Зло в имени твоем - Чингиз Абдуллаев

— Не смейте оскорблять женщину, — вмешался Фарвелл.

— Не вмешивайтесь не в свое дело, — посоветовал полковник, — все равно мы оформим этот протокол и пошлем в ваше посольство.

— Позвоните в наше посольство, — попросил Робер.

— Сначала вы подпишите протокол, — неприятным голосом сказал полковник, — надеюсь, вы понимаете, в какое положение попали. Вы ведь семейный человек. По вашим документам ясно, что у вас есть семья.

— Это не ваше дело, — нахмурился Фарвелл. Он не говорил Марине, что у него есть жена.

Она замерла. Теперь она должна была решать, как поступить в этом случае. Но не нашла ничего лучшего, как замереть, сидя на диване. И в этот момент в дверь постучали.

— Открой, — разрешил полковник, обращаясь к лейтенанту.

Тот поспешил к дверям.

В квартиру вошел Марков и двое его людей. Марина тяжело вздохнула. Неужели все-таки произошла ошибка и генерал не предусмотрел такой вероятности, как появление в их квартире сотрудников милиции?

— Добрый день, — сказал Марков, протягивая свое удостоверение полковнику.

Тот, посмотрев на документы, сразу подтянулся.

— Что здесь происходит? — спросил генерал.

— Соседи сообщили, что видели, как в квартиру пришел незнакомец, — доложил полковник милиции, — они позвонили к нам. Мы прибыли в пять сорок утра. На наши звонки никто не отвечал. Мы выломали дверь в присутствии понятых и нашли здесь эту парочку. Вот их документы. Этот тип уверяет, что он дипломат.

— Ясно, — сказал Марков, снимая плащ. Он демонстративно протянул его не своим сотрудникам, а капитану милиции.

— Повесьте где-нибудь в коридоре.

Капитан бросился выполнять указание незнакомца. Он уже понял, что это достаточно высокий чин из КГБ. Сотрудники милиции традиционно боялись и не любили офицеров КГБ. В стране, пораженной коррупцией, в стране, где среди сотрудников правоохранительных органов царила повсеместная круговая порука, органы КГБ и их сотрудники были единственными людьми, составлявшими исключение из этого правила. И потому их боялись, почти как партийных чиновников.

— Вы можете быть свободны, полковник, — разрешил Марков, — и заберите своих людей.

Полковнику это явно не понравилось, но он не посмел возражать и, кивнув, первым вышел из комнаты. За ним поспешили его офицеры.

Марков взял стул, усаживаясь напротив Фарвелла.

— Давайте поговорим, господин Фарвелл, — предложил он по-английски. Марина, уже неплохо владевшая английским, понимала почти весь их разговор.

— Вы из КГБ? — догадался Робер.

— А как вы думаете? — не ответил на его вопрос Марков. — Может, мы лучше куда-нибудь поедем, чтобы не травмировать вашу спутницу, — показал он на Марину, словно впервые ее увидев, — она ведь и так попала из-за вас в очень сложное положение.

— Вы же знаете, что я никуда не поеду, пока не приедет представитель нашего посольства, — угрюмо ответил Фарвелл.

— В таком случае давайте поговорим прямо здесь, — предложил Марков. — Я думаю, вы не будете возражать, если мы попросим молодую женщину покинуть эту комнату. Ей совсем необязательно присутствовать при нашей беседе.

— Согласен, — кивнул Фарвелл и, посмотрев на Марину, тихо сказал уже по-русски:

— Извини меня за все. Я не думал, что так получится.

Она ничего не ответила.

— Перейдите, пожалуйста, в другую комнату, — попросил ее Марков, и она, кивнув, быстро вышла из столовой в кабинет «отца». Дверь она прикрыла неплотно, и отсюда были слышны все подробности разговора.

— Вы попали в неприятную историю, — повторил Марков.

— Я понимаю свое положение лучше вас, — ответил Фарвелл.

— В таком случае вы понимаете, что мы сообщим о вашем поведении и в посольство вашей страны, и вам на родину. У вас будут крупные неприятности в семье, мистер Фарвелл.

— Вас так беспокоит состояние моей семьи? Простите, вы не представились. Как ваша фамилия?

— Сергеев, — ответил Марков.

— Так вот, господин Сергеев, я думаю, я как-нибудь разберусь сам со своими семейными проблемами.

— Хорошо, — согласился Марков, — разбирайтесь. Надеюсь, с вашим ведомством вы тоже сами разберетесь.

— Вы имеете в виду наше министерство иностранных дел?

— Я имею в виду вашу разведку, мистер Робер Фарвелл. Вы ведь офицер разведки. Разве не так?

