Интернет и идеологические движения в России - Коллектив Мохова

Российские левые: груз советского наследия

Из-за разницы контекстов левые в постсоветской современной России если формально и придерживаются выделенных нами идеологических констант, то зачастую придают им иное по сравнению с западными левыми смысловое содержание и дискурсивное звучание. Российское левое сообщество воспроизводит важные для современных левых в странах либеральных демократий идеологические маркеры: и прогрессизм, и эгалитаризм, и коллективизм в отношении понимания человеческой природы и видения желаемого общественного устройства, и, конечно, требования социальной справедливости путем государственного перераспределения благ и иного вмешательства государства в экономику для обеспечения материального равенства.

Однако в глубине различий историко-политического и интеллектуального наследия российских и западных левых мы легко убеждаемся, обратившись к политическим партиям и объединениям, публично позиционирующим себя как левые и, дополнительно, коммунистические, социалистические, социал-патриотические. К ним относятся лидеры и сторонники КПРФ, «Справедливой России», а также более мелких партий и объединений патриотической направленности. Именно эти левые господствуют в политическом поле российского телевидения и в российском интернет-пространстве. Левые же европейского типа (которые называют себя «евросоциалистами»192) представляют собой довольно замкнутое маргинальное меньшинство, не имеющее реального политического представительства; интеллектуальный островок, развивающийся в идейной динамике современной социал-демократической мысли западных стран, окруженный большинством, апеллирующим с разной степенью интенсивности к советскому прошлому.

Важнейшая отличительная черта этих «массовых левых» (или «старых левых», учитывая их противопоставление более поздним по времени возникновения евросоциалистам) состоит в их «советскости», то есть приверженности к советскому, марксистскому, ленинско-сталинскому наследию в виде символического ресурса и риторики, использующей марксистские тезисы, хотя и преимущественно в неортодоксальном виде. Для них, иронически воспроизводя формулу Жан-Поля Сартра, марксизм/ленинизм/сталинизм /советский опыт остались непревзойденным философским горизонтом нашего времени (horizon philosophique indépassable de notre temps). В западных странах левая идеология стала своего рода вектором, определяющим, в каком направлении улучшать настоящее, тогда как в постсоветской России до сих пор не произошла деутопизация левой мысли. Утопический элемент, состоящий в создании концептуальных и воображаемых ограждений «от способности увидеть, что происходит в действительности»193, по-прежнему чрезвычайно силен в идеологии российских левых.

Данное обстоятельство обусловлено уже упомянутым выше особым характером российского идеологического строительства, которое испытывает сильное влияние советского прошлого, прервавшего развитие идеологических течений, партий и движений. Постсоветские российские левые, в большинстве своем социалисты и коммунисты194, не прошли огранки политической эволюцией ХХ века в рамках реальной представительной демократии, но несут в себе советский — то есть, с одной стороны, утопический, но одновременно с этим ретроспективный — элемент. И в данном смысле эти российские левые, составляющие подавляющее большинство, являются консерваторами в отношении желания сохранить «лучшие достижения советского прошлого»: «достоинство рабочего человека», «мощь государства», «величие страны» и т.п. Именно такое эксплуататорское в буквальном смысле слова отношение к советскому прошлому, старательно мифологизируемому, позволяет российским левым прекрасно жить без создания и осмысления образа соперника — правых. Не вступая здесь в дискуссии о легитимности термина «правые» и его смыслового наполнения в российском постсоветском контексте, отметим, что российские левые советской ориентации автономны от деления «левый — правый».

