Забытая мелодия любви - Рэдклифф

Анна отвела взгляд, не в силах терпеть непреодолимые доказательства того, что Грэм все еще была неравнодушна к Кристине.

"Хотя бы позволь мне помочь накрыть на стол" – сказала она Хэлен, благодарная за любую возможность отвлечься.

"Спасибо, дорогая", – мягко ответила Хэлен. От нее не утаилась реакция Анны на приход Грэм. Она могла лишь представить, о чем думала бедная девушка. Она наверняка не знала Грэм настолько хорошо, чтобы понять, что Грэм вела себя точно так же со всяким гостем в Ярдли.

"Не нужно было готовить для меня гостевую комнату, Хэлен," – заметила Кристина после того, как позволила Грэм усадить ее за стол по правую руку от нее. Она улыбнулась без малейших признаков доброты, ее взгляд сфокусировался на Анне. – "Ты же знаешь, это лишнее".

Анна посмотрела на Грэм, ее лицо по-прежнему ничего не выражало. Но Кристина ясно дала понять, где она собиралась спать. Почему для нее было важно, чтобы Анна понимала природу ее отношений с Грэм, Анна не представляла. Как будто бы для Кристины имело значение ее мнение.

Анна стиснула зубы и твердо решила, что это ее последний ужин вместе с Грэм и Кристиной. Ей оказалось так трудно его вынести, как она и опасалась. Грэм, внимательная к интересам Кристины и подчеркнуто вежливая, сохраняла дистанцию и казалась отстраненной на протяжении всего вечера. Казалось, Кристина не замечала задумчивости Грэм, и угощала всех сплетнями о богеме и бесконечными историями о своих путешествиях. От внимания Анны не ускользнуло, что Кристина ни разу не упомянула о музыке. Анна не могла поддержать разговор на такие темы и хранила молчание. Она с облегчением вздохнула, когда наконец смогла уйти под предлогом помощи Хэлен убрать со стола.

"Ты не обязана этого делать, дорогая," – ворчала Хэлен, когда Анна присоединилась к ней в кухне. – "Но я тебе благодарна".

Хэлен пристально на нее посмотрела. – "Видимо, такое общество тебе не по душе", – тихо заметила она.

"Я была рада наконец поужинать с Грэм", – призналась Анна. Анне было очень приятно чувствовать присутствие Грэм, несмотря на ее очевидную рассеянность. Она лишь хотела, чтобы для ужина с Грэм не требовалось приезда Кристины.

"Кристина может казаться властолюбивой, но не забывай, она привыкла, что ей все потакают".

"Конечно же, включая Грэм", – грубо сказала Анна. Она вздохнула с отвращением, к себе и к ситуации. – "Не знаю, Хэлен, просто меня раздражает, как она нависает над Грэм. Подливает ей вино, накладывает еду, кажется, она готова резать ей мясо! Ты прекрасно знаешь, что Грэм не нужна такая помощь!"

"Возможно, это единственная помощь, которую может предложить Кристина", – мудро предположила Хэлен.

Анна отложила дела и посмотрела на пожилую женщину: – "О чем ты, Хэлен?"

"В Кристине всегда было больше формы, чем содержания. А Грэм всегда была очень требовательна к людям, даже до аварии, Кристина боялась ее силы. Если бы сейчас она пошла против воли Грэм, это бы плохо кончилось".

"Кажется, для нее не являются проблемой некоторые особенности Грэм", – с горечью подумала Анна. Она не могла спокойно говорить о Кристине, не после той сцены в библиотеке, которая была еще так свежа в ее памяти.

"Я уже не знаю, что говорю," – устало сказала Анна. – "Думаю, мне просто нужно отдохнуть. Я пожелаю Грэм спокойной ночи и пойду к себе".

Когда она вернулась, Грэм с Кристиной как раз вставали из-за стола. До того, как она смогла попрощаться, заговорила Кристина, безусловно заметив Анну.

"Сыграй мне что-нибудь, дорогая", – попросила она, сжимая руку Грэм.

Грэм была так спокойна, будто вырезана из мрамора. Медленно она освободилась от пальцев Кристины, кладя их на изгиб своей руки. Когда она заговорила, ее голос звучал нейтрально: – "Нет. Мне нужно работать".

"Ты же не собираешься работать сегодня?!" – запротестовала Кристина, ее щеки вспыхнули огнем.

"Собираюсь", – категорично ответила Грэм.

На какое-то мгновение Анна подумала, что Кристина начнет спорить, но она быстро уступила.

"Ладно, если нужно. Но пообещай позавтракать со мной!"

Грэм кивнула. – "Конечно. Теперь позволь проводить тебя в твою комнату".

Когда она выводила Кристину из комнаты, она мягко сказала: – "Спокойной ночи, Анна".

Для Анны эта ночь была какой угодно, но только не спокойной. Она пыталась читать, но не могла сосредоточиться. Позже она задремала на стуле, но проснулась от звука в коридоре. Анна научилась различать шаги Грэм. Но человек, проходивший мимо ее двери к комнате хозяйки, точно не был Грэм Ярдли. У нее не было сомнений в том, свидетельницей чего она стала сегодня в библиотеке. Со слов Хэлен и из того, что она сама видела, было очевидно, что до аварии Грэм и Кристина были любовницами. И казалось ясным, что они собирались возобновить эти отношения сейчас. Грэм наверняка никогда не переставала любить Кристину, и это было настоящей причиной, по которой она обрекла себя на долгие годы одиночества.

Анну не волновала физическая составляющая их отношений, ее удивляла ее собственная реакция на этот поцелуй. Мысль о том, что Грэм может заниматься любовью с Кристиной, была невыносимой. Она убеждала себя в том, что будет рада, если у Грэм появится возможность быть счастливой, но вместо этого она чувствовала глубокую потерю. Эмоции Анны были беспорядочны. Одно она знала точно – что не сможет увидеть их утром вместе.

После нескольких мучительных часов метаний, почти перед рассветом она встала, оделась при последнем свете луны и вышла на прогулку. Бессознательно она пошла той же дорогой, которой каждое утро ходила Грэм, вдоль крутого склона к утесу. Она стояла там, где обычно видела Грэм. Анна закрыла глаза и попыталась представить, что приводило Грэм в это уединенное место. Ей показалось, что она поняла. Внизу волны разбивались с оглушительным ревом, брызги поднимались вверх на десятки метров. Воздух был таким густым, что обжигал кожу. Ветер здесь был сильнее, свежий от воды, и с запахом морской жизни. И значительно холоднее. Из всей территории Ярдли солнце первым делом озаряло это место. Сосредотачиваясь на одной точке в темноте перед рассветом, чувства становились такими сильными, что не нужно было видеть, чтобы понять мир вокруг. На короткое время каждый день, на краю утеса, Грэм Ярдли не была слепой.

Анна облокотилась на каменню стену, опоясывающую утес, и заплакала. Она плакала из-за Грэм, из-за того, кем она была и что потеряла. Она плакала из-за себя, потому что любила ее, но никогда ее не узнает. Она плакала о годах, которые прожила, не зная себя, слишком поздно осознав, что такое настоящая любовь. Она плакала, а сильный ветер сушил ее слезы.