Перед рассветом - Василий Анатольевич Криптонов

дрожал. — А что нужно делать, встретив призрака, господин наставник? Мы эту тему ещё не проходили! Призраков изучают только на четвёртом курсе.

— Ложиться спать, господин Бахметьев, — с досадой посоветовал наставник. — Вам просто приснилась какая-то ерунда.

— Прошу вас, загляните в комнату Юсупова.

— Хорошо, если это вас успокоит, извольте-с.

Да что ж за наказание!

Я легонько толкнул Свету в сторону. Она поняла — забилась в угол слева от двери, я прижался к шкафу справа. Приложил палец к губам, Света кивнула.

Хвала всем силам, высшим и низшим, эта девчонка била рекорды сообразительности. Помнится, я, впервые оказавшись в новом для себя мире, вёл себя куда менее осмотрительно. Когда нужно было залечь на дно и спокойно осваиваться, начал совершать подвиги. И пусть всё в итоге оказалось не зря, но факта это не отменяет: местами вёл себя опрометчиво.

Занавеска на дверном окошке отодвинулась. Я метнул быстрый взгляд на окно и улыбнулся. Понятливый Джонатан успел слинять.

— Тут пусто и нет никаких следов разрушений, о которых вы говорили, — объявил наставник.

— Дозвольте мне взглянуть? — не унимался Бахметьев.

— Извольте-с, прошу.

Несколько секунд было тихо. Потом послышался сдавленный голос:

— Разве вы не видите?

— Что я, по-вашему, должен видеть, господин Бахметьев? Часовую стрелку? Посмотрю сию же секунду…

— Да нет же! Вот, в окне!

Я посмотрел на окно, и у меня ёкнуло сердце. Так глупо спалиться…

— Ничего особенного я в окне не вижу-с.

— Да вон же! Отражается светящаяся фигура!

Судя по голосу, господин Бахметьев готов был навалить в штаны, но мужественно держался.

— Какая ещё фигура? Гм-хм… Это всего лишь обман зрения, незначительный блик. От фонаря снаружи…

— Неправда! Присмотритесь, у неё длинные светлые волосы. Совсем как у Жоржа! Он раньше носил длинные волосы, а недавно остриг. Но, должно быть, душа его привыкла к прежнему виду. Призрак Жоржа стоит прямо возле двери, в шаге от вас!

Если бы наставник расхохотался, у меня отлегло бы от сердца. Но он сделал худшее, что мог бы сделать в такой ситуации — замолчал. А когда заговорил секунд двадцать спустя, в голосе не было прежней уверенности:

— Призраки не отражаются в зеркалах, господин Бахметьев.

— Это вы, господин наставник, при всём уважении, путаете с вампирами, — поправил Бахметьев. — А призраки очень даже отражаются! Иные даже прямо в зеркалах живут.

— Всё это суеверия-с, чушь… Впрочем, ради вашего спокойствия, давайте зайдём в комнату. Но вам будет стыдно потом перед вашим же товарищем! Который, уверяю вас, жив и здоров, а сие, в окне — всего лишь мираж.

На слова можно было не обращать внимания. Наставник явно перетрусил, как заяц, но показывать этого курсанту не смел. Вот и пытался повернуть всё так, чтобы Бахметьев отказался от этой затеи. Но Бахметьев, сам трясущийся, как осиновый лист, тоже не мог позволить себе ударить в грязь лицом.

— Открывайте, господин наставник! Давайте узнаем правду!

И господин наставник открыл. Магическая защита дверей была настроена так, что пропускала наших надзирателей.

Застывшее лицо Светы с широко открытыми глазами дверь от меня отгородила. Ещё миг, и эти двое смельчаков войдут внутрь.

Быстро вырубить обоих я смогу. Как показывает практика, очнувшись, они не вспомнят последних секунд. Будут травить байки о полтергейсте. Но если в коридор сейчас вылезет кто-нибудь ещё…

Надо либо уповать на удачу, либо сдаваться. Третьего варианта нет.

И тут третий вариант случился в обход меня.

— Государю императору — ура!!! — заорал Джонатан и откуда-то с пола рванулся в открытую дверь.

Наставник и Бахметьев завопили. Джонатан, похоже, врезался кому-то из них в лицо. А поскольку тушей он обладал немаленькой, то и удар вышел чувствительным. Голоса быстро переместились по коридору.

— Это чайка!

— Фамильяр Барятинского!

— Что он творит⁈

А Джонатан определённо что-то творил. Он с дикими воплями, то славя императора, то грозно жалуясь каким-то чаячьим богам, носился по коридору. За дверью что-то сверкало, как будто в коридоре рвались беззвучные бомбы.

— Что случилось? Что это? Что происходит⁈ — раздавались голоса. Хлопали двери.

Аве, Джонатан! Теперь время действовать нам.

— Света, бегом! — громко шепнул я.

Светящаяся фигурка выскочила из-за двери и переместилась ко мне. Я жестом показал, чего жду. Света не стала изумляться и ахать, только кивнула. Видимо после того, как я вынудил её выползать из-под клетки, для неё уже не было никаких психологических блоков.

Я первым перемахнул через перегородку в комнату Бахметьева, приземлился на его кровать. Повернулся и как раз успел подхватить Свету. Не теряя времени, мы кинулись к противоположной стенке-перегородке, влезли на письменный стол и повторили маневр. Раз, другой, третий… Все курсанты высыпали в коридор, на происходящее в комнатах никто не обращал внимания — гвоздём программы был Джонатан Ливингстон.

А вот на предпоследнем полустанке вышел конфуз. Я спрыгнул на стол, поймал Свету, соскочил вместе с нею на пол и замер.

Сидя в постели, на нас смотрел, хлопая глазами, Мишель.

— Костя⁈ — изумился он. — Что происходит?

— Здравствуйте! — улыбнулась Света и помахала рукой.

— З… — Мишель запнулся и густо покраснел, обнаружив, в каком виде пребывает Света. — Здра-а-авствуйте…

— Нет времени объяснять, — сказал я. — Ты нас не видел!

— Я?.. Нет. Но…

Конечно, это было весьма грубо — забираться с ботинками на разобранную постель товарища, тем более когда он находится в ней. Но вариантов у меня особо не было, поэтому я поступил так. Подсадил Свету, помог ей перелезть через перегородку, затем перескочил сам.

— Всё. Добро пожаловать домой, — сказал я. — Полезай под кровать.

— Что такое «кровать»? — деловито осведомилась Света.

Её взгляд метался между письменным столом и кроватью. Я молча указал ей верный путь, и Света кивнула. Скользнула, куда было сказано, и замерла там. Наружу выбивалось только лёгкое свечение, которого я и сам бы не заметил.

Выдохнув, я стряхнул с кителя и брюк предполагаемую пыль и вышел из комнаты.

Громко вопросил:

— Что здесь, собственно, происходит?

Толпа курсантов во главе с наставником кучковалась в дальнем конце коридора. Джонатан метался над их головами. Но, увидев меня, успокоился. Подлетел ко мне, приземлился на плечо. Я погладил его по голове.

— Молодец, — сказал шёпотом. — В город выберемся — с меня селёдка.

— Господин Барятинский! — Наставник протолкался сквозь толпу курсантов. —