Марина перевела дыхание. Марков ничего не говорил ей об этой стороне деятельности Фарвелла. Значит, он был профессиональным разведчиком. А она вела себя с ним как дура. Как настоящая дура. Она сжала губы, но продолжала внимательно слушать.

— Я не буду отвечать на ваши вопросы, — услышала она ответ Робера.

— Это глупо, мистер Фарвелл. Я ведь не спрашиваю, я утверждаю. Вы племянник достаточно известного человека. И о вашей жизни мы многое знаем. И о вашей службе в Англии, Чехословакии, Болгарии тоже знаем. Поэтому я не спрашиваю, я просто констатирую факт.

Фарвелл презрительно молчал.

— Так вот, — продолжал Марков, нимало не смущаясь молчанием дипломата, — вы офицер и должны все четко просчитывать. Дело не в том, что вы провели ночь с какой-то русской женщиной. Дело не в том, что вы так глупо подставились. И даже меня мало волнует ваша семья. Я просто хотел вернуть вам вот это.

Послышался звон ключей. И долгое молчание обоих собеседников.

— Вы достали у меня ключи, — глухим голосом сказал Фарвелл.

— Сегодня ночью. Когда вы заснули. Восемь часов назад.

Снова долгое молчание.

— Вы там были? — спросил Фарвелл.

— А вы как думаете?

— Значит, вы все подстроили. Я так и думал. Бутылка вина, там было какое-то снотворное.

— Возможно, — довольным голосом заметил Марков, — я не знаю таких подробностей.

Опять долгое молчание. И наконец, вопрос:

— Она тоже ваш сотрудник?

— Она ни при чем, — спокойно ответил генерал, — несчастная женщина даже не знала, что находится в ее вине. Она потеряла сознание раньше вас. Вы даже успели воспользоваться ее беспомощным состоянием и стащить с нее платье.

— Не нужно, — поморщился Фарвелл.

— После этого оставалось только забрать ключи. Очевидно, кто-то из соседей видел наших сотрудников.

— Грязные методы, мистер Сергеев, — гневно заявил Фарвелл, — такие вещи просто позорят вашу честь.

— Я сам позабочусь о своей чести, мистер Фарвелл, — усмехнулся генерал, — а вам советую вспомнить, что именно мы могли изъять из кабинета посла и его сейфа во время вашего сегодняшнего ночного сна. Надеюсь, вы помните, какие именно документы там были? И наверняка лучше меня понимаете все последствия такой ошибки.

— Что вы хотите? — глухо спросил Робер.

— Вы сами знаете.

— Я не буду с вами сотрудничать.

— Это необязательно.

— Что я должен сделать?

— Подписать всего лишь одну бумагу. Все документы по-прежнему в сейфе посла. Никто ни о чем не узнает.

Марина сидела, словно прибитая к стулу. Теперь она сознавала, что целью операции были совсем не ключи и даже не сам сейф канадского посла. Целью операции была вербовка офицера разведки Робера Фарвелла. И, кажется, она сделала все, чтобы подставить этого молодого человека под молот генерала Маркова.

— Я должен подумать, — выдавил из себя канадский дипломат.

— Конечно, — согласился генерал, — суток вам достаточно?

— Не знаю. Думаю, да.

— В таком случае вы свободны. Вот ваши ключи, вот документы. Вы можете ехать домой.

— У меня к вам просьба, — сказал неожиданно дипломат.

— Да, конечно, — кажется, удивился Марков.

— Обещайте, что не будете предпринимать никаких мер против хозяйки этой квартиры. Она ведь невольно помогла вам, сама того не понимая. Она ни в чем не виновата.

Марков невольно посмотрел на неплотно закрытую дверь кабинета. Он не хотел, чтобы она слышала подобные слова. Но фраза уже была произнесена, и наверняка Чернышева слышала весь разговор.

— Обещаю, — сказал он, вставая со стула, — и жду вашего звонка.

В соседней комнате Марина прикусила ладонь, чтобы не выдать себя.

— Вы разрешите мне с ней попрощаться? — спросил Фарвелл.

— Почему так трагически? — нахмурился генерал. — Конечно, можете попрощаться. Я ведь вам пообещал, что никаких санкций по отношению к ней не будет.

— Спасибо, — серьезно поблагодарил Робер.

В соседней комнате она поднялась со стула. Сейчас ей понадобятся все ее силы. Он вошел в комнату и взглянул ей прямо в глаза. Потом подошел к ней ближе.

— Извини, — снова произнес он, — извини. Я не думал, что все так глупо получится.

— Ничего, — она впервые почти искренне коснулась его щеки, — ничего страшного, Робер.

— До свидания. — Он наклонился и осторожно поцеловал ее, едва коснувшись ее губ.