Три принца (СИ) - Селютин Алексей Викторович

Так что теперь на этой истории можно ставить точку. В меру своих скромных возможностей эти люди сделали, что должны. Теперь пора заняться другим человеком. Тем, который обладает совсем нескромными возможностями, но, судя по всему, делает крайне мало. Делает гораздо меньше, чем обязан делать сын короля огромной страны.

— Ваше Высочество, — я повернулся к принцу. — Распорядитесь, чтобы этих людей отмыли, остригли и дали выспаться. А мы с вами уединимся. Не станем покидать этот прекрасный дворец, чтобы порадовать встречающих своим появлением. А запрёмся в ваших личных покоях и обстоятельно поговорим. Как милих и принц.

Не знаю, услышал ли принц в моём голосе угрозу или нет. Ведь я на самом деле планировал его пропесочить за пьянство, неумелое руководство и бездеятельность. И хоть он взялся за ум с появлением анирана в Обертоне, это не отменяло того факта, что к обязанностям своим долгое время относился спустя рукава. А значит, на подотчётной ему территории по-любому накопилось немало проблем. То есть проблемы эти придётся решать анирану, а не тому, кто проблемы эти решать обязан.

— Буду рад побеседовать с милихом, — всё же принц не уловил намёка. Радует хотя бы то, что уже считал меня спасителем. А не одним из. — Анатоян, — займись этими людьми, — делегировал он своему поверенному, который молча стоял чуть позади и недовольно кривился, разглядывая по-свински чавкающих простолюдинов. — Хикмат, сопроводи нас в мои покои.

Кроме чернокожего телохранителя нас сопровождали Сималион и Иберик. Сималион знал и помнил принца, а потому между ними в пути завязался диалог, где оба вспоминали обучение фехтованию и общих знакомых.

Покои принца, как оказалось, уже были оккупированы: не ожидая подвоха, Тангвин толкнул дверь и очень сильно удивился, увидев в своих покоях свою же жену. В другой ситуации я бы удивился удивлению принца. Ибо что может быть странного в том, что жена находится в покоях мужа? Где ей ещё находиться? Но я уже успел отметить, что и в этом — тоже не Датском — королевстве не всё в порядке. То, как презрительно Алара смотрела на Тангвина, и как он хихикал, когда её при всех поставили на место, говорило о многом. Говорило хотя бы о том, что люди эти до жути надоели друг другу.

— Что ты здесь забыла? — без прелюдий начал принц.

Алара встала с мягкого кресла. На столике пред ней стоял бокал вина, а свечи в подсвечниках только разгорались.

— Я была уверена, что анриан… милих то есть пожалует к тебе. И хотела его дождаться, чтобы присутствовать при более близком знакомстве, — тон её ярко контрастировал с тем тоном, с которым она врывалась в покои, выделенные анирану. Тогда она вела себя как хозяйка в доме. Сейчас же говорила, как кроткая просительница. Даже, привстав, голову слегка склонила в поклоне.

— Ещё недавно ты смеялась над письмами отца, — фыркнул Тангвин. — Что, увидела сама, и поменяла мнение?

— Очевидно же, — кротость из голоса испарилась. Вновь вернулась брезгливость. — В сказки я давно не верю. Сказка про благородного принца на белом коне на моих глаза превращалась в реальность… Но не в этом суть. Нормально не верить своим ушам. Но лишь глупец откажется верить своим глазам. А то, что видела я… Что видели мы все… Как можно сомневаться, что милих пришёл? Что он стоит напротив. И что отныне всё поменяется. Весь мир непременно изменится.

— Тебе-то что? Анираны — не диковинка. Ты сама столько усилий приложила, чтобы тебе позволили наведаться в Кондук и увидеть тамошнего анирана. Хоть тебе запретили, ты точно знала, что они существуют. Что удивляться?

— Наверное, дорогой супруг, — слова "дорогой супруг" она произнесла такими тоном, что свидетелям — мне, Хикмату, Иберику и Сималиону — пришлось неловко елозить ножками по полу и прятать глаза. Ибо столько презрения в голосе, наверное, ни один из нас не ожидал услышать. — Ты не понял того, что произошло в той комнате. В силу неспособности, очевидно… А я не только не слепая, но и голову ношу на плечах, а не в кармане штанов, как некоторые. Перед тобой стоит не просто аниран — а милих! Спаситель нашего мира. Совсем недавно он показал, на что способен. И это очевидный факт. Поэтому я пришла сюда. Я хочу послушать милиха. Хочу услышать его голос и узнать, что он собирается предпринять. Хочу знать, останется ли он в Валензоне, или… или заберёт с собой… м-м-м… деву и вернётся в столицу.

