Дева озера - Элизабет Мейн

Эдон широко расставил ноги и уперся кулаками в бедра, свирепо глядя на двух смутьянов, поддержавших жену племянника. Для них Эмбла олицетворяла собой валькирию[23], принесшую им богатство и славу в каждодневных схватках с жителями Мерсии.

Среди множества любопытных рассредоточились хорошо вооруженные воины эрла, опытные и верные ему. Мейнард встал за спиной Эмблы Серебряной Шеи. Эдону стоило сделать едва заметный кивок головой в его сторону, и она окажется разрубленной надвое.

Эмбла презрительно усмехнулась, глядя на Эдона, затем плюнула под ноги Мейнарду. Высокомерно подняв голову, она перекинула золотистые косы на спину.

— О чем это вы толкуете, эрл? Мальчишка — мой пленник и раб, так как я одержала над ним верх! Отдайте его мне, любой эрл обязан отдать победителю в рабство пленника, захваченного в битве. Если желаете, прикажите не убивать его. Я согласна. Но я устрою ему такую жизнь, что он будет молить о смерти.

От этих слов мальчик дернулся в сторону от Рига. В лесу выла Сарина, а за частоколом рычал лев. Казалось, все кругом лаяло, выло, стонало. С реки поднялся ветер и зашуршал в ветвях деревьев. Эмбла сделала шаг назад. Ее бравые защитники тоже попятились. Они с тревогой озирались, боясь, что это шумят привидения и духи.

Эдону показалось, что мальчик и Эмбла знают друг друга и что они — враги.

Эрл шагнул вперед и встал перед мальчиком.

— Иди и бери его, племянница, — громким голосом предложил он. — Иди. Только сперва доложи всем, на какую битву я отправил тебя сегодня вечером. Тебе было велено заняться шитьем. Отчитывайся, что ты сшила?

Эмбла плюнула на пыльную землю.

— Я не занимаюсь женскими делами, Вулф Варвика. Я — валькирия Гутрума. Он так назвал меня, надевая мне на шею это ожерелье. Я — воительница и могу одолеть любого из ваших воинов.

Эрл открыто рассмеялся на подобное хвастовство.

— Даже меня, женщина? — Он нарочно подстрекал ее.

Многие из тех, кого она в прошлом одолела, смотрели на нее кто с почтением, а кто наоборот. Что ж, она и вправду была храброй, раз бросала ему вызов.

Расправив плечи, Эдон сделал еще шаг вперед и поднял правую руку, приглашая ее приблизиться.

— Я — хозяин Варвика, Эмбла Серебряная Шея, и у меня есть то, чего у тебя никогда не будет, — яйца в штанах. Иди сюда, и я уложу тебя поперек колена, оголю зад перед всеми мужчинами в Варвике и приложу плашмя мой меч туда, куда следует. Ты слишком долго строила из себя воина.

Раздался смех, чего Эдон и добивался. Эмблу Серебряную Шею следовало унизить. Хотя это не вернет жизни Харальду Йоргенсону, мрачно подумал Эдон.

— Давай, Серебряная Шея, — крикнул рослый викинг, стоящий около Мейнарда. — Проверь храбрость эрла!

— Не трусь, Эмбла! Подумаешь, ну выпорет он тебя… Твоя шкура пожестче, чем кабанья! — грубо расхохотался другой.

— Чего мешкаешь? — презрительно вопросил третий. — Всем хочется увидеть, как тебя поколотят. Ты этого давно заслужила, женщина!

— Женщина! — с сомнением произнес кто-то в толпе. — Интересно, что у нее под юбкой?

Хотя лунный свет был и не ярок, но вполне достаточен, чтобы увидеть, как обозлилась Эмбла. Эдон молчал, не присоединяясь к насмешкам. Он хотел, чтобы она уступила ему. Было ясно, что убеждениями ее не проймешь. Мир между ними невозможен. Оскорбление, нанесенное ей Эдоном, да к тому же перед мужчинами, которыми она управляла, было слишком сильным. Завтра он отошлет ее к Гутруму. Пусть судьбу Эмблы решит король.

Эрл приказал Ригу увести мальчика. Венну хотелось посмотреть, чем закончится препирательство, но светловолосый великан схватил его за руку и поволок из толпы.

