Май, весна и апокалипсис. Книга 2 - Николай Александрович Ермаков

сука, надо сперва остаться живым! — после этого глубокомысленного замечания, я снова отвесил ему крепкий подзатыльник. Витька с громким стуком ткнулся головой в грязный линолеум и возмущенно взвизгнул:

— Ну вы чё по беспределу⁈ Не воровал я тот номер! Мне чужого не надо!

— О, Миха! — подал голос Гена, всё также стоявший у двери, — Я недавно по телеку видел, что американцы террористов водой через полотенце поливают, говорят, реально работает! Давно хотел попробовать!

— Как это? — уточнил я.

— Да вот, кладешь его на спину, на лицо полотенце и сверху воду льешь. Говорят, быстро язык развязывается. Только надо следить, чтобы не помер. Давай я сделаю!

— Эй вы чё! — снова вякнул Витька, пытаясь отползти от меня в сторону,– Это же беспредел! Вас самих посадят!

Я снова отвесил ему подзатыльник и сказал Гене:

— Ага, работай! — затем перевернул матерящегося Фокина на спину и сел на него верхом, прижав руки коленями. Тот снова высказал своё крайнее несогласие с моими методами дознания и попробовал вырваться. Но силенок у него явно было маловато. Ранги, видать, совсем не качал, дурилка,

Гена со зловещей ухмылкой на лице, взял вафельное полотенце, положил его на лицо жулика, который уже орал благим матом и извивался подо мной как уж на сковородке, безрезультатно пытаясь сбросить меня.

Я держал Витьке голову, а Гена с полминуты поливал водой из чайника, после чего снял полотенце с его лица и с интересом естествоиспытателя заглянул тому в глаза:

— Ну что Витя, сколько продержишься? В следующий раз ведь дольше будет!

— Суки, беспредельщики сраные! — чуть отдышавшись, взвыл Фокин, но увидев, что Гена снова собирается положить полотенце ему на лицо, торопливо выкрикнул, — Гургену я его продал! Гургену! Падла!

— Ну вот, — сказал я ободряющим тоном и легонько похлопал его по щеке, — Можешь ведь, когда хочешь! А теперь давай спокойно расскажи, что это за Гурген, и как его найти?

— У него разборка и авторемонт на кирпичном заводе! Он ворованные запчасти скупает и номера тоже берет!

— Вставай, поедем с нами, покажешь! — приказал я.

— Ээ, не поеду я! Они меня убьют! Там же армяне! — снова взвыл жулик.

— Если ты ещё не понял, — я опять отвесил ему затрещину, — Я убью тебя, сука, быстрее! И только попробуй соврать!

Осмотрев кухню, я обнаружил на подоконнике рулон скотча, обмотал им Витькины руки за спиной, после чего направился на выход, толкая ушлепка перед собой.

Выйдя из квартиры вслед за пленным жуликом, я увидел, что по лестнице поднимаются четыре хмурых мужика с ружьями наперевес и вызвал арбалет. На всякий случай.

— Вы кто такие? — окинув взглядом мой доспех и покосившись на арбалет, требовательно спросил небритый толстый мужик, с помповым ружьем в руках. На вид ему было лет тридцать, а под расстегнутой рубахой виднелась бело-голубая тельняшка не первой свежести, что, по всей видимости, должно было предупреждать окружающих, что перед ними бывший десантник и надо бояться.

— Полиция! — объявила Марина выйдя из квартиры за моей спиной, — А вы кто?

— А мы отряд самообороны, — ответил всё тот же мужик и уже более вежливым тоном поинтересовался, — А документик у Вас имеется?

Марина развернула удостоверение и показала его бывшему десантнику:

— Ещё вопросы будут?

— Да нет, — ответил тот вполне миролюбивым тоном, — Этого утырка давно пора определить куда следует, — он кивнул на Витьку, который понуро стоял сбоку от меня, — Достал уже всех тут, как и вся его гоп-компания! А нам соседи просто позвонили, что здесь шумят, вот мы и пришли глянуть, что да как, — после этих слов он повернулся к своим товарищам и сказал, — Всё нормально, уходим!

* * *

Кирпичный завод находился на южной окраине города, в промзоне. Однако, насколько я понял, тот относительно небольшой участок с ангаром, который занимала армянская авторемонтная артель во главе с Гургеном, непосредственно к заводу не относился, просто примыкал вплотную к его территории.

Я сказал Гене, чтобы он остановил машину метров за сто до ворот участка и ждал нас здесь вместе со связанным Виктором, которому я ещё и рот скотчем залепил для надежности.

За ту минуту, пока мы с Мариной по пыльной обочине шли к распахнутым воротам рембазы, она успела основательно вынести мне мозги, объясняя, что я нарушил все мыслимые законы, и в прежние времена за тот беспредел, что я устроил в квартире Фокина, нас бы всех посадили всерьёз и надолго. Мол, даже в условиях чрезвычайного положения надо с уважением относиться к правам граждан и не калечить каждого, кто мне не нравится.

В машине-то она всю дорогу молчала, чтобы не устраивать разбирательства в присутствии жулика, а вот на улице как с цепи сорвалась. Настоящая фурия в погонах. Эх, зря я её с собой взял! Нервотрёпка одна.

Пройдя ворота, мы направились в сторону ангара, из которого нам навстречу вышел армянин лет сорока в потертом рабочем комбинезоне.

— Кто такие? — спросил он крайне неприветливым тоном, смерив девушку оценивающим взглядом престарелого ловеласа. Судя по по описанию, полученному от Витьки Фокина, это и был Гурген.

— Лейтенант Тутова! — Марина показала удостоверение, — Нам надо осмотреть ангар и задать Вам пару вопросов.

— А кто вас послал? — снова спросил тот, с интересом покосившись на меня, точнее на мой доспех, — У меня ведь с Михалычем всё ровно!

— Я не знаю никакого Михалыча, — ответила моя спутница, — Мы из полиции Машиностроительного района.

— А что вы тогда тут делаете? Тут не ваша земля!

— Мы тут работаем! — произнесла Марина, добавив металл в голос.

Армянин недовольно сжал губы, но не стал спорить, безразлично пожал плечами и кивнул в сторону ангара:

— Да иди, красавица, смотри сколько хочешь!

Ангар имел размеры примерно как два школьных спортзала и внутри него стояло десятка полтора легковых автомобилей в разной степени разобранности, вокруг которых копались ещё несколько армян, недружелюбно поглядывавших в нашу сторону. Здесь же стояло и несколько практически целых на вид машин.

Окинув глазами обширное помещение, я сразу заприметил красную девяносто девятую «Ладу» и прямиком направился к ней. Ну точно, это она и есть! Госномера отсутствуют, но тонированные стёкла и, самое главное, глубокий след от удара моего меча на багажнике машины,