История Ирэн. Отрицание (СИ) - Хайд Адель

(*речь идёт о фосфорных спичках, состоявших из смеси бертолетовой соли, белого фосфора и клея. Эти спички были весьма огнеопасны и токсичны, поскольку загорались даже от взаимного трения в коробке и при трении о любую твёрдую поверхность)

Поэтому Голдеев был так удивлён и даже сначала подумал, что Ирину «подослали» к нему для каких-то целей.

– Михаил Григорьевич, а что вы скажете про это? – Ирина достала чернёный браслет, который забрала у Павла.

Голдеев взял браслет и стал его рассматривать, в этот момент дверь отворилась и вошла Марфа, подошла к мужу и увидев у него в руках браслет, воскликнула, – Боже мой, какая прелесть! Это же чернённое серебро? Ирэн, это твоё?

– Миша, это же такая редкость, – выхватила из рук мужа, спросила у Ирина, – можно? – и примерила на руку. Рука у Марфы была изящная, не худая и не полная, и браслет на белой кое смотрелся шикарно.

Голдеев уже не удивился, когда Ирина сказала, что нашла секрет чернения и собирается оформить «привилегию» на технологию.

Голдеев предложил и здесь заключить договор, но Ирина решила не «класть все яйца в одну корзину» и отказалась. Но браслет жене Голдеева подарила.

Ирина отлично понимала, что Михаил Григорьевич не захочет быть её обязанным и обязательно придумает как рассчитаться. Ирина планировала попросить охрану. Ей не хотелось оставлять дом без охраны, да и в её поездках тоже не помешало бы сопровождение, было тревожно после случая с Абруазом.

Так и вышло, Голдеев, проводил Ирину до кареты и перед тем как попрощаться спросил.

– Вы порадовали мою супругу, для меня это дороже многого, могу ли я тое чем-то вас порадовать

– Можете, – ответ у Ирины был готов, – мне нужна профессиональная охрана для дома и для сопровождения, – Голдеев посмотрел на Ирину с уважением

– Будет вам охрана, и сейчас отправлю с вами четверых, пусть сопроводят вас до поместья, темно уже, – и кивнул привратнику, – открывай.

Павел уже убежал, поэтому в карете Ирина ехала вместе со своей служанкой, которая тихо дремала, пригревшись.

Надо было отдохнуть. Завтра надо было собираться в поездку. Столица ждёт. Главное не колебаться. Только вперёд.

***

Москов. Дом барона Виленского

– Лена, я иду на обед к Строгановым, что в этом может быть странного, – барон Виленский сестру любил и был её благодарен, что она помогает с сыном, но иногда ему хотелось, чтобы она уехала в своё поместье.

– Ты снова хочешь совершить ошибку, зачем тебе ещё одна безголовая девица, у тебя уже есть сын, если так хочешь жениться, найди себе достойную вдову, – всегда хмурое лицо сестры сейчас выражало крайнюю степень недовольства «безответственным» поведением младшего брата, у которого, между прочим, уже седина была в волосах.

Пришлось снова объяснять сестре, что это решение императора, и, если у неё остались вопросы, то она может обратиться с ними к Александру Третьему.

На этом барон посчитал тему исчерпанной, вздохнул глядя на обидевшуюся сестру и продолжил собираться.

Он и сам не знал хочет он или нет снова проходить через всё это. Молодая девица, знакомство, сватовство, помолвка свадьба, первая брачная ночь, слёзы, беременность, роды, снова слёзы…

Вспоминая свою жизнь с Ирен, Сергей Виленский подумал, что может действительно сестра права, и надо найти себе женщину, которая близка ему по возрасту и может стать хорошей матерью сыну, Саше.

Глава 15

В трёх вёрстах от столицы. Кузьминки. Имение генерал-поручика барона Александра Григорьевича Строганова.

– Интересно, какой он, – думала Анна Александровна Строганова, дожидаясь, когда жених наконец-то приедет в их имение – наверное, он полон скорби, ещё бы такой удар, был брошен женой, один растит сына.

