Оператор совковой лопаты - Сергей Калашников

Выяснилось, что рыбачить удобней с обычным, кроманьонским. Не нужно в лодке на ноги вставать. А этот на летящую птицу хорош. И при загонной охоте, когда место для стрельбы можно выбрать по своему вкусу. В засаде с ним удобно. Можно затаиться подальше от звериной тропы, чтобы дичь не приметила ожидающего ее человека.

Как-то среди разговора выяснилось, что Никатипа с девочками уедет на рассвете, вместе со всем родом.

– Недоработал, выходит, я с ней, – шутливо высказался Мишка.

– Наоборот. Все у вас отлично получилось, – ответила девушка. – Понесла она, не порожняя уезжает. В родах Белой Рыбы или Мохнатой Лягушки беременную, да еще мать двух детей, замуж сразу возьмут.

– Это получается, что нам Кряна не на кого будет оставить, – кто другой, может, обидчивость бы проявил, но Мишка зрит в корень. – Он ведь тяжелый уже, маетно таскать его в корзинке.

– Летом должен начать ходить. И Саякинон остается. Она уже созрела для общения с мужчиной. А в пути с ней много хлопот. Очень уж девушка невнимательная.

Вот. Накликал. Ведь только посмотрел на девчонку чуть пристальней, чем на других женщин. И, кстати, почему его мнения никто не спрашивает? Хотя Айн доставили по первому требованию. Но слишком попахивает в этих местах матриархатом. Детей считают по матери. Женщины имеют волю и в домашних делах у мужчин разрешения ни на что не спрашивают. Приходят или уходят. А может, они и охотников из своего шатра прогоняют, если кто не понравится?

Хотя вождь – мужчина. Старейшины – тоже мужчины. Путано тут. Мишка ведь дома сразу в двух институтах учился. На дневном в строительном институте и на вечернем в институте управления. Был у него четкий план – делать карьеру в строительной области. Причем начинать с прораба. Ну а дальше – насколько ума хватит. Потому и проводил он лето, подрабатывая на стройке, надо же объект управления изучить изнутри. А на строителей спрос есть всегда. На хороших организаторов строительства особенно. Так что про разные формации человеческих сообществ у них на лекциях упоминалось. Жаль, что он не особенно вникал, лишь бы экзамен сдать.

Опять же, из кроманьонских времен «архивные данные» дошли скудные, не попадалось ему ничего в сетке. А может, потому, что интересовался не этим?

Уход рода Голохвостых он не пропустил. С дерева смотрел, чтобы глаза не мозолить и под ногами не путаться. Дежурный, коротавший ночь у костра, разбудил лагерь, едва забрезжили рассветные сумерки. Народ стремительно смотался в кустики, поплескал себе на лица из реки, что-то поели неспешно, но деловито. Покрытия шатров буквально схлопнулись. Люди, как муравьи, облепили тюки и корзины, перенесли их в лодки, сели и отчалили. Голоса их звучали ясно, но гомона не было. Заплакал ребенок, кто-то получил затрещину.

А лодки компактной кучей ушли влево вдаль, пересекая реку по диагонали. Вообще-то это плес – расширение русла, поэтому течение в этом месте заметить непросто. Вот и принял Мишка водный простор за озеро. Хотя это как считать. Река в акваторию втекает, река вытекает. Если они одинаково называются – значит, плес. А если по-разному – озеро. Надо будет про названия спросить у Айн.

Глава 25

Новая жена

Одно дело – посмотреть на гибкую фигурку юной девушки. Совсем другое – заняться с ней этим самым. Мишка – вовсе не педофил. Но как тяжело объяснить это местным дикарям! Вернее – дикаркам. У них по этому поводу имеется твердое мнение, основанное на опыте десятков поколений предков. Если существо женского пола способно иметь детей – должно постараться их заиметь. И мужчина не вправе ей в этом отказывать.

В общем, Айн ему это объяснила доходчиво. Так громко, что Мишка не сразу вспомнил о праве мужчины «не брать». Был в их жизни эпизод на эту тему. Ох уж эти кроманьонские обычаи! Чтобы в них разобраться, надо вырасти в этом мире, а не попадать туда во цвете лет.

Однако не брать тоже нехорошо. Сайке обидно. Другие мужчины ее не брали, теперь этот не берет. Что теперь, топиться? Или так и жить невостребованной в свои, ужасное дело, уже тринадцать.

А ведь фигурка у девочки – закачаешься. Юная, слегка еще угловатая. Мышцы развиты так, что оторопь берет. Ручки тоненькие, а с поленьями управляется играючи, словно жонглирует. Бедра узкие…

Долго растолковывал: чтобы выносить и родить нормального ребенка и при этом не помереть самой, женщины ее телосложения должны долго и тщательно готовиться, хорошо питаться, много времени проводить на свежем воздухе и делать упражнения для развития подвижности суставов, эластичности связок и укрепления нужных групп мышц. Девчата его хорошо поняли – обе они не раз разделывали дичь. Все упомянутые части тела, можно сказать, руками потрогали.

И пришлось вспоминать то, что видел «по ящику» в смысле подготовки женщин к беременности и деторождению. И упражнения аэробики. По утрам и вечерам по полчасика занимались все втроем. Айн Мишкины аргументы тоже убедили. Понятно, что упражнения показывал он. Ну, и танец живота. Дольше нескольких минут просто не выдерживал в отличие от лапушек. Физические кондиции даже у худосочной инфантильной Сайки превосходили его возможности по всем направлениям, кроме подъема тяжестей. Но все равно несправедливо получалось: старшей жене – сладенькое, а младшей – жди, когда подрастешь.

Во устранение образовавшейся несправедливости, поскольку причинное место в ход пускать было недопустимо, – действовал языком. Имеется в виду, что они много разговаривали. Поначалу, пока не мог нащупать подходящих тем, расспрашивал.

В степенях родства и семейных отношениях кроманьонцев запутался быстро. О своих предках они знали много. Выяснилось интересное обстоятельство – в обычае были добрачные беременности у молоденьких девушек, причем мать, как правило, не могла указать отца ребенка. Это дитя вырастало не хуже других – род, он вообще включает в себя и детский сад, и школу. Стихийную, какая есть. Мамочки легко кооперируются, когда бывают заняты вдали от стоянки, поручая всех чад старшим женщинам. А уж привитие детворе трудовых или охотничьих навыков – тут любой взрослый тебе наставник.

Став взрослым, парень или девушка, как правило, искали спутника жизни в соседнем племени или другом роду, с которым родственные связи считались дальними. Иными словами, обычаи препятствовали кровосмешению. Родословные свои все выучивали не меньше, чем на три поколения.

Значительно интересней оказалось наличие у кроманьонцев счета. Причем не на уровне «один, два, много», а систематичного. Руками. Скажем, людей в роду Голохвостых две руки рук без руки и один человек. Сорок шесть по-нашему. Или рука пар рук без руки и один. То есть понятия умножения, сложения и вычитания в обиходе циркулировали. Поэтому арабские цифры Сайка поняла сразу. Айн оказалась ужасно ревнивой и потребовала объяснений. Пришлось и ей цифры показать. В результате введения в обиход дикарей всего одного слова – десяток – десятичная система счета восторжествовала.