Приключения либроманта 3 (СИ) - Богдашов Сергей Александрович

— Шутишь? Это точно он?

— Именно эта модель была выпущена ограниченным тиражом. Всего несколько штук. Так что у меня эксклюзив, — не без гордости заявил я, — Один он такой на весь Союз.

— Интересное у тебя хобби, а главное, жутко полезное, — выдал заключение Высоцкий, — Особенно для меня. Не поверишь, но не везёт мне с машинами. Одну за другой их бью.

— Про это стоит песню написать, — подкинул я, как мне показалось стоящую идею.

— Да она уже готова в черновике, — махнул рукой Владимир Семёнович, — Сейчас в себя приду, и, пожалуй, можно записывать.

— Вас бы ко мне на студию. А то из того, что я слышал, с хорошим качеством мало чего записано.

— Ого, это что за студия у тебя? — недоверчиво глянул на меня поэт.

— Весь материал для только что подписанной мной пластинки я как раз на ней записал, — кивнул я в сторону холодильника, на который Владимир Семёнович положил диск.

— А пойдём в зал твою пластинку послушаем? У меня техника высший класс, — предложил Высоцкий и тут же осёкся, — Чёрт, у меня же там Толян дрыхнет. Ну, ладно, следующий раз.

Поболтав со мной несколько минут о том, о сём, Высоцкий внезапно замолк, наморщил лоб и буквально через несколько мгновений расслабился. Я, конечно, этого момента не понял, но кто знает, может поэт какую-то свою внутреннюю диагностику проводил.

— Хм, а жизнь-то налаживается, — улыбнулся поэт, но тут же подавился зевком от души, — Слушай, сам понимаешь, что твоё предложение насчет Мерседеса несколько неожиданное. Давай я в течение дня подумаю, а вечером дам ответ. Я тебе контрамарку на спектакль на Таганке дам. Приедешь, посмотришь, а после спектакля поговорим.

Как не кочевряжился Высоцкий, но всё-таки я выцыганил у него "Мерина". Правда и ценник оказался настолько космическим, словно я новый автомобиль в автосалоне покупал. И это ещё называется: "Для своих". Хотя, думаю, решающим фактором был вовсе не артефакт, делающий меня своим в доску парнем, а то, что я сходу предложил выплатить стоимость машины долларами. Насколько мне известно, поэт собирался в конце августа лететь в Штаты, так что лишние "баксы" ему точно не помешают. Ну и долгов у него куча по нынешним временам.

Да и ладно, денег мне не жалко. Они для меня совсем не проблема, особенно те, что с лицами американских президентов. Главное, что разбитый Мерседес у меня теперь в гараже стоит, а в "зеркальном ящике" лежат документы на машину.

* * *

Бывает такое, что ляпнешь чего не подумавши, а оно потом боком вылезет.

Как-то чисто машинально я во время разговора с директором Театра Эстрады высказался про условную компактность имеющейся у нас концертной аппаратуры. Ну, по меркам этого времени оно примерно так и есть, но дьявол кроется в деталях.

В моём случае, в форме собственности.

Похоже, я предался чрезмерной эйфории, раз посчитал, что ту аппаратуру, что мы имеем в ДК и таскаем с собой на концерты, можно считать чуть ли не своей собственностью.

Ан нет. Звериный оскал социализма показал своё лицо. Это только на словах "Всё у нас народное, всё у нас моё", а не деле накося-выкуси.

"Власть — Советам! Мир — народам! Заводы — рабочим! Земля — крестьянам!" — это всего лишь лозунги.

Короче, как нет земли у крестьян, а фабрик у рабочих, у нас точно так же нет аппаратуры.

Она под замком, а ключ у директора, и вахтёрам отданы самые строгие предупреждения.

Всё очень просто. Она числится на балансе Дворца Культуры, и за её целостность даже назначены материально — ответственные лица. Это мы, мерзавцы, думали, что аппаратура у нас есть. Ни хрена у нас её нет. Это я вам цитирую моменты из речи директора…

Ладно хоть, мы свои инструменты смогли выцарапать.

Нет, может в отдельно взятой стране, развивающей по всему миру культ социализма, это и нормально, но меня такое положение дел круто взбесило.

