Череп Субботы - Георгий Зотов

Алиса топнула по хрустальному полу. Рыбки всполошились.

– Женоненавистник, – она собрала в интонации пару вагонов жесткого презрения. – Я так и знала. Мужикам всегда легче перевести тему на женский материализм, нежели логично объяснить, почему у них отсутствует бабло.

– Допустим, – покорно согласился Каледин. – И правда, у дворян по большей части нет в карманах денег – это в крови, можно сказать, генеалогия. Считается, что истинный дворянин питает презрение к баблу. Мой папа служил в Гусарском эскадроне имени Шаляпина, то бишь, церемониальной охране Кремля. У них там был поручик Мурмызов, так он, святое дело – обязательно каждый день купал лошадь в шампанском, соответствуя гусарской лихости. Бывало, не доедает, весь в долгу, мундир в прорехах – а все равно и купает, и купает, как проклятый – иначе какой же он гусар? Когда за ним разом пришли кредиторы из полусотни банков, Мурмызов застрелился. Лошадь через три дня сдохла: она настолько привыкла к шампанскому, что обходиться без ванн из него уже не могла. В этом, моя дорогая, техническая несправедливость жизни. Кто от природы своей способен тратить деньги с лихостью и шиком, тот совсем не умеет их делать.

Алиса не нашлась, что ответить. Прикусив губу, она тупо уставилась на стену от Дольче. Ее воображение уже транспортировало эту стену в свою квартиру, задрапировало китайским шелком и украсило россыпью страз от Сваровски. Достаточно безвкусно, но зато пугающе дорого, а это главное. Половина подруг помрет от зависти сразу, остальные – немного погодя.

– Все верно, – прозвучало со стороны приемной. – А вот крестьянам всегда приходилось полагаться только на себя, поэтому и появились хитрые купцы со слоганом: «Не обманешь – не продашь». Простите за задержку, господа.

Степан Чичмарков, сложив руки на груди, упирался плечом в дверной косяк. Мускулы купца первой гильдии облегал зеленый халат, разрисованный полумесяцами, длинные каштановые волосы стягивала сеточка для сна. Бородка «по-мексикански» (без бороды в империи не могли обойтись даже вполне современные купцы) удивляла модной стрижкой, три из пяти пальцев каждой руки украшали золотые перстни. Глаза у Чичмаркова и то оказались эксклюзивными, разного цвета: левый – темно-карий, а правый – светло-золотистый. Участки мозга Алисы, отвечающие за материальное обеспечение, приятно вздрогнули.

«Потрясающий мачо, двадцать пять лет, и с таким баблом, – молнией пронеслось в ее голове. – Завидный жених, но… все бесполезно. Стоит начать совращение, подлец Каледин заколет его на дуэли, аки козу. Наследство достанется папе с мамой. Ох, как мне скучно жить!»

Каледин встретил Чичмаркова с настроем, далеким от дружелюбия.

– У меня полно работы, а я рассиживаюсь в твоем кабинете. Будь уверен – в следующий раз приеду к тебе в офис, если только сам император позвонит.

– А он и позвонит, – равнодушно сказал Чичмарков. – Ты не сомневайся.

Федор поднялся с дивана.

– Это ведь ты, – поинтересовался он, – тот самый купчина с вагоном понтов, что на собрании акционеров бросил знаменитую на всю страну фразу: «У кого сейчас нет миллиарда, тот может идти в жопу?»

– Я, – охотно подтвердил Чичмарков, подтянув пояс халата.

– Вот и отлично, – улыбнулся Каледин. – У тебя из-за кризиса его тоже нет. Специально в Инете сайт «Форбс» [18] посмотрел – девятьсот девяносто четыре «лимона» твое состояние. Сам дойдешь или требуется придать правильный маршрут?

Чичмарков отклеил себя от косяка. От купеческой невозмутимости не осталось и следа. Было заметно, слова Каледина достучались до его сердца.

– Федя, – всполошилась Алиса. – Пожалуйста, здесь НЕ НАДО.

– Почему? – спросил Каледин, не поворачивая головы.

– Стены будут в крови, – пискнула Алиса. – Это же Дольче и Габана!

Чичмарков внезапно расхохотался. Он смеялся столь искренне, широко открыв рот, что Каледин невольно разжал руку, сведенную в кулак.

– Извини, ваше благородие, – захлебывался смехом Чичмарков, утирая слезы. – Пресвятая Богородица, какие дворяне нервные! Ни за что не угадаешь, как на встрече с вами себя следует подать. На иных богатство и сибаритский вид зажравшегося нувориша классно действует – попадаешь, миль пардон, в нужную психологическую струю, и можно из человечка веревки-с вить.

– Я по статусу – высокоблагородие [19], – поправил его Каледин. – Советую запомнить. Пока же, господин с Габаной, я бы на твоем месте переоделся. Дама в вечернем платье, вся утонченная – а ты в халате, как фрекен Бок.

…Купец внял совету. Уже через десять минут все трое чинно восседали на небольших диванчиках у круглого столика (в тон полу он был сделан из горного хрусталя) и пили шампанское. Млея от вкуса вина, Алиса разглядывала золотистый потолок с крылышками ангелов и тихо восхищалась огромными буквами D& G. Чичмарков, переодевшийся в костюм, чувствовал себя неудобно – он то и дело разглаживал складки.

Официант-кореец, кланяясь, разнес канапе с копченой форелью. Слуга выглядел злым и сонным – толкнув бокал Алисы, он даже не извинился.

– На всем приходится экономить, – сокрушенно вздохнул Чичмарков. – Неделю назад работал японец. Обнаглел, потребовал повысить жалованье. Уволил, заменил азиатом подешевле… отличия никакого, те же зенки узкие, хотя качество обслуги, конечно, хромает. Зачем я вас пригласил? Да-с, ты попал в самую точку, твое высокоблагородие. Нет у меня никакого миллиарда. Боюсь, и миллиона скоро не останется. Потребление по всему миру падает, магазины разоряются – реклама не работает, даже провокационная… снимешься голым – и то не будет всплеска продаж. Когда стоит вопрос: пожрать или пылесос, человек выбирает сугубо в смысле пожрать. Но даже в такое время людям нравится считать себя культурными. Я не скрою: аренда могилы Пушкина – мой запасной «аэродром» в кризис. По плану там собираются возвести казино «Пиковая дама», отель «Руслан и Людмила», сауну «Капитанская дочка»… Под носом у Святогорского монастыря возникнет новый Лас-Вегас, но с литературным уклоном. Контракты на строительство заключены, подрядчики собирались приступить к работам со дня на день… И тут нате – такая засада. Теперь я банкрот.

Каледин с аппетитом лопал канапе. Алиса была затянута в платье впритык, и оно потрескивало при каждом повороте. Ха-ха-ха, диета. Так ей и надо.

– А ты что ж ничего не кушаешь? – спросил Федор страдающую Алису.

– Берегу фигуру, – злобно сообщила та.

– О, это ценно, – поддержал Каледин. – Между тем, знаешь, вкуснятина. Особый стиль копчения, прекрасно гармонирует с лимоном… Жаль, что…

– Да пошел ты… куда без миллиарда. – Алиса уткнулась в бокал.