чтобы другие мужчины видели, как ему повезло, и завидовали. А если тебе удастся еще и научиться разбираться в судостроении, ты займешь важное положение в его доме. Будешь путешествовать вместе с ним, есть вместе с ним. Ни один раб не может пожелать себе лучшей жизни. А потом, если твоим рыцарям вдруг не удастся освободить тебя, сможешь сам добраться домой из Марселя или Венеции.

– А если я не справлюсь? – спросил Нико.

– У хозяина бывает разное настроение. Он может приказать содрать кожу с передней части раба, а задней – даровать свободу. Ты красив, поэтому, возможно, закончишь лучше, чем другие. Но конец рано или поздно настанет. Если он разгневается, то может привязать тебя к ослу и протащить по улицам просто ради веселья, и тогда от твоих останков будут воротить нос даже собаки. Он без устали придумывает все новые и новые варианты наказаний. Когда я попал к нему в дом и начал ухаживать за садами, один каменщик-грек строил садовую ограду и имел несчастье навлечь на себя гнев хозяина. Его похоронили заживо лицом вверх, и из-под земли торчал только нос. Так он прожил шесть дней. Хозяин приказал мне посадить в его ноздри оливковое дерево, прежде чем закопать его окончательно, чтобы в один прекрасный день насладиться вкусом греческих олив. Целую неделю он радовался своей изобретательности, а мы смеялись вместе с ним, чтобы и нас не постигла такая участь. Ты должен быть очень осторожен, Нико. Этот дом полон зависти и интриг. Хозяин спит со всем, что движется, – говорят, даже с овцой, – а госпожа наставляет ему рога прямо у него под носом. Она имеет тут куда больше власти, чем пристало женщине. Ходят слухи, что она страстная, как кролик, и хитрая, как кобра. Все боятся ее гнева, потому что она не менее опасна, чем ее супруг. По ее прихоти раба могут продать или предать смерти. Я часто благодарю судьбу за свое чудовищное лицо и дар обращаться с растениями, так как до меня никому нет дела. Я не завидую твоей внешности. Думаю, она станет тебе скорее бременем, чем благословением. Мехмед постарается предать тебя, а хозяйка попробует соблазнить. Если Мехмед добьется своего, ты пропал. Если своего добьется хозяйка и об