Бегущий человек - Ричард Бахман

Последовала долгая пауза. Глухой звук открывающейся дверцы. Шаги Брэдли, затем полоска света перед глазами Ричардса исчезла: Брэдли вставил ключ в замок.

— Эй Бенни, ты еще здесь?

— Нет, — прохрипел Ричардс, — ты ведь оставил меня на границе штата. Черт подери! Открывай, наконец, эту штуковину!

— Минутку! Сейчас пока никого нет. Твоя машина запаркована рядом справа. Ты сможешь быстро выбраться?

— Не знаю.

— Постарайся, давай!

Крышка багажника поднялась, тусклый свет гаража проник внутрь. Ричардс приподнялся на одной руке, спустил одну ногу через бортик и… не смог двинуться дальше. Его скрюченное тело ныло. Брэдли схватил его за руку и попытался вытянуть наружу. Ноги не слушались Ричардса. Брэдли пришлось обеими руками взять его под мышки, и он наполовину повел, наполовину потащил Ричардса к видавшему виды зеленому автомобилю, стоявшему справа. Одной рукой он открыл левую дверцу, запихнул Ричардса внутрь и захлопнул дверцу. Затем сел сам с другой стороны.

— Господи, неужели мы добрались? — тихо пробормотал он. — Добрались.

— Да-а, — неуверенно протянул Ричардс, — как в «Монополии»: «Начни со старта, получи сто долларов».

Они закурили. В темноте огоньки их сигарет горели как два глаза. Некоторое время они молчали.

Отсчет: 058

— Мы чуть не попались на первой проверке, — говорил Брэдли, пока Ричардс массировал затекшую руку. Она казалась чужой, и в нее как бы врезались чудовищные когти. — Этот фараон чуть не открыл багажник. Представляешь?

Он выпустил большое кольцо дыма. Ричардс промолчал.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Брэдли, возвращаясь к действительности.

— Уже лучше. Вытащи, пожалуйста, мой бумажник. Рука еще не слушается.

Брэдли отмахнулся:

— Еще успеешь. Я хочу рассказать тебе, как мы с Ричем все это провернули.

Ричардс зажег новую сигарету от окурка. Напряжение потихоньку спадало.

— Мы зарезервировали тебе комнату в гостинице на улице Уинтроп. Гостиница называется «Уинтропский дом». Звучит привлекательно? На самом деле ничего особенного. На имя Огдена Грасснера. Сможешь запомнить?

— Да, но меня сразу же узнают.

Брэдли протянул руку, взял с заднего сиденья продолговатую коричневую коробку, перевязанную бечевкой, и положил ее Ричардсу на колени. Ричардс вспомнил, что в такой же коробке он брал на прокат мантию в день окончания школы. Он вопросительно посмотрел на Брэдли.

— Открой ее.

Он открыл коробку и обнаружил в ней большие темные очки, лежавшие поверх сложенной черной одежды. Ричардс положил очки на переднюю панель и развернул одежду. Это был костюм священника. Под ним на дне коробки лежала Библия, четки и лиловая накидка — епитрахиль.

— Это для священника? — спросил Ричардс.

— Точно. Переоденься прямо здесь. На заднем сиденье трость. Ты не должен изображать слепого, но что-то близкое к этому. Натыкайся на предметы. Ты приехал в Манчестер на заседание Совета церквей по вопросу об употреблении наркотиков. Понятно?

— Да, — ответил Ричардс. Он в замешательстве перебирал пуговицы на рубашке, — а штаны я могу оставить под этой сутаной?

Брэдли расхохотался.

Отсчет: 057

Брэдли вез Ричардса через город и говорил без передышки.

— У тебя в чемодане почтовые наклейки. Чемодан в багажнике. На наклейках надпись: «Через пять дней вернуть в промышленную компанию «Брикхил», Манчестер, Нью-Хемпшир». Этой компанией руководит Рич и еще один парень. Они отправят почту через свою штаб-квартиру на улице Бойлстон. Каждый день ты будешь отправлять две кассеты в коробке с такой наклейкой. А я буду пересылать их в Федерацию Игр из Бостона. Посылай их срочной почтой. Они там никогда не догадаются, откуда ты их шлешь.

Брэдли припарковал машину напротив гостиницы «Уинтропский дом».

— Машина будет на стоянке. Не пытайся уехать из Манчестера. Только если сменишь облик. Тебе придется стать хамелеоном, приятель.

— Как ты думаешь, сколько времени здесь будет безопасно оставаться? — спросил Ричардс и подумал, что он полностью в руках Брэдли. Казалось, он уже не мог рассуждать самостоятельно. Нервное истощение исходило из всех его пор и даже, казалось, дурно пахло.

