Легальная дурь - Кирилл Казанцев

Сергей Романович готовился к решительному разговору с бывшим тестем, мечтал о южном солнце, и тут на его жизненном пути сама собой возникла неприятность. Взяться ей было вроде бы неоткуда, Киселева со всех сторон защищала мощь его бывшего тестя, все структуры, как государственные, так и частные, и сам он ничего предосудительного не делал, грехов за собой не чувствовал, а неприятность все-таки появилась. И в ней даже присутствовала некая таинственность, что уже само по себе будоражило душу Сергея Романовича. Случилось это под конец рабочего дня, когда уставший от безделья Киселев гонял на своем ноутбуке тетрис, примериваясь, как бы поинтереснее убить вечер – то ли отправиться играть в карты к старым приятелям, с которыми играл в преферанс со студенческих лет, то ли пригласить в ресторан начинающую модель Тину, с которой познакомился на недавней презентации в доме ученых. Чему посвящалась презентация, Сергей Романович уже забыл, но вот Тина, явно делавшая ему авансы, из памяти никак не выходила. Единственным препятствием для того, чтобы продолжить знакомство, была лень Киселева. Возраст потихоньку давал о себе знать. Вот если бы эта девчонка прикатила к нему в гости, прямо в его холостяцкую квартиру! Но до этого этапа отношений они еще не дошли, к сожалению. Сергей Романович тщательно обдумал оба варианта и решил остановиться на третьем – то есть, не мудрствуя лукаво, отправиться домой и там спокойно и без приключений и напряга посидеть у телевизора. Эта мысль как-то разом улучшила его настроение. Киселев даже заулыбался. И тут зазвонил телефон.

Незнакомый решительный голос предложил Сергею Романовичу немедленно встретиться в супермаркете на углу.

– Там на первом этаже кафетерий, – объяснил незнакомец. – Там на нас никто не обратит внимания, гарантирую. Заодно и перекусим. Я, например, жрать хочу до невозможности.

– А почему на нас должны обращать внимание? – испуганно спросил Киселев. – И кто вы, собственно такой?

– Это неважно. Важно то, о чем нам с вами нужно переговорить. А переговорить нужно о вашей жене.

– У меня нет жены! – почти с отчаянием воскликнул Киселев. – Вы что-то путаете!

– О вашей бывшей жене – какая разница? – ответил незнакомец. – Вы же все равно связаны с этим семейством, глупо это отрицать. И кстати, сохраните нашу встречу в секрете. Тема уж больно деликатная. Не стоит пока болтать о ней на каждом углу.

– Я ничего не понимаю, – убитым голосом проговорил Сергей Романович. – Я никуда не пойду. Вдруг вы провокатор?

– Если я провокатор, то вам же хуже будет, если не пойдете, – заметил незнакомец. – Прикиньте, что может натворить провокатор, которому известны тайны вашего клана. Ну, так вы придете?

– Приду, – плаксиво сказал Киселев. – А как я вас узнаю?

– Здрасьте! – удивился собеседник. – Я-то вас знаю. Вас в городе каждая собака знает. Приткнитесь за любой свободный столик, а я сам к вам причалю.

– Ну, не знаю, – промямлил Киселев. – Все это так… гм… своеобразно… Может быть, мы встретимся где-нибудь в другом месте? Скажем, у меня в офисе?

– На кой черт мне сдался ваш офис? – удивился собеседник. – Я же не контракт с вами заключать собираюсь. Просто поговорить. Можете вы просто прийти в кафе и поговорить? В общем, жду вас через пятнадцать минут. И не пугайтесь, вам ничто не грозит. По крайней мере, пока.

Он отключил связь, а у Сергея Романовича совсем испортилось настроение. Он даже прикинул, не рассказать ли об этом разговоре Васильчикову, который отвечал в фирме за безопасность, но тут же передумал. Во-первых, ему не нравился циничный, самоуверенный Васильчиков, а во-вторых, не хотелось лишний раз трепать имя бывшей жены. Тема эта была и в самом деле щекотливая, крайне болезненная для многих, а в первую очередь для бывшего тестя. Если опять пойдут разговоры о его дочери, он запросто может психануть, и тогда всем небо с овчинку покажется.

