Сестрички и другие чудовища - Игорь Мытько

— Неплохо… Поработать ещё есть над чем… Но не сейчас. Как я понял, идентифицировать кошмар вам не удалось. Определить, куда он скрылся — тоже?

Все замотали головами, только болгарин закивал. Поняв, что выбивается из ансамбля, болгарин пояснил:

— Простите, это национальное. Никаких следов!

— Что ж, — сказал Шастель. — тогда приступим.

И посмотрел на дверь.

Дверь открылась, и в штаб-ресторан вошёл мелкий человечек высокого роста[8] с выдающимся носом на лице и подполковничьими погонами на плечах.

Подполковник дошагал до генерала, щёлкнул каблуками и доложил:

— Генерал Шастель!..

— Дурастель… — сказал генерал.

Полицейские удивились. Кто-то хихикнул.

— …подполковник, старший аналитик Интеркошмарпола, — продолжил Шастель. — Прошу…

— …любить и жаловать! — сказал Дурастель и улыбнулся, отчего всем стало неловко.

— Это факультативно, — сказал генерал. — Прошу, Дурастель, излагайте.

Из монотонно зачитанного изложения подполковника-аналитика собрание уяснило, что аналитическое управление провело большую и чрезвычайно полезную работу, в результате которой удалось установить, что аналитики не в силах объяснить массовое появление таких суровых кошмаров по всему миру. Но работают над этим.

— Ну-ну, — сказал Шастель, не глядя на Дурастеля. — Какие будут идеи? Прошу высказываться.

Но вместо идей вышла заминка с регламентом: британец настаивал, чтобы первым высказался младший по званию, но не младше капрала. Эта идея в принципе была поддержана, но возник ожесточённый спор: кто младше — мастер-капрал ВВС Шри-Ланки или первый капрал армии Сингапура. Бардак пресёк Шастель:

— На правах председательствующего предоставляю право первого голоса даме.

Все одобрительно посмотрели на Мари, которая встала и чётко доложила:

— Моя версия: действовал неизвестный кошмар с высокой скоростью перемещения. Прибыл предположительно из Северной Европы. Всё.

Мари села, но на сей раз никто хлопать не стал. Только вежливо почесали носы.

— М-м-м… убедительно, — неубедительно произнес галантный генерал. — А почему один кошмар?

Девушка снова поднялась:

— По почерку совершения преступлений. Вероятность появления уникального единственного кошмара в пяти местах выше, чем вероятность появления пяти уникальных одинаковых кошмаров.

— В пять раз? — уточнил Шастель.

— Больше, — сказала Мари.

— А почему из Северной Европы, позвольте поинтересоваться, сержант? — недовольно произнес Дурастель. — И каким образом ваш уникальный кошмар, пусть даже с высокой скоростью перемещения, смог совершить нападение в Таиланде, а через двое суток — в Исландии, России, Новой Зеландии и Антарктиде одновременно?

— Вы на эти даты не смотрите, — посоветовала Мари. — Это не время нападения, а время обнаружения жертв. Почти сразу были зафиксированы только третий и пятый инциденты — самолет и конференция. Про взвод российской армии, например, два дня думали, что они в самоволке.

Шастель совету последовал: перестал смотреть на даты, а начал смотреть на Дурастеля. Старший аналитик тут же переадресовал взгляд вжавшимся в кресла офицерам связи.

— Точное время нападений в Исландии, России и Новой Зеландии нам неизвестно, зато благодаря вашим офицерам связи, — она поблагодарила офицеров кивком, на что те благодарно поёжились, — точно известно, когда пострадавших последний раз видели… движущимися. Что позволяет…

В руке Мари вдруг появилась лазерная указка. Полицейские сразу перестали чесать носы и принялись следить за пятном лазера, словно стая котов.

— …с высокой долей вероятности утверждать, что исландскую экспедицию парализовало за четверо суток до нападения на антарктическую конференцию, русский взвод — за трое суток, самолёт в Таиланде — за двое суток, новозеландскую экскурсию — за сутки. И спустя эти последние сутки кошмар прибыл сюда.

Полицейские как зачарованные следили за лучом лазера, который прочертил плавную дугу по карте мира и упёрся в край Антарктиды.

— А зачем он сюда прибыл? — робко спросил венгр.

«Что-то я много болтаю! — спохватилась Мари. — Во время кризиса среднего возраста сидят молча. Или плачут. Или сидят?»

— Не имею ни малейшего представления, — Мари мило улыбнулась венгру, села и задумалась.

