Разговорчики в строю № 1 - Олег Рыков

Директива громыхала сталью: «Вести бескомпромиссную борьбу с пьянством и алкоголизмом… до конца месяца доложить списки офицеров, склонных к употреблению… развернуть широкую пропагандистскую кампанию…». Генерал матерно выругался в селектор и вызвал начальника политотдела.

На следующий день в актовом зале собрали профессорско-преподавательский состав академии. Начальник зачитал директиву. Её содержимое возмутительно диссонировало с лицом генерала, который, как всем было хорошо известно, пришёл на академию с должности командующего округом и был, что называется, «не любитель».

– И ещё, товарищи офицеры, – хрипел генерал, – есть информация, что некоторые преподаватели после окончания служебного времени употребляют прямо на территории кафедры! Прекратить! А чтоб было неповадно, после окончания рабочего дня приказываю в академии отключать электроснабжение!

Начались репрессии. Свежеиспечённые кандидаты и доктора военных наук организовывали банкеты в глубокой тайне и, подобно франкмасонам, обменивались в коридорах многозначительными взглядами и перебрасывались записками. Обсуждать вслух запретную тему боялись. Получение очередных воинских званий превратилось в унылую процедуру, которая никого не радовала.

Постепенно, однако, о грозной директиве стали забывать, тем более, что несколько раз все желающие видели начальника академии в состоянии глубокой алкогольной задумчивости.

Однажды зимним вечером генерал собрался домой. Выйдя на улицу, он хозяйским взглядом окинул корпуса академии и обомлел. Обесточенные здания возвышались мрачной чёрной громадой, однако во многих окнах теплился слабый свет. Это горели стеариновые свечи из «тревожных» чемоданов. Привыкшие к тяготам и лишениям военной службы пехотинцы нашли способ припасть к любимому напитку.

Генерал достал мобильник.

– Дежурный, это начальник академии. Во изменение моего приказа, свет в корпусах включить и более на ночь не выключать! А то спалят академию к чёртовой матери!

И, нажав «Отбой», про себя добавил: «Видать, не судьба…»

Боевой фристайл

«За персидскими же всадниками обыкновенно бежали пешие воины, держась за хвосты лошадей. Так они пробегали большие расстояния, удивляя тем лидийцев.»

Утром за завтраком начфиз полка ВДВ сообщил жене:

– Сегодня еду встречать комиссию из Москвы, домой приду поздно.

– Ты уж, Васенька, постарайся пить поменьше, – заволновалась жена, – помнишь, как тебе в прошлый раз нехорошо было?

– Постараюсь, – горько ответил начфиз и поднялся из-за стола.

Как заведено в любой уважающей себя части, начфиз десантников отвечал за спецсауну, поэтому культурная (в военном понимании) программа проверяющих в буквальном смысле ложилась на его плечи, и ему не раз приходилось выволакивать из предбанника практически бездыханных командиров и начальников всех степеней.

Обычно комиссии из верхних штабов встречал сам командир, но в этот раз ответственное мероприятие было возложено непосредственно на начфиза, из чего он сделал вывод, что, либо едут проверять физподготовку полка, либо комиссия какая-нибудь незначительная, вроде котлонадзора или ВАИ.

На практике, однако, вышло по-другому.

После того, как схлынула толпа пассажиров с московского поезда, на перроне осталась странная компания: бомжеватые граждане с киноаппаратурой в облезлых кофрах и полковник-пехотинец с вдохновенным лицом идиота. И вещи у них были странные – мотки верёвок и деревянные рукоятки, наподобие деревенских коромысел.

Вскоре выяснилась страшная правда. Полковник был изобретателем. Светоч военной науки разрабатывал способ буксировки солдат на поле боя. По его замыслу, если солдат поставить на лыжи, дать им в руки верёвку, верёвку привязать, например, к танку, а танк пустить на поле боя, то ошеломлённому противнику останется только одно: сдаться. Полковничья диссертация была практически готова, но нужен был эксперимент.

На следующее утро эксперимент не состоялся по техническим причинам: после посещения сауны съёмочная группа, не привыкшая к десантному гостеприимству, не смогла выйти из состояния нирваны. Непьющий изобретатель отпаивал их кефиром.

