Сладкий плен его объятий - Александра Хоукинз

Брок, отказываясь садиться, положил руки на спинку кресла, в котором сидел Рейн.

– Вы меня удивляете, Типтон. Я думал, мы слегка потанцуем, прежде чем перейдем к главному.

Рейн невозмутимо смотрел в глаза противнику.

– У вас странные взгляды на жизнь, раз вы полагали, что я захочу с вами танцевать.

Он едва не улыбнулся, видя, что Брок с трудом сдерживается, чтобы не взорваться. Рейн оценил его выдержку. Это давало виконту основания надеяться, что молодой человек еще не окончательно испорчен сомнительными личностями, с которыми предпочитал водить компанию.

– Раз уж вы желаете сразу же перейти к делу, что вы думаете по этому поводу?

Спрятанный нож скользнул из левого рукава Брока и ловко опустился ему в руку. Острое, как бритва, лезвие застыло в опасной близости от горла Рейна.

Виконт криво усмехнулся. Спек на старости лет потерял нюх, раз пропустил этот нож. Для человека, глядевшего в глаза неминуемой смерти, Рейн держался на удивление спокойно.

– Похоже, преимущество на вашей стороне. Вопрос в том, сумеете ли вы им воспользоваться.

Прядь белокурых волос, свесившаяся на лицо Брока, придавала ему залихватский вид. Лицо молодого человека было напряжено, на лбу выступил пот. Он понимал, что затеял игру, в которой ставки превышают его возможности.

– Вы насмехались надо мной и над нашей семьей. Вы играете чувствами моей сестры. Неужели вы думаете, что кто-нибудь возмутится и сочтет несправедливым, если я перережу вам горло? Да я стану самым популярным человеком сезона!

– Вполне возможно, что вы правы. – Рейн мысленно прикидывал длину лезвия и расстояние (очень небольшое) между своим горлом и смертоносным острием. – Думаю, единственный человек, который возненавидит вас за это, – ваша сестра Девона.

– Она слишком невинна, чтобы понимать мужчин, – пренебрежительно усмехнулся Брок.

– Вы так считаете? – спросил насмешливо Рейн. – Я думаю, это недостаток старших братьев – не понимать, что даже у их сестер могут быть неосуществленные желания.

– Вы прикасались к ней? – сурово произнес Брок.

Он чувствовал, что бессилен защитить сестру от этого великосветского демона.

– Мне кажется, мужчины недооценивают соблазнительную страсть, которая заключена в женщинах, туго зашнурованных в корсеты. Взять, к примеру, Девону…

Рука Брока дернулась, и на шее виконта остался небольшой кровоточащий порез.

– Значит, так все и было. Бессердечный ублюдок!

Порез был совсем незначительным, но молодой Бидгрейн был на грани обморока. Рейн решил помочь ему.

– Мужчина и мечтать не может о более ласковой, отзывчивой в постели женщине. Вкус ее подобен меду.

Терпение Брока иссякло. С побагровевшим от ярости лицом он замахнулся ножом, чтобы нанести роковой удар. Рейну было достаточно сделать всего лишь одно легкое движение. Он действовал точно, как метроном: зажал, как в тисках, запястье противника и ударом ноги лишил его равновесия. Брок упал на колени.

Обливаясь по́том, мужчины молча продолжали сражаться за обладание ножом. Неожиданно Рейн ударил Брока рукоятью в лоб. Боль оглушила Бидгрейна. Рейн воспользовался этим и дернул его руку вниз. Лезвие, не причинив никому вреда, врезалось в обивку кресла.

– Черт бы вас побрал! Это мое любимое кресло!

Брок в бешенстве вырывался из рук Рейна.

– Вы горюете из-за своего проклятого кресла! А что вы сделали с моей сестрой?

Рейн вывернул кисть Бидгрейна так, что тот поморщился. Виконт никогда бы не сделал ничего подобного, если бы эта семья относилась к нему лучше.

– А что с ней случилось?

– Вы затащили ее к себе в постель!

– Джентльмен не говорит об этом. Но я никогда не был джентльменом. – Рейн одарил Бидгрейна улыбкой, похожей на волчий оскал. – Если бы я затащил вашу сестру в постель, она до сих пор была бы там, а мы с вами не дрались бы на полу. – Не желая упускать возможности, Рейн еще раз крутанул кисть молодого человека так, что у того потемнело в глазах. – Вам должно быть стыдно за то, что вы так плохо думаете о Девоне. Она великодушная, добрая, прекрасная. Она настоящая леди. Даже странно, что вы с ней состоите в родстве.

Брок настороженно смотрел на виконта, не совсем уверенный в том, как теперь себя вести.

– Значит, вы с Девоной не любовники?

– Нет.

Рейн отошел к столу и налил две очень щедрые порции бренди. Затем вернулся и протянул один бокал Бидгрейну.