«Какая она красивая, когда вот так молчит! — восхитился лейтенант О. и тут же поправил себя: — То есть Ирэн красивая, когда молчит». О. попытался вспомнить, когда Ирэн молчит.

— Очень интересная версия, — сказал Шастель, и на этот раз никаких сомнений в его голосе не было. — Продолжайте её разрабатывать. — Он пошевелил правой бровью в сторону Дурастеля: — Подполковник, подготовьте самый полный отчёт по исландскому инциденту и предоставьте его сержанту.

Подполковник сердито покосился на слишком умного (и красивого!) сержанта, но перечить генералу не стал и вышел, недовольно покачивая спиной.

— Итак, неизвестный кошмар предположительно прибыл из Европы, — сказал генерал, — но от этого не стал менее неизвестным. Мы по-прежнему не знаем, что это, а главное — куда это скрылось.

— Может, оно дальше полетело? — с надеждой спросил мексиканец. — С высокой скоростью перемещения?

— Наш спутник над Антарктидой показывает, что нет, — сказал Шастель. — Единственный зафиксированный след неизвестного кошмара обрывается в отеле… плюс-минус пару километров.

На лицах полицейских отразилось замешательство:

— У нас есть такие спутники?

Генерал скривился, как человек, который по служебной необходимости выдает служебную тайну:

— Экспериментальный. Один. Над Антарктидой.

Образцов подозрительно прищурился:

— А зачем над Антарктидой, где нет кошмаров, спутник, способный фиксировать их следы?

Шастель снова пошевелил бровью — на этот раз левой и в сторону адъютанта.

— Тестируем! — отрапортовал адъютант. — Калибруем. Юстируем. Устанавливаем ноль.

— Ещё вопросы? — поинтересовался Шастель. — Тогда буду счастлив выслушать ваши смелые версии о природе пришедшего к нам кошмара.

— А может, оно обожралось и подохло? — не то что смело, а прямо-таки отважно высказался представитель Нигерии.

Полицейские оживились, идея им понравилась.

— А может, оно раскаялось и явилось с повинной в ближайший участок? — осадил африканца генерал. — Следующий!

Собравшиеся посмотрели друг на друга и поняли, что вернулись к проблемам регламента. Шастель, чертыхнувшись по-французски, назначил следующего, ткнув пальцем в первого попавшегося полицейского.

Увидев перед собой указующий перст, австриец вскочил и отбарабанил:

— Парализация могла наступить в результате укуса змеи. Предлагаю нашего Татцельвурма, обитающего в Альпах…

— Не согласен! — возмутился тунисец. — А почему не наша Амфисбена? Её ещё древние римляне описывали, а она — змея ещё та! С двумя головами!

— И что? — закричал темпераментный иранец. — У нашего Ажи-Дахака вообще три головы!

Поднялся гвалт. Полицейские принялись приводить примеры национальных мифологических змей, одна многоголовее другой. Шастелю пришлось снова пресечь бессмысленные прения.

— Осмотр показал, — веско роняя слова, сообщил генерал, — что на телах пострадавших нет следов укусов, царапин, кровоподтёков, закрытых переломов, открытых проломов черепа, отрыва конечностей… — Шастель остановился, понимая, что входит в раж. — Словом, никаких ранений. Какие ещё воздействия вы можете предложить?

Теперь гвалт получился более организованным.

Украинец напомнил об их национальном страшилище по имени Вий, который одним взглядом… м-м-м… ну, в общем, одним взглядом видел пострадавшего и давал ориентировку чертям.

— Ваше национальное?! — возмутился Образцов. — Это наш классик русской литературы Гоголь его описал… и изловил!

После этого обсуждение кандидатуры Вия перешло в русло личных оскорблений и было свёрнуто председателем.

Израиль указал на несомненное сходство с женой Лота, обращённой в соляной столб. Эта версия поначалу вызвала интерес, но на вопрос «Какой кошмар это сделал?» хитрый еврей сначала заявил, что не имеет права называть его имя, а затем намекнул: «Тот же, кто создал нашу Землю за шесть дней».

Версия была признана контрпродуктивной.

Робкий грек принялся лепетать что-то про Горгону, но его окоротил шибко образованный итальянец:

— Да помним, помним… нас вашим классическим образованием всё детство доставали. Ну так ей Персей давно голову отрубил.

— Но подвиг Персея — это же миф…

— А сама Горгона — это же не миф? — ехидно уточнил итальянец.

— Ал-Лат! — неожиданно вскричал представитель Ирана.