Таким образом, отличительной чертой большинства современных российских левых, разделяющих общее идейное наследие с идеологиями социализма, коммунизма, анархизма, развивавшихся на европейской и российской дореволюционной почве, является эксплуатация сконструированного ими же позитивного образа советского прошлого. В силу этого левый популизм, апеллирующий к равенству и солидарности, сочетается с отсылками к победам и достижениям советской империи; именно поэтому государственный патернализм идеологически увязывается с империализмом во внешней политике на пространстве бывшего СССР; по этой же причине призывы к эгалитаризму сосуществуют с концепцией «иного», «незападного», «самостоятельного» пути развития российского общества и вытекающей из нее западо- и американофобией. Советское идеологическое наследие и прагматические действия российских левых политиков постоянно смещают акценты в ключевых левых лозунгах: дискурс защиты прав представителей меньшинств (этнокультурных, сексуальных и социальных) практически отсутствует у массовых левых (но является конституирующим для меньшинства новых левых), равно как и дискурс толерантности (показательно, что само это слово является бранным в публичном пространстве) и борьбы с дискриминацией по признаку пола, этнической принадлежности, культурной идентичности, социального происхождения, родного языка и т.д. Вместо всего этого в риторике левых сил доминируют попытки воскресить попранные идеологемы интернационализма и «дружбы народов», которые достаются из советского официоза и гротескно контрастируют с постсоветскими реалиями, например с фактическим отсутствием в России иммиграционной и интеграционной политики, а также с агрессивными действиями в отношении бывших союзных республик — как на словах (страны Балтии), так и на деле (Грузия — 2008, Украина — 2014).

Итак, кратко охарактеризовав специфику левого фланга идеологического спектра в современной России и описав контекст употребления термина «левые» в современной российской политике, мы переходим к анализу ключевых характеристик многообразного левого дискурса в пространстве Интернета.

Интернет-образ российского левого движения

Характеристика исследованных сообществ

Как и в случае всех четырех проанализированных в книге идеологических движений (см. описание общей для глав 1–4 методики работы с данными в главе 1), выборкой послужили три самых массовых сообщества среди всех сообществ в «ВКонтакте», которые мы идентифицировали как левые:

«Советский Союз в нашем сердце»195, http://vk.com/club14407777;

«Коммуна», http://vk.com/kommuna_rus;

«Как учил дедушка Ленин (Марксизм|Коммунизм)»196, http://vk.com/club9610474.

70 % участников трех исследованных нами левых сообществ ВК — мужчины, а наиболее часто встречающийся возраст участников — 20–25 лет. В среднем левое интернет-сообщество моложе всех остальных, изученных нами на примере «ВКонтакте»: доля пользователей старше 30 лет здесь наименьшая197. Участники сообществ, как правило, проживают в городах (Москва, Санкт-Петербург, Уфа, Новосибирск, Иркутск и т.д.) и имеют самый разный профессиональный и образовательный бэкграунд. В левых сообществах можно встретить немало украинцев из преимущественно русскоговорящих регионов, причем это не новые участники, привлеченные в сообщества «Русской весной», а давнишние. Несмотря на то что левые сообщества постоянно привлекают молодежь, они теряют популярность: количество их участников падает из года в год — и это единственный подобный результат среди всех изученных идеологических сообществ, для которых характерны обратные тенденции роста популярности.

Выбранные нами для исследования интернет-образа российских левых три сообщества «ВКонтакте» оказались связаны друг с другом, дублируют материалы из одинаковых внешних источников (партийных сайтов и СМИ)198, цитируют друг друга (особенно много пересечений между сообществами «Советский Союз в нашем сердце» и «Как учил дедушка Ленин») и даже объединяют участников (некоторые участники сообщества «Коммуна» входят также и в сообщество «Советский Союз в нашем сердце»).

Идеология — ведущая тема интернет-коммуникации российских левых

Содержание дискуссий исследованных сообществ «ВКонтакте» говорит об их высокой идеологизированности (64 % от объема дискурса в 2012 г. и 66 % в 2014 г.) и довольно высокой (25 % и 26 % соответственно) и незначительно уступающей только националистам среди изученных движений (23 % против 31 %) ориентации на организационную деятельность и мобилизацию сторонников. При этом члены сообществ обмениваются не нагруженной дополнительными смыслами информацией довольно редко (5 % и 2 % от общего контента) и реже других идеологических движений (16 % и 13 % для путинистов, 17 % и 7 % для либералов, 11 % и 4 % для националистов за 2012 и 2014 гг.).