Красная машина. Юниор 3 - Павел Барчук

бы сидел. Поэтому, если соседи и выскочили, то лишь по тому, что мать слишком громко и настоятельно советовала Петьке не появляться рядом с нашим домом. Она всегда считала, что Славика друзья с нормального пути сбивают.

— Слушай, бать, а у Петьки, у самого, все хорошо?

Я спросил чисто из-за того, что в этот момент вспомнились мои же размышления о прошлом. Не вообще, а конкретные моменты. То золото, которое в предыдущей версии своей жизни я по его просьбе прятал Славику под матрас. Вот о нем сейчас вспомнилось. И о том, какая версия на фоне всех событий сложилась в моей голове. Что в тот раз тоже не все так просто было. И скорее всего, уж не знаю, конечно, каким образом, но тоже был замешан Симонов вместе с своей бабулей. Нет, я помню, кража была. Реально была. Потом с этой ситуацией много шума вышло. Но…по идее…почему тогда Ржавый принес золото именно к нам в дом. Почему отдал его именно мне? Так-то рискованно краденое малолетнему пацану в руки отдавать. Мало ли что он исполнит. Гораздо разумнее было бы дождаться Славика и вручить лично. Даже если золото нужно было спрятать. К сожалению, теперь я правды не узнаю. События изменились. Причем изменились так сильно, что вопрос этот однозначно останется без ответа.

— Ой, да хорошо все с ним! — Отец небрежно отмахнулся. — Петька же как пес бездомный. Он и где пожрать найдёт всегда, и где погреться. Пес имею в виду. Не Петька. У Ржавого твоего хотя бы мать есть. Какая-никакая.

Мы почти дошли к выходу из общежития, когда меня окликнул Алексей Алексеевич.

Я задержался, а батя сказал, будет ждать на улице. Сам бы он, конечно, не оставил меня наедине с воспитателем. Но Алексей Алексеевич с ходу уточнил, мол, есть важный вопрос. Надо обсудить.

— Так и при мне обсуждайте. Что за секреты могут быть. — Начал было отец.

— Вы простите, но нам нужно со Славиком побеседовать вдвоем. — Алексей Алексеевич сурово посмотрел на батю. Наивный человек. Воспитатель ведь не знает, моему родителю вообще глубоко по хрену на подобные взгляды. Если он участкового не боится за дверь выставить, что ему какой-то там Алексей Алексеевич.

— Не прощу. — Отец по-деловому кивнул и остался рядом.

— Чего не простите? — Слегка завис воспитатель от столь неожиданного поворота в разговоре.

— Вот интересный товарищ… Вы сказали, простите. Я отвечаю, не прощу. Откуда мне знаю, за что просите прощения. Может, Вы там опять Славке в тумбочку говна всякого накидали…

— Слушайте… при чем тут тумбочка…это выражение такое. Образное.

— Аааа…ну, так мы люди простые. Не надо нам ваших образных выражений. Нам, будьте любезны, говорить как есть. Но на всякий случай, если вдруг такая мысль придёт в голову Вам или Вашему этому…вот черт, забыл его имя…директору, короче. Вот если Вам такая мысль придёт в голову, Вы ж имейте в виду, Славик не один. За него заступиться есть кому. Я Вам тогда…

Батя придвинулся совсем близко к воспитателю, наклонился, а потом с радостной улыбкой сообщил.

— Я Вам ноги из жопы выдерну и скажу, так и было. Усёк? И заметь, исключительно с уважением, на «Вы»…

— Вячеслав… — Алексей Алексеевич перевел растерянный взгляд на меня. Видимо, понял, с отцом лучше вообще ни о чем не говорить.

— Бать. — Я тронул родителя за плечо, — Подожди на улице. Сейчас узнаю в чем дело и тебя догоню.

— Уверен? — Отец спросил меня, но смотрел при этом на Алексея Алексеевича. Нехорошо так смотрел, исподлобья.

— Да. Все отлично. — Я подтолкнул батю к выходу, пока он еще чего-нибудь не ляпнул.

Отец кивнул, развернулся и направился к двери, которая вела на улицу. При этом по дороге что-то продолжал бормотать себе под нос.

— Слава… — Алексей Алексеевич тяжело вздохнул. Очевидно, разговор этот давался ему тяжело. — В общем… хотел извиниться. За то, что произошло. Я повел себя в той ситуации непедагогично. Нужно было прежде всего разобраться, конечно. Но, ты пойми… ситуация такая сложилась…Понимаешь, мне нужна эта работа. У меня внуки. А младший, он хоккеем тоже занимается… и пока не совсем понятно…

— Алексей Алексеевич, — Я перебил воспитателя. — Теряюсь в догадках, зачем этот разговор. Было понятно с самого начала, Вы сделали то, о чем Вас попросили. Еще больше теряюсь в догадках, зачем извиняетесь. Вы же взрослый человек и оправдываетесь перед пятнадцатилетним пацаном. Ну, было и было. Что ж теперь…

— То есть ты зла не держишь? — Алексей Алексеевич заметно расслабился.

А вот я наоборот, напрягся. Что за номера, блин? На кой черт ему реально со мной такие разговоры вести? На внезапные приступы угрызений совести рассчитывать не приходится. Тут дело в чем-то другом.

— Нет. Не держу… — Я настороженно изучал лицо воспитателя, надеясь понять, откуда столько странное желание каяться.

— Вот и хорошо! Вот и славно! — Алексей Алексеевич потрепал меня рукой по голове. — Иди, Славик. Отец, наверное, уже заждался. Да и лучше не оставлять его надолго… одного. Видно, человек он…

Воспитатель замялся, перебирая губами. Я так понимаю, выразиться ему хотелось не самыми приличными словами.

— Неординарный человек. — Выдал он, наконец. Затем кивнул мне и отправился в противоположную сторону.

— Чудны́ дела твои, Господи… — Сказал я сам себе, глядя Алексею Алексеевичу вслед.

Постоял еще несколько минут, пытаясь сообразить, как объяснить столь странные перемены в поведении воспитателя. Мужик он, в принципе, неплохой. Обычный мужик. Ясное дело, когда Пузан нашел возможность меня выкинуть из команды и из школы, Алексей Алексеевич сделал лишь то, что в его ситуации было выгоднее. Это очевидно. Но вот такие внезапные беседы меня тоже не радуют. Потому что для них должна быть причина.

Однако, никакого мало-мальски приличного объяснения в голову мне не пришло. Поэтому я махнул рукой на заскоки воспитателя и вышел на улицу.

Батю увидел сразу. Он стоял чуть в стороне от крыльца, затягиваясь папиросой, которую держал по привычке указательным и большим пальцем. Но самое интересное, отец был не один. Рядом с ним замер парень, лет шестнадцати. И я этого парня знал. Не лично, конечно. Знал его лицо. Оно мне всегда почему-то напоминало героя фильма «Один дома». Сам не знаю, почему. Просто, наверное, типаж в чем-то схож.

— Твою ж мать… — Пробормотал я вслух, а потом на всех пара́х рванул к отцу. Этого только не хватало! Тем более батя что-то активно пареню рассказывал. Очень эмоционально.

— О! Славик! — Отец заметил меня сразу. — А тут вот человек про тебя спрашивал. Представляешь? Я только вышел и он навстречу. Принял меня