Стинг. Сломанная музыка. Автобиография - Стинг

Я полностью потерял контакт с приятелями из старой школы. Однажды вечером по пути из школы я увидел Томми, который продавал свежий выпуск Chronicle. Он заметил, как я бреду по улице в школьной форме и с ранцем за спиной. Шесть лет мы были лучшими друзьями, но перестали видеться с тех пор, как я начал учиться в средней классической школе. На Томми синие джинсы и блестящие ботинки со скошенным «кубинским» каблуком. Я одет в школьный форменный пиджак, серые брюки и совершенно невыдающиеся, вышедшие из моды ботинки. Я уже издалека узнаю Томми и вижу, как на его губах появляется саркастическая улыбка. Подхожу ближе. Он осматривает меня с ног до головы с такой усмешкой, что у меня пропадает всякое желание с ним здороваться. Я злюсь, мне стыдно. Наши взгляды встречаются, и мы оба смущенно отводим глаза. Я прохожу мимо него и чувствую, как он смотрит мне вслед.

С тех пор я стороной обхожу угол, на котором он продает Chronicle. Чтобы избежать встречи, я выхожу из другого выхода железнодорожной станции и делаю большой крюк, чтобы добраться до дома. Пройдет много времени, прежде чем я увижу Томми в следующий раз, и больше мы с ним уже никогда не заговорим.

Спустя почти десять лет, уже будучи учащимся колледжа, я услышу от отца вопрос, слышал ли я что-нибудь о моем приятеле Томми Томпсоне. Отец по-прежнему считает, что мы дружим, хотя я не видел Томми уже несколько лет.

«В субботу вечером он вернулся домой из паба Penny Wet, наверное, в состоянии сильного алкогольного опьянения, включил газовую плиту, но забыл ее зажечь и заснул. На следующее утро его нашли мертвым».

Чтобы переварить это известие, я отправляюсь к реке и с паромной пристани смотрю на расположенный на другой стороне закрытый туманом городок Хебберн. Тихо плещется серая вода, словно хочет меня утешить. Когда я был гораздо моложе, часто путал название города Хебберн со словом «рай»[15], когда слушал проповеди ирландских священников, произносивших его с ужасным акцентом.

«Значит, вот куда ты попал, Томми?» – шепчу я, словно он может меня услышать. В ответ – тишина.

Он был моим лучшим другом, и после его гибели я впервые понял, что после смерти близкого человека можно начать стыдиться того, что ты сам продолжаешь жить. Бесспорно, в душе радуешься тому, что смерть обошла тебя стороной, но при этом стыдишься и жалеешь, что не смог возвести новые мосты в отношениях с человеком, которого так близко знал, а теперь уже слишком поздно.

Музыка всегда помогала мне забыть грустные мысли. На гитаре, доставшейся мне в наследство от дяди Джона, натянуты новые струны. Я уже не играю «сломанную» музыку, которой в свое время расстраивал бабушку. Я стал играть гораздо лучше и чувствую, что мне нужна новая, более качественная гитара. Старая слишком примитивна, есть целый ряд вещей, которые я на ней просто не могу исполнить.

Заработанного за помощь в развозе молока хватает на покупку новой акустики. Три месяца назад я уже положил глаз на инструмент в магазине Braidford’s, и его пока еще никто не купил. Каждый вечер после школы я захожу в магазин музыкальных инструментов и проверяю, осталась ли гитара в наличии. Это замечательный инструмент из светлого дерева, со стальными струнами, грифом, выложенным пластинами из слоновой кости, и ненавязчивыми инкрустациями вокруг резонаторного отверстия. Гитара стоит шестнадцать фунтов, и для меня это большие деньги, но впервые в жизни я влюбился.

The Beatles я впервые услышал в последний год обучения в предыдущей школе, в раздевалке… Мистер Лоу сводил нас на шумный и маловразумительный урок плавания, где, слава богу, никто не утонул. Мы топчемся в раздевалке, вытираемся и, как обычно, развлекаемся, лупя друг друга полотенцами по гениталиям. И вот в этот момент из транзисторного радио в углу начинает звучать Love Me Do. В выдержанной разреженности саунда есть что-то, от чего все мы резко перестаем валять дурака. Звук губной гармошки Джона и игра Пола на басу с двукратными повторами, а также переходы вокальной гармонии туда и обратно от одной пятой до минорной одной трети и снова к голосу одного певца в припеве. Не то чтобы я в то время был в состоянии выразить вышесказанное именно этими словами, но в сознательной сдержанности и экономичности звука не только я, но и все остальные моментально признали что-то не просто значительное, но и революционное.

К тому времени, когда сингл She Loves You вышел на первую строчку в хит-параде, я уже учился в средней классической школе. В этой песне меня впечатлил не столько уверенный примитивизм припева yeah yeah yeah, сколько аккорд соль мажор с добавленной большой секстой в конце коды для придания дополнительного колорита. Это известное клише обслуживающих танцплощадки музгрупп, но в том, как этот прием использовали The Beatles, чувствовалась доля скрытой иронии. Опять же, в то время я точно не смог бы выразить эту мысль, но инстинктивно почувствовал, что в поп-музыке появилась утонченность, о которой я ранее даже и не подозревал. The Beatles исследовали разные музыкальные формы: классику, фолк, рок, блюз, индийские раги и водевиль. В их творчестве присутствует прекрасно сочетающаяся и широкая палитра идей, а также культурных ссылок и влияний. Это была музыка без границ, саундтрек для поколения, считавшего, что оно в состоянии изменить этот мир.

В своей прекрасной (за исключением одного эпизода) биографии «Рассказ о Стинге» Джим Берриман писал, что я был на концерте битлов в 1963 г. и урвал локон с головы Маккартни. Это, конечно, чистая выдумка, потому что такая идея никогда не пришла бы мне в голову, так как в то время я считал себя молодым интеллектуалом. Тем не менее не буду отрицать огромное влияние, которое The Beatles оказали на меня в молодости. Жизненные обстоятельства юности членов ливерпульской четверки очень схожи с моими, что, бесспорно, повлияло на то, что у меня были довольно туманные мечты о славе и возможности вырваться из тех обстоятельств, в которых я находился. Леннон и Маккартни учились в средней классической школе, и все битлы выросли в простых семьях в Ливерпуле – портовом городе, достаточно похожем на Ньюкасл. Битлы покорили мир песнями, которые написали сами. История успеха битлов вселила надежду в целое поколение музыкантов и стимулировала нас на новые достижения.

Я вслушиваюсь в альбомы The Beatles с таким же колоссальным вниманием, с которым ранее слушал Роджерса и Хаммерстайна. Разница лишь в