Сидит себе такой местечковый упырь, и тупо по инструкциям живёт, обрезая другим всю жизнь вокруг себя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Наверняка на него можно найти управу, если у кого есть связи с власть имущими, владеющими "телефонным правом". Одного звонка из Москвы от какого-нибудь "руководящего товарища", допустим, даже на уровне ЦК КПСС, вполне могло бы хватить, чтобы тот же самый директор вспомнил, что у него есть и иные инструкции, по которым нам уже всё можно. Не исключаю, что и Круглов — старший мог посодействовать в значительной степени, так нет же. Отчего-то не стал.

Достало!

Эх, нельзя мне поддаваться эмоциям!

Вы представить себе не можете, что способен вытворить взбешённый Либромант! Очень сильно взбешённый. До состояния потери контроля.

Задания Гоше и Гане я выдавал сквозь зубы, а они, хоть и не были ни в чём виноваты, но за какие-то жалкие секунды тут же выдавали мне результат.

Дальше шла проекция на проектор, и начиналась работа.

Я тащи-и-ил…

Срывая ногти, сгибаясь в коленях, от порой неудобной упаковки и чрезмерного веса.

Матерясь и кряхтя. Откидывая вытащенные коробки по сторонам и отталкивая их ногой, но так, чтобы не повредить.

Закончилось всё неожиданно…

Когда я в очередной раз кликнул в проектор, то экран был пуст.

— Гоша, алло! Станция Гараж — Сортировочная готова к приёму! — всё ещё находясь в не до конца спавшем амоке, возвестил я на весь гараж.

— Хозяин, а всё… — заморгал глазами появившийся в поле зрения домовёнок, — Этого тебе с запасом хватит.

Так, комплект аутентичной концертной аппаратуры, собранный по принципу: "компактность, качество, один звукооператор, и чтобы хватило на стадион", у нас есть.

Он лежит не распакованный на бетонном полу моего гаража. Проверять комплектность и всё остальное, я даже не собираюсь. Когда у тебя в подчинении суперкомпьютер — это пустая трата времени.

Итак, смотрим, что у нас есть. В упаковках пока объём аппаратуры не слишком понятен, но даже если его разделить пополам, то её до фига. Много. А с другой стороны — мало.

В моём понимании, привыкшего всё измерять Газелями, с разгрузкой которых я в дни молодости не раз сталкивался, тут у меня почти на одну такую Газель и выйдет.

— Гоша, что-то маловато, — оценил я соотношение вытащенного мной с воспоминаниями о своей прошлой концертной деятельности. Той, что была у меня в другом времени.

Там за нами, порой, целая автофура только с одними комплектами колонок ездила, а следом за ней вторая шла, где везли свет, фермы и прочее.

— Так, хозяин, мы проанализировали нынешние реалии. При нормальном звукооператоре ты покруче многих нынешних западников по звуку будешь. Четверо рабочих тебе этот звук минут за двенадцать — пятнадцать выставят и всё подключат. Обработка опять же самая надёжная и достаточная. Олдфаги на форумах в своих воспоминаниях гарантируют безбрежный океан звука! А мы с Ганей ещё его улучшили, и не раз. Может, и по мелочам, зато в итоге всё должно так звездануть, что на Олимпиаде слушатели и твои коллеги слюной захлебнутся.

— Гоша, я упаду сейчас спать на час — другой. Когда девчонки придут, мягко попроси их, чтобы они меня не будили, и намекни между делом, что спросонья я бываю крайне зол, — посоветовал я миньону, с головой укрываясь пледом, найденным хозяйственным домовёнком в моей квартире, отстиранным и переправленным к нам в дом.

Да, не нашёл я своему любимому пледу аналогов в этом времени. Вроде бы и мелочь какая, вывод влаги наружу, как у термобелья, а мне лишние минуты комфортного и спокойного сна.

Поставленная мной перед Гошей задача была практически невыполнима. И я это знал, но каким-то чудом у нас получилось. Засыпал я с чистой совестью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

С комплектом аппаратуры, сочинённым мне двумя девайсами, мы разбирались полдня. Кракоша просто искрил любопытством, и даже ощутимо теплел на руке, так ему хотелось залезть внутрь каждого усилителя, комбика или кроссовера.

Вроде и нет ничего сложного в этих устройствах, времён Олимпиады, но просто так ничего не соберёшь. Всё заковыристо. Тем более, они не из СССР родом. Нет у нас ещё ничего приличного из советской эстрадной аппаратуры. У них, там, на Западе, появились и эстрадные комплекты, и студии, ценой в миллионы баксов. В той же Италии Эстрада теперь изучается в консерватории, как Искусство, а в СССР эстрада в загоне.