Образ жениха рисовался Анне в виде романтичного, со взглядом, полным душевной муки, мужчины. Она всего один раз видела барона Виленского, когда три года назад дебютировала на весеннем балу у императора. Тогда ещё был жив император Александр II, и Виленский был с супругой, красивой, небольшого роста женщиной с печальным лицом, на котором выделялись тёмные, словно перезрелая вишня, глаза. Так, Анне почему-то и запомнилась эта пара, Виленский, не отводящий взгляда от жены и его супруга, всё время смотревшая словно бы в себя.

И теперь, когда уже и Анна испытала душевную боль, потеряв своего жениха, князя Голицына, она сможет понять все муки несчастного барона, через что ему пришлось пройти из-за поступка его жены. Анне очень нравилась фраза про душевную боль, она вычитала её в одном из романов, которые скупала коробками в магазине на Кузнецком. Ей казалось, что только люди, испытавшие такую боль, могут по-настоящему понять друг друга.

Конечно, жениха она не успела полюбить, она и видела-то его всего несколько раз. Это был юноша из хорошей семьи, подавал большие надежды. Анне казалось, что он красивый и романтичный. Каждый раз, когда они встречались, он говорил ей приятные комплименты. Иногда ей казалось, что комплименты повторялись или звучали заученно, но теперь, когда образ жениха стал чем-то эфемерным, Анна не позволяла себе думать о нём плохо.

Вот она, Анна Строганова, никогда не опустится до измены, она будет страдать, но о её страданиях никто и никогда не узнает, и детей своих она будет любить и ни за что не бросит.

Барон Виленский оправдал ожидание романтичной барышни. Дорога из центра столицы до подмосковного имения Строганова утомила, и вид у барона был уставший. Что подтвердило ожидания Анны Александровны в том, что барон, человек с «душевной болью».

Ещё Анне понравилось, что барон был сравнительно молод, и среди остальных женихов, предложенных папенькой, приятно выделялся мужской красотой.

Обед прошёл тихо. В основном говорили мужчины, отец, Александр Строганов, брат Анны, сын Строганова от первого брака и барон Виленский, а Анне даже не дали и слова молвить. Но после обеда, в сопровождении маменьки Анне предложили показать барону Виленскому оранжерею.

Анна на самом деле не была глупой и восторженной девицей, у неё было отличное домашнее образование, Анна говорила на нескольких языках, хорошо знала арифметику и любила читать не только романы, но прекрасно разбиралась в поэзии и философии. Просто выбор у девиц был небольшой. Либо замуж, либо приживалкой у родственников. Девицы не наследовали состояние родителя, если был наследник мужского пола. Но вдовы, наследовали состояние мужей. Если с мужем повезёт, то можно продолжать образование или найти интересное дело, которым можно заниматься после того, как родишь наследника. Поэтому Анна хорошо понимала, что надо выходить замуж, но за старика не хотелось, молодые, каким был её первый жених, уже все «разобраны», а Анне в её девятнадцать, оставались либо вдовцы, либо те, на кого никто не позарился.

Барон Сергей Виленский был прекрасной кандидатурой, и Анна собиралась ему продемонстрировать, что и она является достойной его выбора.

Оранжерея в имении Строгановых заслуживала уважения. Пристройка к основному дому, с большими окнами, с проведёнными по броттерской технологии трубами, по которым беспрерывно циркулировала горячая вода, которая нагревалась в подвальном помещении при помощи нескольких печей и подавалась в общую систему механическими насосами.

У Строганова в оранжерее росли не только помидоры и огурцы, но также разные диковинные фрукты. Были мандариновое и лимонное деревья, в цветочной части росли орхидеи, там дополнительно выпаривалась вода, для создания повышенной влажности.

Но барон, казалось, не замечал всех этих чудес, он вежливо отвечал на вопросы, которые, как и его ответы были стандартными, согласно принятому этикету. Пока от молодой Строгановой не прозвучало:

– Барон, что вы думаете, про систему образования в Стоглавой?

Виленский даже остановился, настолько вопрос и тон, которым он был задан, поразили его.