– Но вы неправильно поставили вопрос. Вы ведь хотели знать, прикасался ли я к ней?

– А в чем разница? – Брок неохотно взял бокал здоровой рукой.

– Если вы задаете такой вопрос, значит, у вас нет опыта общения с прекрасным полом, – ответил Рейн насмешливо, откидываясь на стуле.

Он подумал, что, может быть, стоит вытащить торчащий из кресла нож, пока Броку не пришло в голову воткнуть оружие ему в живот.

Как ни удивительно, но Брок не поддался соблазну. Он поднялся так осторожно, что вызвал у Рейна сочувствие. Точнее, едва не вызвал.

– Я отказываюсь вас понимать, Типтон. Вы сказали, что собирались разыскать меня. С какой целью? Или это ваше новое развлечение – провоцировать меня?

Как будто всего несколько минут назад они не дрались не на жизнь, а на смерть, Рейн предложил Броку сесть на стул, который стоял напротив.

– Если я и получаю от чего-то удовольствие, то это не главное. Что мне сейчас нужно от вас – это ваше упорство. На этот раз оно будет работать в мою пользу.

Брок сидел, не сгибая поврежденного колена.

– А с какой стати я должен вам помогать?

– В ваших интересах выдать Девону замуж. И я для нее – наиболее подходящая кандидатура.

– Да я могу назвать десяток мужчин, которые больше подходят в мужья нашей Девоне, чем пресловутый Рафинированный Труп, – вызывающе ответил Брок.

Опершись локтями на колени, Рейн подался вперед.

– А согласятся ли эти мужчины взять ее в жены, если пройдет слух о том, что Девона – моя женщина?

Рейн знал ответ, он просто хотел услышать его от Бидгрейна.

– Но вы ведь сказали мне, что никогда с ней не спали.

– Сказать можно все, что угодно. Правда это или нет – не важно. – Рейн самодовольно улыбнулся. – Как бы то ни было, она моя. Мне стоит только заявить об этом во всеуслышание. Имеется достаточно свидетелей, видевших нас вместе. Сплетни о том, что Девона моя любовница, поползут еще до того, как вы встретитесь со мной в час рассвета на безлюдном поле.

Брок смотрел на него, как на врага. Причем врага умного.

– Черт побери, – пробормотал молодой человек, признавая свое поражение. – Чего вы от меня хотите? Что я должен делать?

Рейн одобрительно улыбнулся. Все-таки его будущий родственник был не таким уж ослом.

– То, что у вас получается лучше всего: продолжайте упрямиться.

На столе, накрытом к чаю, стоял зеленый с золотом вустерский сервиз, которым уже несколько десятков лет пользовалось не одно поколение Бидгрейнов. Он был у Девоны одним из самых любимых. Ей надо было чем-то поднять себе настроение, потому что другие участники ее дерзкого проекта не спешили присоединиться к ней в маленькой гостиной.

Перл расположилась у окна, глядя в узкую щель между шторами. Ее отрывистые жесты и замечания, в которых звучала обреченность, безмерно раздражали Девону. К сожалению, она не могла обойтись без этой зануды.

Уинни, напротив, с невозмутимым видом сидела рядом с сестрой Дорана, Эмарой. Она предложила девушке бисквиты, от которых та вежливо отказалась. Идея пригласить Эмару, возникшая случайно, оказалась очень кстати. Та была примерно такого же роста, как и Девона, но ходила, как-то неестественно сутулясь, по-видимому, из-за постоянного брюзжания леди Клег, вечно недовольной дочерью. Каштановые волосы Эмары были собраны в пучок на затылке. В сером платье из плотной ткани она выглядела бледной.

«Интересно, вьются ли у нее волосы так же, как у ее брата?» – подумала Девона. Внимательно оглядев Эмару, она быстро сделала вывод: если слегка подстричь и завить ей волосы, чтобы они обрамляли тонкое овальное лицо, наложить легкие тени, чтобы подчеркнуть синеву глаз, и сшить ей несколько новых модных платьев, мисс Клег будет выглядеть очаровательно.

Эмара, чувствующая себя неловко оттого, что стала центром внимания, прихлебывала чай, чтобы скрыть свои переживания. Не глядя на Девону, она произнесла:

– Я все-таки не понимаю, зачем я здесь, мисс Бидгрейн.

Девона подавила вздох. Эмара явно собиралась держаться от нее на расстоянии.

– Пожалуйста, называйте меня Девоной, а я буду звать вас Эмарой. У вас такое красивое имя. Ты согласна со мной, Уинни? – И она бросила взгляд на сестру, моля ее о поддержке.

– Вполне, – пробормотала Уинни, не отрываясь от бисквита.

– Мы никогда не были близкими подругами. Я хотела бы исправить это упущение. Разумеется, я понимаю, вам трудно терпеть мое общество после всего того, что наговорила обо мне ваша мать.