Праймзона - Александр Зорич

Предпоследним двигался изобретатель Шелти, в тот день задумчивый более обычного.

Сильной стороной этого героя, как известно, являлась его способность материализовывать различные виды тяжелых, стационарных вооружений.

В каждой руке изобретатель держал наготове по “искре прайма”. Энергии, заложенной в каждом из этих артефактов, было достаточно, чтобы призвать из небытия турель с быстрострельной пищалью.

Таким образом, при нападении превосходящих сил чуди либо лихих людей предусмотрительный и умелый Шелти должен был создать ту заранее оборудованную позицию, на которую после авангардного боя отступили бы Буджум с Фридой.

Замыкал колонну крысолов Дитер.

И этот выбор арьергардного героя тоже был не случаен!

Именно крысам Дитера было поручено наблюдение за тылом.

Ветер над Болотом дул устойчивый, северный — стало быть, почти ровно в спину отряду. А потому чуткие зверьки Дитера должны были унюхать любого врага, который взялся бы красться за ними следом.

Тем временем Рутгер дошел до слезливого финала:

“И вот они крепко обнялись,

И умерли тотчас вдвоем…”

Герои дружно повздыхали над словами баллады. Некоторое время никто не решался нарушить молчание.

Затем заговорила Фрида:

— Все-таки женщине не следует властвовать другими, как принцесса из этой грустной баллады, которую только что исполнил наш господин… Женщина должна служить своему лорду. Ну или на худой конец мужу… Таково мое мнение.

— А по-моему, женщина никому и ничего не должна, — бросил через плечо Буджум. — Пусть что хочет, то и делает! Я разрешаю!

— Вот заведешь себе жену, поглядим, как ты будешь ей “все разрешать”! — глумливо бросил из хвоста колонны Дитер.

— Я конечно своей точки зрения никому не навязываю, — сказала Фрида. — Но предназначение женщины — подчиняться…

“Не девушка, а клад!” — умиленно подумал Рутгер. Однако озвучивать свою мысль лорд Данзас не стал. Он чувствовал: отважная лучница Фрида сплачивает их маленький отряд. А значит, в некотором символическом смысле, принадлежит всем им. И не должна думать, будто нравится своему лорду больше, чем другим.

Вдруг в разговор вступил изобретатель Шелти. В тот день он вспомнил о своем кратком и злокачественном романе со служанкой соседнего поместья по имени Виола, которая не только обманула доверие Шелти, но и ославила его на всю округу занудой и ревнивцем. И от воспоминаний об этой краткой и несчастливой любви в голове Шелти зазвучали боль и досада, которые даже он, мастер самообладания и умолчаний, не сумел скрыть.

— А я вообще считаю, что женщина — это ошибка природы. Именно поэтому в них неискоренима тяга себя украшать — все эти ленточки, оборочки, каблуки… Они всё время как бы доказывают всем и каждому, что нужны! Доказывают, что хороши!

Фрида поглядела на инженера с плохо скрываемым недоумением.

— Ошибка природы? — усмехнулся егерь Людвиг. — Позволь полюбопытствовать, а ты… — щеки Людвига покраснели от смущения, — …а был ли ты когда-нибудь с женщиной?

— Бывал. И при том гораздо чаще, чем мне самому хотелось! И значительно чаще, чем оно того стоило! — с обескураживающей честностью ответил Шелти. Фрида прыснула со смеху. Да и остальные заулыбались. Все они хорошо относились к Шелти и воздавали должное светлому уму, такту и внутреннему благородству. Но это его записное женоненавистничество, которое овладело им с недавних пор Что с ним делать? Как исцелить от него товарища?

— А как же дети? Женщины не могут быть “ошибкой природы”! — вступился за женщин Буджум, повелитель молний и громов. — Потому что без них и люди, и мы, герои, перестанем существовать!

Шелти задумался. По всему было видно, что о детях он думал меньше всего. Он лишь хотел сказать, что ненавидит пустых и тщеславных вертихвосток, ветреных и неверных, таких, как Виола! Но, конечно, о том, чтобы признаться товарищам в своих истинных мотивах и капитулировать в споре перед невежественным Буджумом, не могло быть и речи!

Наконец изобретатель подобрал аргумент.

— У тебя устаревшие сведения, старина, — сказал Шелти делая самое авторитетное лицо. — Я слыхал, что ученые экспериментировали с выращиванием людей в стеклянных колбах и уже получили первые обнадеживающие результаты! А это, в свою очередь, значит, что в будущем мы, мужчины, сможем отказаться от услуг женщин в деле деторождения!

— Может мы и сможем! — громко сказал Дитер. — Но даю тебе руку на отсечение, мы от них никогда не откажемся! Потому что не захотим!

Все герои — кроме Шелти — громко расхохотались. Расхохотался и Рутгер. И только Иманду, похоже, было совсем не до смеха.

Он остановился и сдвинул на лоб очки. Лицо его было искажено сердитой гримасой.

— Вы что, с ума сошли? — строго сказал он. — Забыли, о чем я говорил? Я же просил вас, по-человечески просил, соблюдать тишину! Здесь, над топями, прекрасная слышимость. И полным-полно чуди!

— Да расслабься ты, — спокойно сказал Людвиг. — Сколько можно нас стращать?

— И где, кстати, твоя чудь? — поинтересовался Буджум, сгибая правую руку и демонстрируя внушительный бицепс. — Уверен, если бы к нам приближалось какое-нибудь вредоносное чудище, наш Зубан уже унюхал бы его и обнажил клыки!

И в этот момент, как назло, Зубан… жалобно заскулил!

Даже егерь Людвиг, знаток волчьей натуры, и тот опешил.

— Это что еще такое? — спросил он, наклоняясь из седла к волчьей морде.

— Учуял чудь? — предположил Рутгер.

— Нет, это не чудь, — сказал охотник упавшим голосом. — Я же предупреждал вас: не шумите… Вы разбудили ее!

— Кого “ее”?

— Кочевую аномалию…

С этими словами Иманд установил в своих чудо-очках красные стекла и повел себя с точки зрения непосвященного весьма странно.

Он достал из нагрудного ягдташа несколько стальных звездочек. И принялся что было сил швырять их во все стороны.

В общей сложности Иманд бросил девять звездочек. При этом, как заметил Рутгер, траектории некоторых звездочек отличались от привычных человеку по его повседневному опыту.

Так, шестая стальная звездочка, пролетев шагов двадцать, заметно приняла вправо.

А седьмая в полете будто бы ударилась о невидимую преграду, подскочила вверх и вдруг исчезла с едва заметной глазу вспышкой.

Что же до последней, девятой звездочки, то она — отправленная охотником почти строго назад, через головы крыс Дитера — тоже исчезла. Но на этот раз с громким, похожим на звук выстрела, хлопком.

Это, видимо, предоставило пищу для ума Иманда, поскольку он тотчас истошно заорал: “Бежим!”