— Твой номер в гостинице оплачен на неделю вперед. Этого может быть достаточно, а может быть и нет. Смотри сам. В чемодане есть адрес и имя моего приятеля из Портланда в штате Мэн. Они спрячут тебя на день или два. Тебе придется заплатить, но они — надежные люди. Я должен ехать, парень. Здесь можно стоять только пять минут. Ну все, пришло время расплаты.

— Сколько? — спросил Ричардс.

— Шестьсот.

— Чепуха, это даже не покрывает расходы.

— Покрывает. И еще немножко остается на семью.

— Возьми тысячу.

— Тебе самому еще пригодятся твои денежки, ха-ха.

Ричардс беспомощно посмотрел на него.

— О, Господи, Брэдли…

— Пришлешь нам побольше, если заработаешь. Пришли нам миллион. Вот тогда заживем весело!

— Ты думаешь, мне это удастся?

Брэдли промолчал и лишь грустно улыбнулся.

— Тогда зачем ты делаешь все это? Я могу понять, почему ты прятал меня, я бы сделал то же самое. Тебя же могут уволить с работы.

— Не думаю. Они знают ставки.

— Какие ставки?

— Вес против ничего. Такие ставки. Если мы сами за себя не постоим, они нас достанут. И не нужно ждать. А то некоторые сидят с трубкой у камина, смотрят «Свободное вещание» и ждут.

— Но тебя могут убить! Кто-нибудь настучит на тебя, и тебе выпустят кишки где-нибудь в подвале. Или Стейси, или матери…

Глаза Брэдли загорелись мрачным огнем.

— Плохие времена наступают. Плохие времена для подонков с набитыми животами. Я вижу их кровь! Ружья и факелы!

— Люди видели это уже две тысячи лет.

Прозвенел пятиминутный таймер, и Ричардс взялся за ручку двери.

— Спасибо, — сказал он, — просто и не знаю, что сказать…

— Давай, шагай, пока мне не повесили штраф, — сильной черной рукой он вдруг схватил Ричардса за рукав. — Но если они укокошат тебя, забери с собой пару-тройку из них.

Ричардс открыл, заднюю дверку, вытащил черную сумку. Брэдли молча вручил ему деревянную трость.

Машина мягко вписалась в поток автомобилей. Ричардс стоял на тротуаре и смотрел, как она удаляется. Задние огни мигнули на повороте, и машина скрылась из виду. Брэдли должен оставить ее на стоянке, где пересядет на свою и уедет в Бостон.

Ричардс почувствовал странное облегчение. Как Брэдли должно быть рад наконец-то отделаться от меня!

Он нарочно споткнулся на первой ступеньке, когда входил в гостиницу. Швейцар поддержал его.

Отсчет: 056

Прошло два дня. Ричардс хорошо играл свою роль, словно его жизнь зависела от этого. Но ведь так и было! Он заказывал ужин в номер. Поднимался в семь часов утра, читал Библию в вестибюле и потом отправлялся на «заседание». Персонал гостиницы обращался с ним любезно и предупредительно — так положено вести себя с полуслепыми священниками (конечно, если те платят по счету) сегодня, когда убийства уже наполовину легализованы, когда идет бактериологическая война в Египте и Южной Америке и когда в Неваде официально принят закон об абортах, основанный на принципе «одного имей — одного убей», а Папа Римский — дряхлый старикан девяноста шести лет, чьи бредовые эдикты по поводу таких событий передаются в программе новостей в разделе курьезов.

Ричардс проводил свои так называемые «заседания» один на один с книгами в библиотеке, где в маленькой комнатке за закрытой дверью он читал статьи о загрязнении окружающей среды. После 2002 года было очень мало сведений по этому вопросу. А имевшаяся сейчас информация очень мало соответствовала тому, что писалось раньше. Как и прежде, правительство делало запоздалые, но якобы эффективные попытки объективно оценить ситуацию.

В полдень он отправлялся перекусить в кафе на углу, недалеко от гостиницы, натыкался на людей, извинялся. Никоторые говорили: ничего-ничего, святой отец. Многие чертыхались, не обращая внимания на его внешний вид, и отталкивали.

А вечером он ужинал в номере и смотрел «Бегущего Человека». Он отправил уже четыре кассеты, делал он это рано утром по дороге в библиотеку. Переадресовка через Бостон, кажется, прошла удачно.

Режиссеры программы выбрали новую тактику, чтобы глушить заявления Ричардса о загрязнении окружающей среды (а он повторял их с упрямой настойчивостью, надеясь, что хотя бы до глухих, которые читают по губам, они дойдут): теперь, казалось, что толпа заглушала его голос, бурей криков, ругательств и оскорблений — и уровень звука все время нарастал.

В долгие вечера Ричардс размышлял о том, какая странная перемена произошла в нем за эти пять дней, что он в бегах. Он один боролся за выживание своей семьи. Все боролись в одиночку, и его семья тоже.