Вообще-то Киселев старательно вытравливал имя бывшей жены из памяти. Никогда не упоминал о ней первым, не распространялся насчет их совместной жизни, не ходил в те компании, где могла появиться бывшая супруга, и даже все фотографии ее порвал и спустил в унитаз. Эта женщина принесла ему слишком много неприятностей. Она была очень большого мнения о себе и при этом слишком неразборчива в знакомствах. Уже через полтора года совместной жизни Киселев испытал унизительные ощущения рогоносца, когда, явившись в неурочное время домой, встретил выходящего из собственной спальни молодого красавца с золотой цепью на литой культуристской груди. Унижение было особенно сильным, потому что красавчик без малейшего стеснения подмигнул ему, как приятелю по куртуазным игрищам, и даже, кажется, ободряюще похлопал по плечу. И эта встреча оказалась не единственной на протяжении всего их несчастливого брака, были и другие. Нельзя сказать, что Сергей Романович сам был безгрешен, но он, по крайней мере, старался соблюдать приличия. Мария Киселева, урожденная Варламова, сама устанавливала себе рамки приличия. Помимо любовников, в их доме постоянно толклась куча самого разнообразного народа, некоторые представители которого слишком напоминали героев уголовной хроники. Сергей Романович пытался скандалить, упрекать, грозить, но все без толку – Мария сама пригрозила ему, заявив, что за нее отец сотрет Киселева в порошок. Была в ее словах суровая правда, и Сергей Романович смирился. Но тут жена нашла себе увлечение похлеще. Кто-то из бесконечных гостей сумел пристрастить Марию к наркотикам. Вначале это были одиночные эксцессы, видимо, Мария и сама еще побаивалась втянуться. Но Киселев не стал испытывать судьбу. Застав пару раз жену со стеклянными глазами, в блаженной расслабухе, Киселев набрался храбрости, объяснился с тестем и подал заявление на развод. Как ни странно, Варламов поддержал его. Наверное, уже тогда понял, что разведенный Киселев будет для него полезнее. Наверное, дело было не только в этом, видимо, Варламов и сам о чем-то догадывался, но просто не знал, как ему воздействовать на дочь. К этому времени у него самого начались проблемы на семейном фронте – кое-какие сведения об этом до Киселева доходили. Мэр старательно глушил слухи о своем семействе, но разорваться не мог. Однако после развода между ним и дочерью произошло крупное разбирательство. Киселев не знал, чем таким Варламов пригрозил Марии, но та на некоторое время приутихла. Так, во всяком случае, утверждал сам мэр, и это было похоже на правду, потому что ничего особенного Киселев о бывшей супруге не слышал. Если бы она влипла в историю, то благожелатели непременно донесли бы об этом Сергею Романовичу. И вот вдруг в самую неподходящую минуту имя его жены всплывает в разговоре с посторонним человеком, и контекст этого разговора ничего хорошего не предвещает.

«Если это шантаж, то накося, выкуси! – раздраженно подумал Сергей Романович, расхаживая из угла в угол. – Не хватало еще расплачиваться за грешки этой идиотки. Мы – чужие люди. У нее имеется высокопоставленный папа с тугой мошной, между прочим, вот пусть он и расплачивается, если уж на то пошло… Конечно, у Анатолия Трофимовича есть дурная привычка валить вину на всех, до кого можно дотянуться. Пожалуй, он и меня объявит виноватым. А при чем тут я? Так воспитали, теперь вот расхлебывайте. Я предупреждал».

Время, однако, бежало неумолимо, и Киселев решил поспешить. «Ну что, ничего пока страшного не случилось, – успокаивал он себя, выходя из кабинета. – Будем надеяться на лучшее. Выслушаем противоположную сторону, взвесим аргументы…»

Секретаршу он отпустил пораньше, поэтому уход его получился незаметным. Гнать машину за полквартала он не стал и дошел до супермаркета пешком. В дешевой кафешке на первом этаже было полно разномастного народу. Преобладала молодежь, группировавшаяся за высокими столиками кучками. Стульев здесь не было. Посетители перекусывали стоя, видимо, таким образом обеспечивалась большая пропускная способность. Киселев брезгливо осмотрелся. Он уже давно отвык от подобного общества. Вульгарно одетые девушки и юноши жевали пирожки, потягивали пиво и колу, громко и вызывающе смеялись, отпускали идиотские шутки. Сергею Романовичу захотелось немедленно уйти, и он уже почти выполнил свое намерение, как кто-то легонько придержал его за локоть.

– Сегодня большой наплыв, – произнес молодой деловитый голос. – Но я застолбил место. Прошу, Сергей Романович!

Киселев обернулся и увидел молодого человека спортивного телосложения, с волевым лицом и вьющейся русой челкой. На парне была надета куртка с отброшенным на спину капюшоном, синие джинсы и тяжелые ботинки, подошва которых напоминала протектор внедорожника. Молодой человек увлек Сергея Романовича в сторону и буквально прислонил к столику, на котором стояли две большие чашки кофе и тарелки с засахаренными и сочащимися маслом пончиками. Сергея Романовича затошнило.