Когда пленника увели, Эдон спокойно повернулся лицом к викингам и вытащил меч из ножен. Показывая свою мощь, он выпятил грудь, расправил плечи и воткнул длинное острие в землю у себя под ногами. Громко и отчетливо Эдон произнес:

— Пусть знают все! В Варвике есть только один хозяин! Вот мой меч. Тот, кто осмелится бросить вызов Вулфу Варвикскому, пусть возьмет его!

Лишь вчера викинги видели, как эрл снес голову Асгарту. Конечно, кто-то считал, что может биться не хуже, чем он. В толпе нарастало волнение, но ни один человек не вышел вперед и не попытался забрать меч у Эдона. Противоборство закончилось. Воины, качая головами и посмеиваясь, разошлись.

Осталась лишь горстка верных Эмбле танов, да она сама продолжала неподвижно стоять на месте, прерывисто дыша. Она поклялась Фрейе, что подлый эрл умрет медленной смертью. Глаза ее наполнились злыми слезами, но она изо всех сил старалась не заплакать. Ей это удалось, и ни одна слезинка не выкатилась из-под белесых ресниц. Это зрелище тронуло Эдона. Одно дело — видеть, куда завела Эмблу гордыня, и совсем иное — когда та же самая гордыня выставила ее беспомощной. Отчего так зачерствела ее душа? Любая другая женщина на ее месте разрыдалась бы, и дело с концом.

Холм окутала тишина, которую нарушали крики ночных птиц да рыскающие по лесам хищники. Эдон немного смягчился, но не смог преодолеть до конца неприязнь к жене племянника. Эрл вскинул голову — знак того, что он собирается говорить.

— Настало время для тебя объяснить, что произошло между Харальдом Йоргенсоном и тобой, Эмбла, — начал он ровным голосом. — Я выслушаю то, что скажешь ты, и… возможно, позабуду старые обиды. Я не злопамятен.

Жесткий взгляд Эмблы на мгновение вспыхнул. Ее непреклонность питалась злобой, поэтому она раздраженно ответила:

— Почти год назад эрл Харальд пропал. Его заманила в Арденнский лес ваша блудница Тала ап Гриффин.

Эдон в негодовании замер: у Эмблы оскорбления вылетали изо рта вместе с дыханием. Но он не стал ее останавливать, решив дать ей договорить и узнать наконец правду об исчезновении племянника.

— Могу подробно рассказать вам, как он умер, — я десять лет прожила бок о бок с вашими любимыми кельтами и распознаю врагов лучше, чем вы, Эдон Халфдансон.

Он лишь кивнул:

— Продолжай.

— Ведьмы из рода ап Гриффинов наводят порчу на людей. В ночь праздника урожая печется особый пирог из последнего прошлогоднего зерна. На одном из кусков ставится выжженное клеймо, и им угощают мужчин, пришедших на праздник. Харальду Йоргенсону достался этот кусок, а в кубок с медовым напитком ему подбавили зелья. После пиршества моего воина раздели донага. И вот начался обряд смерти. Друиды завидовали его удали и ловкости, его смелости. Они отвели его на мол Черного озера, к алтарю крови, туда, в топи. Ударом сзади его оглушили. На шею накинули веревку и завязали тройным узлом. Жилы у него на шее выпирали, переполненные кровью. Он задыхался, но видел, как его глотку пронзил нож из кости, и почувствовал, как разорвались вздувшиеся мышцы и горячей струей хлынула кровь. Сердце его еще билось в такт с барабанами ряженых. Ваша ведьма держала пустую чашу, в которую собрала его кровь до последней капли. И тогда сердце Харальда, сильное, любимое мною сердце, остановилось. Ноги у него подкосились и стали постепенно погружаться в черную воду. Но ему не давали упасть в топкую могилу до тех пор, пока не свернулась последняя капля крови. Только тогда тело Харальда погрузилось в трясину. Это тройная смерть, лорд Эдон: его оглушили, удушили и высосали из него кровь. Я предупреждаю вас: скоро праздник урожая. Остерегайтесь — колдунья с Черного озера навела порчу и на вас.