Слово "деву" тоже прозвучало как-то странно. Не только без всякого уважения к деве, как мне показалось, но и с лёгкой неприязнью. Словно одной из двух домохозяек, столкнувшихся на кухне в коммунальной квартире, не совсем приятно присутствие другой.

Но, к счастью или сожалению, такая незначительная величина, как симпатичная, но чересчур язвительная блондинка, меня мало беспокоили. До сего дня я мельком слышал о ней и даже не представлял, что барышня с характером. Противным таким. Зловредным. И, соответственно, её желания и хотения меня совершенно не трогали.

— Прошу прощения, Ваше Высочество, но поговорить с принцем мне бы хотелось наедине. Планами я пока делиться не стану, но, будьте уверены, в своё время всё всем станет известно.

— Но можно ли…

— Вы правы в одном: всё поменяется. Всё поменяется не только в Астризии, но и во всём мире. Я начал и не собираюсь останавливаться. Прошу, — аккурат к последнему слову рукой я указал на дверь. Указал спокойно, без улыбки.

Красивые голубые глаза прищурились, горделивый подбородок вздёрнулся. Но никакой язвительной ремарки не последовало: придерживая платье, Алара неторопливо проследовала к двери. Проследовала так, что троица растерянных свидетелей поспешила убраться с дороги.

Принц захихикал, когда дверь захлопнулась.

— Давненько она не показывалась в моих покоях. Дорогу, поди, уже забыла… Слава Триединому, кроме неё хватает желающих протоптать сюда тропинку.

— Ваше Высочество, ваша насыщенная плотскими утехами жизнь меня мало интересует, — поморщился я. — Я наслышан о вас, уж не сердитесь. И слышал всякое, что совсем не красит особу королевской крови.

Тангвин не обиделся. Лишь улыбнулся горько.

— А как ещё спасаться от душевных мук, если не через ублажение тела? Если корабль идёт ко дну и удержать на плаву его невозможно, как сохранить желание бороться за живучесть? Гораздо проще отринуть всё и погрузиться на самое дно.

— Правитель не должен так говорить! — сердито нахмурился я. А затем обернулся. — Ну-как оставьте нас с принцем наедине. Иберик, принеси вина и перекусить чего-нибудь… А мы тут пока разберёмся что к чему.

— Хикмат, покажи стражам милиха, где можно раздобыть снедь, — разрешил принц, ведь чернокожий громила и не думал выходить за дверь. Похоже, подчиняться приказам анирана он совершено не собирался.

— Ваше Высочество, вы понабрались этой ереси от послов Эзарии, что ли? — проворчал я, когда все удалились. — Ублажаете тело ибо в этом смысл вашей жизни?

— Совсем нет, — принц устроился в кресле, из которого недавно выпорхнула его жена. — Не скрою, я перепробовал многое. Но истинного удовольствия мне вряд ли суждено испытать. Поэтому остаётся лишь дым, вино и женщины.

— Но вы же правите целым городом! На вас лежит ответственность за тысячи жизней! Как можно отворачиваться от своих обязанностей!?

— Можно, — уверенно кивнул головой Тангвин. — Если незачем. Зачем что-то делать, если всё бессмысленно? Если неизбежно. Через рассвет, через декаду, через зиму… Всё равно всё закончится лишь одним — смертью государства, смертью мира.

— Утрата мотивации мне понятна, — немного стравил пар я. Парень, видимо, совсем раскис. С тех пор, как в небе засияла яркая звезда, начал киснуть. А совсем раскис, когда смирился с неизбежностью. И с неспособностью хоть что-то изменить. — Но вы не простой обычный человек. В ваших жилах течёт королевская кровь, ваши регалии обязывают принимать решения, ответственность за чужие жизни не позволяет давать слабину. Как истинный сын короля, вы обязаны нести на себе эту ношу. Название этой ноши — долг! Никуда вы от долга не сбежите, никуда не скроетесь.