(не) Рабыня для двоих (СИ) - Тоня Рождественская

Ее рот неосознанно наполнился слюной, и она сглотнула, прикусив нижнюю губу, вспоминая, как мужчина целовал ее. Настойчиво и жарко. Эти воспоминания были такими живыми и яркими, что девушке даже стало казаться, что она слышит тихие стоны, доносящиеся до нее. Стоны становились все сильнее и сильнее, погружая Эллу всю глубже в чувственный поток воспоминаний, перемешанных с фантазиями, которые рождало ее воображение, и девушка неожиданно почувствовала явное возбуждение между своих ног. Она несколько поерзала, пытаясь справиться с нахлынувшим на нее так вдруг неведомым ощущением, и дотронулась до своих губ, будто пытаясь восстановить все детально, и, вдруг, уловила едва заметный запах костра и почувствовала странный поток холодного воздуха…

Удивленная, она открыла глаза и увидела перед собой самого Теодора. Мужчина стоял прямо перед ней на коленях и тяжело дышал, словно после боя. Как и ее волосы, его темные пряди были влажны, и липли к заляпанному грязью лицу. Он сжимал кулаки, будто бы еще не отошел от недавней схватки и рефлекторно искал рукоять меча.

— Откуда ты взялась? — прошептал мужчина, изумленно озираясь. — И где я оказался? Я только что был…

— Во сне, — улыбнулась Элла, ощущая необъяснимое счастье от того, что снова видит этого человека. — В моем сне.

Она думала, что второй браслет окончательно лишил ее способности путешествовать через сны, но, видимо, только ее немощность была причиной того, что сколько она не пыталась, вернуться к Тео у нее никак не выходило.

— Во сне? — повторил тот нерешительно, опуская взор.

И тут его дыхание замерло, а сам он словно оцепенел. Мужчина немного растеряно глядел на влажное тело девушки, едва прикрытое практически прозрачной тканью, и этот контраст после смутного видения с кровопролитием и жестокостью был ошеломляющим. Не способный сдержаться, он скользнул по ее силуэту вниз, ловя взглядом все, что было ему открыто, и Эллания увидела, как на его горле задергалась жилка.

— Теодор, — тихо сказала Элла, кладя ему руки на плечи.

Девушка хотела немного приободрить его, вернуть способность рассуждать спокойно и здраво. Но она не учла тот факт, что рассуждать здраво он сейчас явно был неспособен… Мужчина вздрогнул, будто бы его обожгли каленым железом и хрипло сказал.

— Что ж, если это сон…

И вдруг он резко вскочил, на лету подхватывая Элланию на руки, и впился в нее поцелуем. Именно таким поцелуем, который она помнила — жадным, глубоким, лишающим чувств и запретов. И она вновь позабыла обо всем…

Жадно впитывая ее вкус, Тео пригвоздил трепещущую Эллу к стене, а его руки сжали ее ягодицы. Возбуждение заставляло его сердце биться быстрее. Он целовал ее так, словно она была глотком воды после недельного путешествия по пустыне. Словно она была живительным эликсиром после тяжелой битвы. Лаская ее язык своим, он прижимал ее к себе все сильнее и сильнее, и та отвечала ему, позволяя целовать ее именно так, как он хотел.

Как будто в забытье девушка прикрыла веки. Это наваждение было столь сильным, что все слова, которые она собиралась ему сказать растворились где-то в воздухе. Все, что владело ею сейчас — жгучее желание, распространявшееся по телу как яд. Лишая ее рассудка, лишая ее возможности отказа.

Но тут Эллания услышала откуда-то сбоку чей-то низкий гортанный вскрик. Она вздрогнула, ощутив странный озноб, и снова открыла глаза…

Теодор испарился, а она все еще сидела на скамье в душном, полном полуголых женщин зале, смятенно оглядываясь и пытаясь сопоставить реальность и то, что только что исчезло как дым. Девушка глубоко вздохнула, все еще ощущая все те волнующие переживания, пролетевшие мимо нее в кратком мгновении. Элла почувствовала дикое разочарование, что этот сон был столь мимолетным, но осознание того, что она все еще была способна переносить свое сознание, немного успокаивало.

Эллания тяжело вздохнула и встала, собираясь покинуть зал. Девушка и представить не могла, что в то самое время, когда она предавалась всепоглощающей, но нереальной страсти с Теодором, там на другой стороне резной стены, у которой она сидела, Альмир Эмирхан предавался столь же нереальной любви с ней самой. И каждый из них мечтал о том, чтобы его фантазии стали былью.

Как не знала и она о том, что Гариф уже шел за ней, чтобы отправить Хыльм Хая ти к Повелителю по его приказу…

Глава 20. Неожиданная встреча

Элла шла за Гарифом с тяжелым сердцем. Она чувствовала, да нет — понимала, что это неожиданное приглашение к Принцу определенно связано с ее посещением хаммама. Вопрос был только в том, хотел он узнать, нормально ли она после него себя чувствует. Или его желания были совершенно иными…

Вся легкость после посещения бани и романтичный настрой после недолгой встречи с Теодором сошли с нее разом, стоило лишь девушке услышать, что Альмир Эмирхан настаивает на ее визите. Однако, на этот раз судьба снова совершила неожиданный поворот, так как практически перед дверями Повелителя их остановили и, заявив, что у Принца неожиданные важные гости, отправили восвояси.

Элла не спала практически всю ночь, половину ее вспоминая краткий сон с Теодором, а вторую половину терзалась домыслами о Принце и его намерениях. Лишь под утро ей удалось заснуть. Но этот сон был таким поверхностным и тревожным, что ни о каком путешествии и речи не шло.

Проснулась она все с таким же грузом внутри, и глядя на себя в зеркале отчетливо видела последствия тяжелой ночи. Она понимала, что морально дико устала от всей этой донельзя странной ситуации. Когда-то ей мечталось быть чьей-то зазнобой, и она рисовала в голове романтические картины одержимой любви. Но на деле все оказалось вовсе не так радужно. И сейчас больше всего на свете ей хотелось снова оказаться в своей старенькой таверне в глуши, никем не преследуемой, никем особо не желанной.

Пол дня она томилась в ожидании нового приглашения, опасаясь его и желая получить одновременно. Потому, что неведение было чуть ли не более мучительно, чем ясное, пусть и пугающее понимание картины. Однако, до вечера ей гадать не пришлось, Принц снова призвал ее разделить с ним свой дневной отдых. Что ж, такое положение дел немного успокаивало, все же яркий солнечный свет гораздо меньше распологал к чему-то интимному, чем таинственные покровы ночи.

Направляясь на любимую террасу Альмира Эмирхана в сопровождении все того же верного господину Гарифа, Эллания пыталась настроиться на позитивный лад, самой же себе обещая, что ничем, кроме разговоров и, возможно, игр в шашки, это свидание