Справедливость. Как поступать правильно? - Сэндел Майкл

Когда Майвеса судили, чудовищное преступление взбудоражило общественность и озадачило суд. В Германии не было закона, запрещающего каннибализм. Защита настаивала, что преступника нельзя было осудить как убийцу, поскольку жертва охотно приняла участие в собственной смерти. Защитник Майвеса утверждал, что его подзащитный виновен разве что в «убийстве по просьбе», то есть в форме оказания помощи при суициде, за что можно было получить, самое большее, пять лет тюремного заключения. Суд попытался разрешить головоломку, приговорив Майвеса к восьми с половиной годам тюремного заключения за убийство человека[92]. Но через два года апелляционный суд отменил этот приговор как слишком мягкий и приговорил Майвеса к пожизненному заключению[93]. В странном завершении этой отвратительной истории людоед, по сообщениям, в тюрьме стал вегетарианцем, потому что промышленное производство мяса бесчеловечно[94].

Каннибализм с согласия готовыми быть убитыми и съеденными взрослыми людьми становится последним, предельным тестом для либертарианского принципа собственности на самого себя и вытекающей из этого принципа концепции справедливости. Это — крайняя форма оказания помощи в совершении суицида. Поскольку данный случай не имеет ни малейшего отношения к облегчению страданий неизлечимо больного человека, оправдать его можно только на основании того, что мы являемся собственниками своих тел и своей жизни и можем делать с ними все, что нам заблагорассудится. Если это либертарианское утверждение верно, запрещение каннибализма по согласию несправедливо и является нарушением права на свободу. Государство может наказывать Армина Майвеса не больше, чем оно может облагать налогами в пользу бедных Билла Гейтса и Майкла Джордана.

Глава 4. Рынки и нравы. Наемная помощь

Свободный рынок — это хорошо или плохо?

Многие наиболее острые дебаты о справедливости связаны с ролью рынков. Справедлив ли свободный рынок? Есть ли какие-то товары, которые не купить за деньги? Или за деньги такие товары не купить в принципе? Если это так, что это за товары и что дурного в их покупке и продаже?

Доводы в пользу свободных рынков обычно основаны на двух требованиях — свободы и благосостояния. Первое требование воплощено в либертарианском доводе в пользу рынков, который гласит, что разрешение людям участвовать в добровольном обмене уважает их свободу, а законы, вмешивающиеся в свободу рынка, нарушают личную свободу. Второе требование воплощено в утилитаристском доводе в пользу рынков, утверждающем, что свободные рынки способствуют общему благосостоянию: если два человека заключают сделку, выигрывают оба. До тех пор пока эта сделка улучшает положение обоих заключивших ее, не причиняя вреда кому-либо другому, она должна увеличивать совокупную полезность.

Люди, скептически относящиеся к рынкам, сомневаются в этих утверждениях. Скептики замечают, что рыночные решения не всегда настолько свободны, как это может казаться. Некоторые товары и социальные практики, как утверждают скептики, разлагаются или теряют свои полезные свойства, если их покупают и продают за деньги.

В этой главе мы рассмотрим моральность оплаты, которую получают люди за выполнение двух очень разных видов работы — за ведение войн и вынашивание детей. Размышление о правильных и неправильных аспектах рынка на этих двух вызывающих споры примерах поможет прояснить различия между ведущими теориями справедливости.

Что справедливее: призывать людей нести воинскую службу или нанимать их для этого?

В первые месяцы Гражданской войны в США торжественные митинги и патриотические настроения побудили десятки тысяч мужчин из северных штатов добровольно вступить в федеральную армию. Но поражение федеральной армии в битве при Булл-Ран и неудача предпринятой весной следующего года генералом Джорджем Макклелланом попытки взять Ричмонд вызвали у северян сомнения в скором окончании войны. Надо было набирать больше солдат, и в июле 1862 г. Авраам Линкольн подписал первый федеральный закон о призыве в армию. В Конфедерации уже действовала призывная система.

Призывная система вступала в конфликт с сутью американской индивидуалистической традиции, и в федеральном законе о призыве этой традиции была сделана поразительная уступка: любой призванный на военную службу, но не желавший служить человек мог нанять другого человека на службу вместо себя[95].

Призывники, искавшие заместителей, публиковали объявления в газетах, предлагая заместителям плату до 1500 долл., что по тем временам было значительной суммой. Закон о призыве, принятый в Конфедерации, также разрешал нанимать заместителей, что породило лозунг «Война богатых, в которой сражаются бедные», и эта жалоба отозвалась эхом на Севере. В марте 1863 г. Конгресс принял новый закон о призыве, в котором предприняли попытку учесть эту жалобу (по меньшей мере отчасти). Хотя новый закон не упразднял право нанимать заместителя, он предусматривал, что любой призывник мог заплатить государству 300 долл., пошлины и не идти в армию. Хотя коммутационная пошлина примерно равнялась годовому заработку неквалифицированного работника, указанное положение закона было ориентировано на то, чтобы цена освобождения от воинской службы оказалась в пределах досягаемости для обыкновенных рабочих. Некоторые города и округа субсидировали пошлину, которую выплачивали попавшие под призыв местные жители. А страховые общества позволяли своим клиентам выплачивать ежемесячную страховую премию по полисам, предусматривающим возмещение пошлины в случае призыва[96].

Хотя коммутационная пошлина была задумана как предложение освободиться от службы в армии по сниженной ставке, политически она оказалась более непопулярной, чем замещение, возможно, потому что выглядела как цена человеческой жизни (или угрозы гибели) и подкрепляла эту цену государственными санкциями. Газетный заголовок гласил: «300 долл., за вашу жизнь». Возмущение призывом и коммутационной пошлиной в 300 долл., привело к вспышкам насилия в отношении вербовщиков, прежде всего к бунтам против призыва, разразившимся в Нью-Йорке в июле 1863 г. Эти беспорядки продолжались несколько дней и привели к гибели нескольких сотен человек. На следующий год Конгресс принял новый закон о призыве, который ликвидировал коммутационную пошлину. Впрочем, право нанимать заместителя на Севере (но не на Юге) сохранялось на протяжении всей войны[97].

В конце концов, в федеральной армии служило сравнительно немного призывников. (Даже после введения воинской обязанности армия в основном состояла из добровольцев, которые пришли служить за премию, выплачиваемую правительством, и из-за угрозы быть призванными.) Многие люди, чьи номера выпали при жеребьевках, либо бежали, либо были признаны негодными к воинской службе. Из примерно 207 тыс. человек, которые были призваны в армию, 87 тыс. военных получили коммутационную пошлину, 74 тыс. отказников нашли себе платных заместителей и только 46 тыс. солдат действительно служили[98]. В числе тех, кто нанял заместителей, сражавшихся вместо них, были Эндрю Карнеги и Дж. Морган, отцы Теодора и Франклина Рузвельтов и будущие президенты США Честер Артур и Гровер Кливленд[99].

Была ли действовавшая во время Гражданской войны система справедливым способом направления людей на военную службу? Когда я задаю этот вопрос своим студентам, почти все отвечают: нет. Студенты говорят, что несправедливо разрешать состоятельным людям нанимать заместителей, которые будут сражаться вместо них. Подобно многим американцам, протестовавшим против системы комплектования армии в 60-х гг. XIX в., студенты считают эту систему формой классовой дискриминации.