Штурм Пика Сталина - Михаил Ромм

Абалаков со всех сторон ощупывает скалу руками.

И вот намечается едва заметный траверс по массиву наискось направо. Он ведёт к правой стороне скалы и скрывается за её выпуклостью. Что дальше — не видно. Нужно попытаться.

Абалаков лезет по «жандарму», как муха по стене, уходя вверх и вправо. Уже не над ребром висит он в воздухе, а над километровой фирновой кручей, над северной гранью ребра. Наложив верёвку, к которой привязан Абалаков, на выступ скалы, Гетье выдаёт её понемногу, ровно настолько, чтобы не стеснять движения Абалакова. За Гетье, укрепившись в самом устойчивом положений. Дополнительно страхует Абалакова Гущин.

Абалаков скрывается за выступом скалы. Некоторое время слышится лишь шум падающих камней и удары молотка по вгоняемым в скалу крюкам. Очевидно, Абалаков нашёл какую-то площадку или маленький выступ, на котором можно закрепиться. Потом верёвка натягивается и слышен голос Абалакова:

— Лезь!

Гетье начинает подъем. Сверху, пропустив верёвку в кольцо вбитого в скалу крюка, его страхует Абалаков, снизу, наложив верёвку на выступ скалы, — Гущин. Гетье привязал к поясу вторую верёвку. Она будет наглухо прикреплена по ходу траверса к крюкам, вбитым в скалу. Таким образом в дальнейшем альпинисты смогут подниматься и спускаться на двойной страховке: связавшись между собой и накинув карабин, закреплённый на прочном кушаке, на протянутую по траверсу верёвку.

Гетье поднимается к Абалакову. На маленьком выступе едва хватает места для двоих. Как только Гетье закрепляется на нём, Абалаков идёт дальше.

Траверс выводит к кулуару — отвесному узкому жёлобу в скале. Абалаков начинает подъем. Спиной он упирается в одну сторону кулуара, ногами — в другую. Под ним — пропасть.

Он снова скрывается из глаз Гетье. Проходит несколько томительных минут. И затем до слуха Гетье доносится радостный крик:

— Ура! Проход найден, «жандарм» взят!

Абалаков закрепляется наверху кулуара. Теперь Гущин поднимается к Гетье, потом Гетье преодолевает кулуар и оказывается рядом с Абалаковым. Затем на двойной страховке поднимается Гущин. Дальнейший путь по пятому «жандарму» нетруден. Изумительное скальное мастерство Абалакова одержало 8 августа прекрасную победу. Путь для восхождения был открыт.

С верхушки пятого «жандарма» альпинисты проследили в бинокль дорогу по шестому «жандарму» и выход с него на фирн. От обработки шестого «жандарма» пришлось отказаться. Шесть дней пробыли штурмовики на высоте 6 тысяч метров, делая труднейшую и опаснейшую работу. Они были утомлены, движения потеряли точность, камни все чаще срывались вниз из-под их рук и ног. Кроме того кончился запас верёвок. "

9 августа Абалаков, Гетье и Гущин спустились в ледниковый лагерь. Они вернулись туда за час до нашего прихода. Работа, сделанная ими на ребре, была огромна. И все же она не могла возместить недостаточного количества носильщиков и их неприспособленность к переноске грузов |на большой высоте. Подготовка не была закончена. Шестой, самый трудный «жандарм» не был обработан, лагери на 6400 метров над ребром и на 7000 метров на фирне не были поставлены, в лагерях «5600» и «5900» было мало продовольствия.

Предстояло штурмовать вершину из лагеря «5900», неся с собой палатки и продовольствие для верхних лагерей. Это значительно понижало шансы на успех восхождения, тем более что, как показал опыт, на носильщиков рассчитывать не приходилось. Ошибка, допущенная старшим Харлампиевым в Кударе, давала свои плоды.

11 августа, через два дня после того, как мы пришли в ледниковый лагерь, была сделана попытка продолжить подготовительную работу без участия штурмовиков. Цак, Маслов и Шиянов ушли с носильщиками в лагерь «5600». Они должны были форсировать ребро и поставить лагерь «б400» или, в крайнем случае, забросить палатки и продукты к пятому «жандарму», до того места на ребре, где кончались верёвки и вбитые в скалы крючья.

Они скрылись за валом морены, отделявшим наш лагерь от гряды сераков, куда спускался ледник Сталина, и через час восемь чёрных точек, выбравшись из лабиринта трещин, стали подниматься по леднику и исчезли за его поворотом.

На другой день к вечеру мы увидели носильщиков, спускавшихся по леднику. Первые четверо быстро шли вниз. Последние двое — отставали. В бинокль мы разглядели, что один из них тащил другого по снегу. От волочившегося тела на снегу оставался заметный след. Мы пошли навстречу. Оказалось, что заболел киргиз Джамбай и что. его ведёт вниз Зекир. Джамбая тряс тяжёлый заливистый кашель. Пульс больного был слаб и быстр, и ночью я давал ему кофеин.

На следующий день мы пошли с Капланом на глетчер. Мы решили подняться до 5 тысяч метров. След от тела бедного Джамбая помогает нами найти путь через хаос глубоких трещин в нижней части ледника. Потом ледник становится отложе и ровнее. Мы поднимаемся медленно, шаг за шагом. Лёгкие с трудом выкачивают из разреженного воздуха кислород. Стрелкa анероида ползёт понемногу вверх. 4800… 4900… Идти становится все труднее. За поворотом ледника раскрывается невидимая из нашего лагеря большая мульда пика Сталина. Огромные снежные карнизы свисают с вершинных гребней, сотни тысяч тонн лавинного материала готовы низвергнуться вниз. Позади уходит в даль ощеренный сераками ледник Сталина. Бивачный сереет моренными буграми. Гряда гор на правом краю Федченко замыкает горизонт. Над ней лиловеет безмерно лёгкое прозрачное небо.

4950… 5000… Цель достигнута. Мы проходим «на всякий случай» ещё несколько десятков метров и делаем привал. Мы втыкаем в снег ледорубы, подстилаем штормовки и садимся.

На скале, в 600 метрах над нами, видна палатка. Возле неё расхаживает человек. Это — наш лагерь «5600».

Неподалёку внезапно возникает как бы тяжёлое гудение грузовика, заканчивающееся глухим ударом, похожим на выстрел из тяжёлого орудия. Идёт камнепад. Большие камни летят со скал южного ребра пика Сталина и падают на крутой фирновый склон у его основания. В воздухе они не видны. На фирновом склоне они поднимают облачка снежной пыли, задерживаются в своём полёте. И кажется поэтому, что камни порождаются фирновым склоном.

Клубы густого тумана ползут вниз. Мы приступаем к спуску…

Вечером сверху пришли Цак, Шиянов и доктор. Они ничего не сделали, не смогли добраться даже до лагеря «5900». Им помешали туман и болезнь носильщиков.

VIII.

Смерть Джамбая Ирале. — Спортивный праздник на высоте Монблана. — Прибытие Горбунова. — План восхождения.

Маленький Джамбай лежит весь в компрессах. У него катаральное воспаление лёгких. Он лежит тихо — доктор сумел остановить ужасный кашель, не смолкавший двое суток. Он тяжело дышит, — на высоте 4600 метров и здоровые лёгкие с трудом справляются со своим делом. Я стараюсь найти его пульс — он почти неуловим. Уже два раза доктор впрыскивал ему камфару.