Невеста сумеречной Тени (СИ) - Дюкам Мари

— Лия, между вами с князем всё в порядке? — тихо спрашивает Алиса, когда мы остаёмся вдвоём. — Письмо с предложением сопровождать тебя пришло ещё до рассвета. Честно сказать, я удивлена такой спешке.

— Вчера я попросила у него, чтобы ты пожила рядом со мной, и мы немного повздорили по этому поводу, — так же тихо отвечаю я. — Не меньше твоего удивлена, что он так быстро изменил решение.

Мы проходим мимо комплекта с розовыми бриллиантами и останавливается у ожерелья с крупным сапфиром в центре. Алиса восторженно ахает, наблюдая за игрой света внутри камня, а я напряжённо прислушиваюсь к идущей позади вдовствующей императрице, вовсю увещевающей Эмиля.

— Сынок, пожалуйста…

— Нет мама, я всё решил.

— Но она тебе не пара!

— Лия хорошо образована, сообразительна и красива. Её отец — прекрасный предприниматель, деятельный и энергичный, что дочь унаследовала сполна. Это лучше, чем продолжать род с немощной принцессой, умеющей только быть покорной.

— Ты неверно представляешь брак, сын. Покорность — лучшее качество для будущей жены.

— Тогда моему отцу, похоже, тоже не повезло?

Я тяну Алису в следующую комнату, что б не быть раскрытой. Подруга понимающе молчит, лишь изредка указывая на украшения, создавая вид почтительного обсуждения драгоценностей.

— Но к чему такая спешка? — продолжает пытать Эмиля мать. — Это выглядит непристойно, когда свадьба императорского брата готовится за какой-то месяц! Неужели она.?

— Нет, мама, я очень её уважаю, чтобы сделать ребёнка вне брака.

— Ты слишком благороден, сын. Хочешь прикрывать её легкомыслие — пожалуйста. Будто я не знаю, как эти девицы предлагают себя знатным господам, выторговывая таким способом себе местечко потеплее…

Алиса замечает, как я сжимаю кулаки, и уводит меня подальше.

— Не слушай её, Лия, — говорит она, накрывая мои пальцы ладонью. — Тебе не нужно заслуживать её одобрение — просто не перечь. Тем более, что Софья может стать твоей союзницей по части переноса дня свадьбы. Помнишь, о чём мы говорили?

— Гибкость и обходительность, ага. Просто обидно, когда обвиняют в легкомыслии без повода.

Мы проходим ещё две комнаты, догоняя маменьку и Милу. Они обе рассматривают тиару, выставленную в узком стеклянном кубе. Высокие зубцы из белого золота усыпаны крупными бриллиантами. Диадема словно источает лучи света, так горят камни.

— Какая красота, — шепчет Алиса. — В ней выходила замуж сама Софья.

Я уважительно охаю, но даже не надеюсь, что такое великолепие доверят «простолюдинке». Вместо этого иду дальше, просматривая ларцы один за одним. Наконец, нахожу то, что мне нужно.

На бархатной подушечке под стеклом лежит тиара куда проще первой. Она похожа на ободок из платины, усыпанный сверкающими камнями, в середине которого размещён цветок из девяти бриллиантов поменьше с более крупным десятым в центре. В прошлый раз именно эту диадему мне предлагали на свадьбу, но я вытребовала себе другую: узорчатую корону с крупными изумрудами на концах. Сейчас, если я и впрямь хочу заручиться поддержкой Софьи, стоит к ней чуточку подлизаться.

— Посмотрите, какая прелестная, — говорю я, когда вдова подходит ближе. — Ваше величество, я была бы так счастлива надеть эту тиару на торжество!

Софья недовольно поджимает губы, будто у неё отобрали возможность доказать Эмилю, какая жадная, эгоистичная девка его невеста.

— Что-то ещё? — сухо спрашивает она.

— Вы очень добры, ваше величество, но этого более чем достаточно, — скромно отвечаю я. — Его высочество и так сделал мне слишком дорогой подарок, который я опасаюсь носить на пальце.

— Привыкайте, миледи. Умение носить драгоценности очень важно для членов императорской семьи, — отчитывает меня вдова, и я склоняю голову, принимая поучение.

Ещё полчаса мы бродим по сокровищнице, разглядывая украшения совершенно без цели, пока не доходим до Катарины. Императрица стоит, опираясь на руку Луизы, перед великолепным платьем с трёхметровым шлейфом, тоже закрытом в стеклянном шкафу. Её глаза заплаканы, и, заслышав наши шаги, она испугано оборачивается.