Наконец вышли в поле. Бойцам выдали стандартные военные дровяные лыжи с мягкими креплениями, подогнали БМД,[33] к корме привязали две верёвки с перекладинами, после чего полковник подошёл к строю. В пламенной получасовой речи он обрисовал важность эксперимента для укрепления обороноспособности государства, отметил, что буксировка лыжников на поле боя – наш асимметричный ответ наглым проискам НАТО, а в заключение сказал, что эксперимент снимают на киноплёнку и, может быть, покажут в программе «Служу Советскому Союзу!».

В свою очередь, начфиз отвёл в сторонку механика-водителя и предъявил ему увесистый кулак:

– Устроишь автогонки – до дембеля будешь гальюны драить… Механец ухмыльнулся.

БМД потихоньку двинулась.

Поначалу всё шло хорошо, бойцы с гиканьем резво катились на лыжах, однако, вскоре в идее обнаружился изъян. Как ни странно, местность не была идеально ровной, на ней попадались канавы, бугры и полузасыпанные снегом пни. Головные лыжники пытались их объехать, не бросая верёвки, из-за чего она начала опасно раскачиваться, увлекая за собой остальных. Через пару минут научный эксперимент превратился в смесь цирковой эквилибристики с клоунадой: стремясь объехать препятствия, бойцы скакали, как обезьяны, совершая немыслимые пируэты, один потерял лыжи, но, не желая сдаваться, верёвки не бросил и нёсся за БМД гигантскими скачками, вздымая тучи снега. Зрители одобрительно матерились.

Начфиз с замиранием сердца следил, как БМД входит в поворот. Проклятый механик все-таки слихачил и развернул БМД-шку практически на месте. В строгом соответствии с законами физики лыжников вынесло вперёд, и они исчезли в облаках снежной пыли. Проклиная дурака-изобретателя, начфиз побежал на финиш. Второй заплыв решили не проводить.

Вечером съёмочная группа уехала, а через месяц на имя начфиза пришёл автореферат диссертации с дарственной надписью. Пролистав брошюру, он плюнул, аккуратно содрал с научного труда обложку и собственноручно повесил его в гальюне разведроты.

Пять или шесть?

Каждый человек талантлив по-своему: один решает в уме криволинейные интегралы, другой открывает зубами пивные бутылки, третий на 15-й минуте знакомства способен затащить в постель практически любую женщину…. У неразлучных прапорщиков из батальона связи талант был один на двоих. Стоило только где-нибудь, кому-нибудь в пределах гарнизона открыть бутылку, как через пять минут в дверях показывалась умильная рожа одного из прапоров, а вскоре подтягивался и второй. Это называлось: «Чип и Дейл спешат на помощь». Их чутьё на халявную выпивку не укладывалось в рамки современной позитивистской науки, однако срабатывало в десяти случаях из десяти. Инженер по радио как-то высказал идею, что прапора ощущают флуктуацию электромагнитного поля, неизбежно возникающую при открывании бутылки. Для чистоты эксперимента инженеры укрылись в камере биологической защиты, которая использовалась для проверки спецаппаратуры и была наглухо экранирована. Не помогло. Ровно через пять минут после экспериментального откупоривания в дверь поскреблись. После этого бесполезную борьбу с нахлебниками прекратили, перед очередным употреблением просто планируя два резервных стакана.

Звали прапоров Мокров и Петя. Петя был румяным, кругленьким и очень жизнерадостным, а Мокров, наоборот, тощим, сутулым и мрачным. Он страдал геморроем, отчего на лице у него застыло выражение брюзгливого недовольства. При ходьбе Мокров сильно сутулился, глядел всегда исподлобья и вообще напоминал германского шпиона из предвоенных советских кинофильмов.

Однажды в полку проводили тактическое занятие по охране и обороне аэродрома. Рота почётного караула лихо нападала на ЗКП,[34] а рота охраны не менее лихо отражала нападение. Управление полка, забравшись на крышу командного пункта, увлечённо наблюдала за редким зрелищем. Радист нападающих зацепился антенной за колючую проволоку, второй солдат взялся её резать. Увидев это, обороняющиеся с криком: «Суки! Кто потом будет колючку чинить?!» бросились в контратаку. Неизвестно как попавший сюда Мокров хмуро наблюдал за происходящим. Петя потихоньку подошёл к командиру и прошептал:

– Товарищ полковник, прикажите, чтоб за Мокровым приглядывали, а то ещё переметнётся…

Но однажды дружбе собутыльников пришёл конец. Внезапно в штабном коридоре раздались матерные вопли, послышался звук удара, и в инженерный отдел бомбой влетел Петя, прикрывая ладонью быстро запухающий глаз.