Искатель. 1970. Выпуск №5 - Аркадий Адамов

Наташа, облегченно вздохнув, сказала Вале:

— Гаси свет. Пойдем на кухню и спокойно поговорим.

— Я тоже хочу… спокойно… поговорить… — сонным голосом пробубнил из темноты Вовка.

В кухне на плите весело пыхтел чайник.

Наташа усадила девочку за стол, налила чай и придвинула вазочку с конфетами.

— Ну рассказывай, Валюша, что случилось.

— Просто я не хочу больше так жить…

У Вали вдруг скривилось лицо, и крупные слезы закапали прямо в чашку.

— Ну подожди. Ну успокойся, — заволновалась Наташа. — Давай разберемся. Как ты не хочешь жить?

— Вот так, — глотая слезы, произнесла девочка. — У мамы всегда гости. А я не хочу больше каждый вечер гулять по улицам и ночевать у подруг. Я не хочу ее больше видеть, такую! — с ненавистью воскликнула она.

— Но это же все-таки твоя мама, — сама чуть не плача, возразила Наташа. — И она тебя любит.

— А почему тогда она меня заставляет врать? Почему она сама все время врет? Она никого не любит, она только себя любит!

На бледном личике и на шее девочки проступили красные пятна, глаза сухо блестели, слез в них уже не было.

«Кажется, это серьезно, — в испуге подумала Наташа, — Очень серьезно. Бедная девочка».

— Но ты подумала, куда же ты уйдешь? — спросила она.

— Да, подумала. Я уеду к папе.

— К папе? — дрогнувшим голосом переспросила Наташа. — А у тебя папа… хороший?

— Очень. Он меня звал. А я, дура, осталась с мамой. Мне ее было жалко.

— А где папа живет?

— В Москве. У меня есть адрес. Я спрятала.

— Подожди, Валюша. Надо сначала папе написать. Ведь это было давно, когда он тебя звал.

— Ну и что же? Разве…

Она вдруг осеклась и испуганно посмотрела на Наташу.

— Нет, Валечка, нет! — Наташа поспешно вскочила, наклонилась к девочке и прижала к себе ее голову. — Ну, глупенькая, просто надо предупредить папу. Но я бы тебе советовала последний раз поговорить с мамой, сказать ей все.

— Я не пойду домой, — глухо сказала Валя. — Ни за что. У нее опять сидит какой-то человек. Грязный, страшный. Она его перевязывает.

— Перевязывает?..

— Ну да. И готовит угощение, и… и я должна идти гулять. И потом я вам скажу, — Валя перегнулась через стол и понизила голос, — он спрашивал про дядю Петю. Они с мамой на кухню ушли, но я слышала. И еще он сказал, что дядя Петя встречал его на вокзале.

— Чепуха какая, — засмеялась Наташа. — Он же лежит у меня…

«Боже мой, — вдруг испуганно подумала она, — неужели Александр Матвеевич ездил с ним на вокзал? И там… и оттуда привезли потом раненого… А этот человек, значит, все видел? Неужели Семенов его встречал? Но тогда… Ничего не понимаю».

Наташа растерянно посмотрела на Валю.

В это время в передней раздался звонок.

— Это мама! — Валя с испугом вскочила из-за стола. — Она собиралась к вам зайти. А я не хочу ее видеть, не хочу!

— Хорошо, — решительно сказала Наташа. — Иди к Вовке и ложись на мою постель. Только не зажигай света. Я скажу, что ты уснула. В общем я найду что сказать. Иди.

Девочка кивнула и на цыпочках проскользнула в темную комнату.

Наташа открыла дверь.

На площадке стояла Нинель Даниловна. Темно-зеленый джерсовый костюм красиво облегал ее крупную фигуру, полную шею охватывало янтарное ожерелье, в ушах видны были крупные янтарные серьги, свисавшие чуть не до плеч, а на руке, державшей сигарету, красовался янтарный браслет. Высоко взбитые рыжие волосы, казалось, тоже отливали янтарным блеском.

«Какие у нее всегда красивые вещи», — невольно подумала Наташа.

— Простите, дорогая, — произнесла Нинель Даниловна, отводя в сторону руку с дымящейся сигаретой. — Я к вам на одну минуточку, вы разрешите?

— Входите.

— Ах, Вовочка уже, наверное, спит, маленький? — нежно проворковала Нинель Даниловна, вплывая в переднюю. — Прелестный ребенок.

«О своем ребенке лучше подумала бы», — мысленно посоветовала ей Наташа, стараясь успокоиться.

— Проходите на кухню, — сказала она.

— У вас, я надеюсь, никого нет? — игриво поинтересовалась Нинель Даниловна, держа во рту сигарету и двумя руками поправляя перед зеркалом свою пышную прическу.

— Нет. Единственный мужчина уже спит, — улыбнулась Наташа, — так что проходите. — И тоже невольно посмотрела на себя в зеркало.

Рядом с Нинель Даниловной она казалась почти девочкой в своем простеньком платьице. Светлые, коротко остриженные волосы были перепутаны, падали на лоб, а под темными бровями насмешливые карие глаза смотрели сейчас чуть недовольно. «Конечно, забыла причесаться». Наташа отвела глаза и вдруг нахмурилась. Ведь там, в комнате, на ее постели, лежала Валя.

Они прошли на кухню, и Нинель Даниловна опустилась на стул, на котором только что сидела ее дочь.

— Ах, дорогая, — вздыхая, сказала она, — я измучилась, думая о брате. Скажите, как он сейчас? Когда вы его выпишете?

— Выздоровление идет нормально. Думаю, скоро выпишем. Вам можно уже не волноваться.

— Что вы говорите! Это же родной человек! Простите, куда можно стряхнуть? — Нинель Даниловна огляделась. — Ну, не беспокойтесь, я сюда, — она стряхнула пепел в блюдце и продолжала: — Единственный близкий мне человек, кроме Валечки. Я безумно переживаю. Поверите, у меня даже начались мигрени. Так вот. Я хотела вас попросить. Дико между нами, конечно. Кстати, у вас есть брат?

— У меня есть сестра.

— Ах, это совсем не то. Мужчины, они ужасно несамостоятельные. Петя особенно. За ним нужен такой уход.

— За ним хороший уход.

— Ах, я знаю, знаю. Я вам безумно благодарна, дорогая. И… если разрешите. Дико между нами.

Нинель Даниловна вынула из кармашка небольшую коробочку и придвинула ее через стол к Наташе.

— Посмотрите. Если вам понравится, я буду безумно счастлива.

Наташа машинально открыла коробочку. На черном бархате там сверкало колечко с маленьким бриллиантом.

— Вы с ума сошли!

Она хотела оттолкнуть коробочку, но Нинель Даниловна поспешно удержала ее руку.

— Ах, я вас умоляю, дорогая. Это же так естественно. Ведь я не взятку же вам даю? И ничего от вас не прошу. Это благодарность. За отношение. Только и всего. Поверьте, все так делают. Буквально все. И никто не обижается. Потому что это от всего сердца. Поверьте, дорогая.

— Мне не нужна такая благодарность, Нинель Даниловна.

— То есть как не нужна? Вы такая молодая, такая прелестная. Это колечко вам безумно пойдет. К любому платью, к любой прическе, имейте в виду. Кстати, у меня есть одна женщина. Она приносит очень милые вещицы. Вас не интересует?

При других обстоятельствах Наташа, наверное, заинтересовалась бы. Но сейчас ее переполняло отвращение.