— Простите мою эмоциональность, — говорит Катарина, убирая платок в поясную сумочку. — Я вспомнила собственную свадьбу. Леди Лияра, не составите мне компанию?

Покорно встаю рядом с императрицей. Луиза уводит Алису в другой конец комнаты к отделанной рубинами кровавой мантии, остальные проходят в следующую залу, и мы остаёмся вдвоём.

Катарина долго молчит, рассматривая платье. Она придерживает рукой беременный живот, а я делаю вид, что очень заинтересована свадебным нарядом. Интересно, что ей понадобилось?

— Вы счастливы, миледи, что выходите замуж? — вдруг спрашивает Катарина.

— Конечно, ваше величество. Не могу дождаться момента, когда отец поведёт меня к алтарю, — вдохновенно вру я.

— Значит, вам повезло, — вздыхает молодая женщина. — Войти в императорскую семью очень непросто: я вижу, как относится к вам госпожа Софья. Это нелегко, когда приходится вырываться свою мечту из оков традиций. Даже мне было тяжело, хоть я и принцесса Астерута.

Со вздохом она отворачивается от платья и идёт в сторону выхода. Мы проходим мимо кинжала Света, которым убили Адельбергов. Пожалуй, он единственный не хранится под куполом, а покоится на подставке. Его рукоять украшена искусной резьбой и мелкими камнями, сверкающими под лампами, и я невольно замедляю шаг, но Катарина упорно тянет меня дальше.Приходится следовать за ней.

— По-вашему, Эмиль станет хорошим мужем? — продолжает разговор Катарина. — Конечно, он самый видный придворный в Сиории, но будет ли он мил и нежен с вами, когда вы окажетесь в моём положении?

Чуть не давлюсь воздухом от таких вопросов, но быстро беру себя в руки.

— Так далеко я ещё не заглядывала, ваше величество.

— Об этом стоит думать сейчас, до брака, — печально говорит Катарина. Она берёт меня под локоть, заставляя идти очень близко, и понижает голос. — Вы знаете, что у него была любовница?

— Да, ваше величество.

— Ох, просто Катарина. Я всего лишь жена при великом муже, оставьте этикет для приёмов и балов. — Она сдерживает вздох. — И вас это не смущает?

— Мне достаточно знать, что Эмиль выбрал меня, — продолжаю сочинять я. — Любовницы приходят и уходят, а жена остаётся.

— Как вы очаровательны, Лияра. Мне бы хоть толику вашей уверенности, — грустно говорит Катарина, утирая набежавшую слезинку. — С того момента, как Стефан узнал о беременности, он больше не появлялся в моей спальне. Его фаворитки меняются одна за другой, я даже перестала запоминать их имена. Он без вопросов позволил Эмилю назначить вашу свадьбу аккурат на время моих родов, а все мои просьбы разбиваются о глухую стену его непонимания. Мой вам совет: ещё раз подумайте, готовы ли вы терпеть подобное обращение с собой.

Опешив, я замедляю шаг. Вот тебе и откровения. Я никак не ожидала, что сама императрица начнёт изливать мне душу, а потому молчу, мрачно представляя картинки беременной себя, а Эмиля — спящим с другими женщинами. Неприятное чувство колет в груди, и я стараюсь выбросить глупые образы прочь. Какая беременность, если наш будущий брак — фикция! Но внутри зреет тихая решимость: не хочу становиться такой же пришибленной, как Катарина. Похоже, её болезненный вид связан не только с беременностью.

— Не думайте, пожалуйста, что я вас отговариваю. — Катарина встревоженно заглядывает мне в глаза. Прекрасные белокурые локоны рассыпаны по плечам, делая её похожей на богиню. — Эмиль, пожалуй, и впрямь влюблён, раз отослал герцогиню Келлер из столицы. Он всегда был таким: скрытный, холодный, но бесконечно преданный выбранному пути, будь это долг перед братом, окружающие его соратники или любовь.

На последнем слове императрица краснеет, словно девочка. Обернувшись, она находит взглядом князя, следующего за нами в десятке шагов позади, и с трудом сдерживает вздох. В её глазах мелькает горечь. Отвернувшись, Катарина берёт себя в руки. Глухим голосом она продолжает: