Отблеск миражей в твоих глазах (СИ) - De Ojos Verdes

Видимо, нет.

— Сколько резинок мне купить? — подначивает этот Люцифер. Только по контексту врубаюсь, о чем речь.

— Сколько вытянешь физически, столько и купи, — не остаюсь в долгу. — Банальная физиология!

И наконец-то вскакиваю на ноги, разрывая сиамские объятия.

Несусь к двери и разведываю обстановку.

Пока Диего копошится, успеваю сбегать в зал и вздохнуть с облегчением, не обнаружив там преследователей. Остается проверить только крыльцо.

— Тебя где носит, рыжуль? — бармен кивком указывает на тоскливо ожидающие своего часа бокалы на стойке. Ну да, я как бы на работе, и меня ждут заказы.

— Я щас! Минуту! А те двое за угловым заплатили? Ушли?

— Да, Пашка рассчитал и выпроводил. Я не догнал, что за история. Чаевых, кажется, тебе не выпало.

— Ну и ладно, — улыбка до ушей, потому что окончательно расслабляюсь. — Главное же, что заплатили.

Только собираюсь сделать шаг к коридору, чтобы сообщить Барсу, как он сам входит в зал. Проплывает мимо меня к кассе. Слышу, как напоминает и о сломанном бокале. Настаивает на компенсации. Какие мы щедрые.

Смазливый не смотрит на меня. Молча покидает спорт-клуб.

Признаться, я этому только рада.

Бред, которые мы несли, ведь нельзя считать за чистую монету? Нельзя же?

Еще полтора часа добросовестно отрабатываю свою смену. Админ под конец хвалит, бармен-бородач весело подмигивает, поддерживая. Я рада, что даже с такими испытаниями хорошо зарекомендовала себя.

Стараюсь не думать о том, что произошло в подсобке.

В раздевалке складываю свою чистую одежду в рюкзак, не рискуя переодеваться, потому что насквозь пропиталась пивом. Лучше поеду в форме и сразу залезу в душ.

Прощаюсь и вызываю такси уже на выходе из заведения.

Моментально замечаю машину Барса и его самого, стоящего чуть поодаль.

Смотрит в упор. Даже на расстоянии умудряется высекать гневные искры.

И этот вызов во взгляде…

Кто кого? Это же я говорила? А что дальше?

Что. Дальше. Мать. Вашу.

Как же мне хочется стереть эту дебильную самоуверенную ухмылку с его морды! Берет меня на слабó.

Отменяю такси и решительно пересекаю улицу, безмолвно устраиваясь в «Мерсе». Чей водитель так же молча садится за руль.

На панели передо мной разложены три пачки презервативов. Разложены так, чтобы я сразу увидела их.

Фыркаю.

Трогаемся.

Всё — инерция. Не верю в правдивое намерение довести спор до конца.

Мы этого не сделаем.

Мы же этого не сделаем?

Берем друг друга на понт. Как обычно. Но за черту черт не переступим.

И тем не менее… Матерь Божья… оказываемся в квартире Кети и синхронно снимаем обувь.

— В душ? — роняет Барс почти весело.

Топоры. Топоры висят над нами. Кто и кого? Что делать, Господи?!

Жгучие глаза с искрящимся в них превосходством, как же они бесят сейчас. Задевают самые гнилые струны моего нутра. Те, что коварно нашептывают утереть нос красавчику. Которому я вообще не нравлюсь. Пусть отказ исходит от него. Пусть сам скажет «стоп».

— В душ. Вдвоем, — отбиваю, повышая ставку.

И направляюсь к ванной.

Заходит туда следом за мной.

Я регулирую воду и оборачиваюсь к нему.

Он стягивает с меня парик и отбрасывает на стиральную машинку.

Я вытаскиваю заколки и швыряю их на раковину.

Он цепляет поло на загривке и стаскивает его через голову.

Я отраженно избавляюсь от своей футбоки.

Волосы рассыпаются по обнаженным плечам.

Столбенеем вдруг. Полуголые друг перед другом.

Потому что не владеем правилами этой новой игры…

19. Лус

Это просто дело принципа, напоминаю себе решительно. Не сдаться. Вынудить противника признать поражение и отступить первым. Самовлюбленный павлин напротив всего лишь дразнится. По-другому быть не может, ведь я совершенно не нравлюсь ему, что, впрочем, взаимно. Он даже не целовал меня — так, елозил губами в состоянии аффекта. Я помню, как Барс раньше кривился, бледнел, глядя в мое лицо. Вот и сейчас его брезгливость обязательно проявится. И смазливый ко мне не притронется.

Стоит и смотрит внимательно-внимательно. Палит своими жгучими глазами.

Я завожу руки назад и ловко расправляюсь с крючками, отправляя бюстгальтер к футболке. Теперь я обнажена, как и Барс, по пояс. Стараюсь дышать носом и отогнать стремительную жаркую волну стыда, когда он опускает взгляд на мою грудь.

Это длится несколько десятков секунд. Беззастенчивый осмотр. Чисто мужской, оценивающий. Подбешивающий.

Вода шумит на заднем фоне. Мы молчим. Я силюсь не прикрываться.

А потом эта упрямая сволочь тянется к своим джинсам. И избавляется от всего разом, следом делает шаг в ванну. Я не опускаю глаза ниже его подбородка. Задираю голову в приступе немого превосходства, а саму пробивает на паническую дрожь.

Зачем это всё?..

Самые дебильные игры — игры без правил. Анархия чревата. Очень нехорошими последствиями.

Я проделываю те же манипуляции и оказываюсь голой, запрыгивая под струи воды. Становлюсь спиной к Барсу и развожу бурную деятельность. Заграбастываю шампунь, с громким стуком ставлю бутыль обратно, намыливаю шевелюру, заодно стирая макияж с лица.

Ни на миллисекунду не забываю, что он сзади.

Дышу. Дышу. Дышу.

Наглец хватает гель для душа, задевая моё бедро. Я прикрываю веки и выдыхаю с огненной судорожностью. Не трусиха ведь. Подумаешь, разделась перед парнем. Скольких он видел? В этом нет ничего особенного. Вот и вести себя надо подобающе.

Я заканчиваю мыть волосы, когда в поясницу внезапно упирается достоинство Барса. Он ведь значительно выше меня. И ближе, чем я думала. Обжигает беспардонным контактом. Это на какой-то момент парализует сознание. Еще и специально не отходит, подначивает, совершая легкий толчок.

Ну… мы всего лишь моемся, да? Пространства мало, человек не рассчитывает амплитуду действий. А то… что у него полная боевая готовность… физиология же?

Разворачиваюсь и отступаю на шаг, почти вжимаясь в кафельную стену. Струи обволакивают, даря чувство мнимой защищенности. Так на пару граммов легче. Пока не сцепляемся взглядами.

Читаю провокацию.

Меня за язык никто не тянул. Сказала, сама его оприходую. Вперед. Он этого и ждет. Или же… сдаться? Как наступить на горло и забить на гордость? Лучше сдохнуть.

Вновь непозволительно открыто и долго пялимся друг на друга не мигая. Гонор. Осязаемое противостояние. Неуступчивость. Надежды на просветление — ноль целых ноль десятых.

Что дальше? Только повышать ставки, естественно.

Нарвалась на спор — держи своё слово.

Да боже ж ты мой, я взрослый человек, а не тепличный цветок.

Я уже голая перед практически незнакомым парнем. Чего мне стóит прикоснуться к нему?

И вот этот градус злости на саму себя, что загнала в угол своими стараниями, придает мне сил отмести все ненужные на данный момент размышления и чувствования, в том числе и смущение.

Я разглядываю Барса со скрупулезной тщательностью. Прохожусь по густым черным бровям, они до идеального крылатые, выразительные. Спускаюсь к носу — крупному, мужскому во всех смыслах, без изъянов, как, например, мой с горбинкой. Минуя ухоженную щетину, которая присуща многим восточным парням в наше время, стопорюсь на губах. Если по ощущениям, то они упругие и крепкие, а если визуально — широкие и мясистые. Их приятно трогать. И на них приятно смотреть. Я не стану отрицать этого. Черты у смазливого мужественные, но это пока не зрелая мужественность, а юношеская резковатость.

Барс действительно красив до смазливости, вот таких мальчиков обожают толпы фанатов. Такие снимаются в кино. Такие становятся успешными блогерами. Это их век — век картинки.

Перед тем как сползти взглядом ниже, еще раз сталкиваюсь с его глазами. В них горит всё так же — вызов. И чуть-чуть интереса.

Подталкиваемая покалывающим кончики пальцев любопытством, в которое ныряю без страховки, поднимаю руку и очерчиваю мужские плечи. Таривердиев не выказывает ни протеста, ни какой бы то ни было другой реакции.